Джулия Грегсон - Жасминовые ночи

• Название: Жасминовые ночи
• Автор: Джулия Грегсон
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78891-0

Ах, какие красивые ночи в Каире! Ночное небо усыпано золотыми звездами, тонкий аромат жасмина, словно дурман, наполняет улицы, а где-то вдалеке едва слышно, как красавица Саба напевает мотив арабской песни своему возлюбленному. Только Саба знает, что эта ночь может стать для нее последней… Ведь именно ей, солистке военного оркестра, предстоит выполнить задание, которое повлияет на исход Второй мировой войны. Вот только хватит ли смелости, чтобы пойти на огромный риск?

---

Первой неувязкой оказалось то, что Королевский театр Друри-Лейн находился на самом деле на Кэтрин-стрит, и Саба немножко заблудилась. Но потом все-таки отыскала театр и была разочарована – театр выглядел обшарпанным и серым – ни ярких афиш со знаменитыми певцами и артистами, ни ярких огней, ни швейцаров в униформе, ни шикарных дам в мехах, оставляющих за собой шлейф дорогих ароматов. Строгая вывеска извещала о том, что здесь размещается штаб-квартира ЭНСА, Ассоциации зрелищных мероприятий для военнослужащих.

Саба поднялась по ступенькам и вошла в фойе, где за столиком сидел хмурый сержант. Перед ним лежали блокнот со списком фамилий и стопка каких-то формуляров.

– Я пришла на прослушивание в ЭНСА, – сказала ему Саба. Она нервничала, неожиданно для себя – ведь она впервые была в таком месте одна, без мамы.

– Местное или заокеанское?

– Я не знаю.

– Фамилия? – Он направил взгляд на список.

– Саба Таркан. – От волнения у нее забурлило в животе, и она пожалела, что съела на завтрак порошковую яичницу.

– Вы явились на час раньше, – сообщил сержант и уже мягче добавил: – Если хотите, можете подождать здесь.

Она уселась в старинное позолоченное кресло и стала разглядывать единственные красивые части интерьера – покрытый позолотой потолок и верхушки коринфских колонн, торчавшие из лабиринта наспех сооруженных кабинетов.

– Потрясающая красота, правда? – Перед ней остановился пожилой мужчина в зеленом вязаном кардигане; в руках он держал ведро и швабру. На его голове была фуражка с козырьком – головной убор швейцара. – Но сейчас мало что говорит о прежней роскоши.

Мужчина представился – его зовут Боб. Больше десяти лет он работал швейцаром в этом театре и любит его. И страшно переживал, когда год назад, во времена «блицкрига», крышу пробила 500-фунтовая бомба.

– Раз – и все, – сказал он. – Угодила прямо в оркестровую яму, пробила балконы. Пожарный занавес был будто смятый платок, кресла намокли, когда пожарники гасили огонь. Теперь мы постепенно наводим порядок.

Он поинтересовался у нее, как называется шоу, куда она хочет устроиться. Она ответила, что не имеет понятия – ее просто пригласили на прослушивание и указали время – половина двенадцатого, вот и все.

Насколько он может судить, сообщил он, понизив голос до шепота, она заменит певицу Эльзу Валентайн. Но пока тут сплошная неразбериха, тем более из-за новых осложнений на фронте. У них в одной Франции выпадают семьдесят пять процентов исполнителей, включая задние ноги пантомимной лошади.

– Так что не волнуйся, милая, – добавил он. – Они действительно скребут сейчас по донышку, ситуация тяжелая.

– Вы не очень деликатны, – обиделась она. Он подмигнул.

– Я пошутил, моя хорошая. Ты маленький бриллиант, не сомневаюсь.

К своей досаде, она смутилась. Младшая сестренка часто говорила, что в минуты обиды Саба напоминает раскаленную кочергу. Краска поползла по ее груди, шее, и вот уже запылало и лицо.

Потом Саба заполнила формуляры, дрожащей рукой написала имя, фамилию и род занятий. Часом позже она уже поднималась вслед за Бобом по мраморным ступеням. Когда они шли по полутемному коридору, старый швейцар знакомил ее с историей театра.

– Тут, милая, находилась комната, где Шеридан написал свою пьесу «Школа злословия». А вон там, – он распахнул тяжелые дубовые двери и показал пальцем на темную сцену, – там выступала Элинор Гвин, та самая «апельсиновая леди», фаворитка короля Карла II, которая поначалу работала разносчицей апельсинов в театре. Считается, что Нелли стала первой в Англии театральной актрисой, до нее женские роли исполняли мужчины.

– Гардеробная, – крикнул Боб, кивая на помещение, где стучали швейные машинки, лежали задники – декорации заднего плана из холста и бархата – и груды париков. – А вон там… – он остановился, приложил палец к губам и показал пальцем на темную комнату, – был найден труп. Самый знаменитый, – добавил он и, округлив глаза, прошептал: – Настоящий труп. Там, за сценой. Его призрак является по сей день и…

Не успел он договорить, как с его головы слетела фуражка.

– Скверный мальчишка! – Перед ними, позванивая браслетами, предстала роскошная блондинка лет тридцати. Она шутливо ударила Боба по затылку и чмокнула в щеку. Воздух наполнился ароматами роз и жасмина.

– Арлетта Сэмсон, провалиться мне на этом месте! – просиял старый швейцар. – Мне никто не сказал, что ты приехала.

– Прослушивание. Им следовало бы знать, что я в превосходной форме. Но, вероятно, слухи об этом еще не дошли до Лондона. – Она взмахнула руками, изображая шутливое удивление.

– Дай-ка мне твой ридикюль, девочка. – С радостной улыбкой Боб забрал у блондинки розовый кожаный чемоданчик для косметики. – Где же тебя носило, дорогая моя?

– Два месяца я работала в «Палладиуме», до этого в Брайтоне. А кто эта бедняжка, которую ты так безжалостно пугаешь?

– Саба Таркан. – Снова звякнули браслеты, когда блондинка пожала ей руку. – Я тоже приехала сюда на прослушивание.

– Ну, рада познакомиться. – Рука Арлетты была сильная и жесткая. – Сейчас я покажу тебе нашу гримерную.

Саба шла за Арлеттой в шлейфе ее духов. Ночные страхи постепенно таяли. Вот оно, началось! Знаменитый театр, загадочный призрак, роскошная блондинка с походкой женщины-вамп, шуршание ее шелковых чулок. Она так небрежно, словно нечто само собой разумеющееся, упомянула «Палладиум». И скоро так или иначе решится будущее Сары…

– Вообще-то, Боб прав насчет призрака, – сказала Арлетта, когда они продолжили путь по длинному коридору. – Там был убит какой-то парень, не помню, когда это было… Вроде в шестнадцатом веке… Он крутил любовь с женой директора. Труп обнаружили под сценой во время ремонтных работ. Призрак является только днем и только тогда, когда представление успешное, так что мы все его любим. – Арлетта мелодично засмеялась. Сабе она нравилась все больше и больше.

– Сегодня его видели? – поинтересовалась Саба.

– Пока еще нет, милая, – ответил Боб. – Но еще увидим.

Гримерка располагалась в лабиринте полутемных и пыльных помещений, начинавшихся за сценой. Арлетта поставила перед зеркалом свой чемоданчик, зажгла свет и всмотрелась в свое отражение, проведя пальцами по бровям.

– Сколько они сегодня посмотрят?

– Семь или восемь, – ответил Боб.

– Неужели, милый? – удивилась Арлетта. – В прошлый раз было около сотни. Мы ждали весь день.

Боб заглянул в мятый листок.

– Угу, вот. Две певицы, три акробата, танцовщица и какой-то комик, имя не указано. Хотите чая, девочки? Чайник недавно вскипел.

– Какой ты умник! – воскликнула Арлетта. – Ты читаешь мои мысли.

– Ничего не понимаю, – озадаченно пробормотала она, глядя на дверь, захлопнувшуюся за Бобом. – Обычно на кастинге бывает минимум человек пятнадцать. Но ладно, как есть, так и есть. – Она села за туалетный столик, полный грязных пепельниц и засохших роз из каких-то древних букетов. – Они любят свои маленькие секреты. Значит, я могу спокойно посидеть перед зеркалом, пока не явились остальные. Ты не возражаешь?

– Делай как тебе удобно. – Саба повесила на крючок свое платье и с сожалением подумала, что на этот раз мама не поможет ей с гримом. Если бы не их размолвка, Джойс курила бы свои сигареты «Капстан» и непрестанно шутила. Прежде ей нравилось, что ее дочь – певица, и вот чем все закончилось.

– Тогда ладно. – Арлетта набрала полную грудь воздуха и внимательно вгляделась в зеркало. – Ой, сегодня я страшная, как черт, – бесстрастно заявила она. – Мне нужно основательно привести себя в порядок.

Она раскрыла розовый чемоданчик – там в несколько ярусов разместились стеклянные флакончики с кремами для лица, помада, тональные крем-карандаши, вата, разные щеточки, небольшая палочка для взбивания волос, бигуди. Внизу, на дне, лежал светлый парик, похожий на спящего щенка.

Арлетта взяла крем и впала в легкий транс, нанося его маленькой губкой на высокие скулы.

– Абрикосовый сюрприз, – поведала она Сабе, – лучший из оттенков. Потом она нанесла кисточкой чуть-чуть пудры-румян Лейхнера и легкие блики под бровями и по верху скул. Взяла розовую пуховку из лебединого пуха и слегка припудрила нос, потом – «тьфу» – поплевала на засохшую тушь, раскрыла шире глаза и подчернила ресницы. В напряженной улыбке растянула губы, подвела их контуры карандашом, затем нанесла губную помаду «Макс Фактор».

– Дорогое удовольствие, – сообщила она Сабе все тем же бесстрастным голосом, – но стоит того. – Жирный красный круг, который она оставила на бумажной салфетке, напоминал кровь.

Драматичным жестом Арлетта сдернула с головы повязку, и ее волосы упали на плечи золотистыми волнами. Она что-то замурлыкала, поправляя пальцами кудри. Финальный, надменный взгляд в зеркало – и она прижала ладонью волосы с правой стороны головы и скрепила их золотой заколкой.