Василий Шукшин - Том 3. Рассказы 1972-1974 годов

• Название: Том 3. Рассказы 1972-1974 годов
• Автор: Василий Шукшин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

В третий том собрания сочинений известного советского писателя, лауреата Ленинской премии Василия Шукшина вошли рассказы, написанные им в последние годы жизни – 1972–1974 гг., повести: «Калина красная», «Точка зрения», «Печки-лавочки», «Энергичные люди», «А поутру они проснулись…», повесть-сказка «До третьих петухов», публицистика.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Говорю тут, а понимаю: это ведь, в сущности, третье осмысление жизни и характера Егора Прокудина, два было – в повести и в фильме. Теперь, по третьему кругу, я свободнее и смелее, но позиция моя крайне уязвима: я должен защищаться и объяснять. Я допускаю, что этого могло не быть, будь я недвусмысленней, точнее и глубже в фильме, например. Остается выразить сожаление, что так вышло. Но мне хочется возыметь мужество и сказать: я с волнением и внимательно следил за ходом мыслей тех, кто нашел фильм произведением искусства. Я должен перешагнуть через стыд и неловкость и сказать, что мне это крайне дорого и важно. Тогда это другая мера отсчета и весь отсчет – в другую сторону. Под конец, вовсе обнажаясь, скажу, что сам я редко испытываю желание много и подробно говорить о чем-то прочитанном теперь или увиденном – нет желания, и все, и потому вправе был ждать – и ждал – и к себе такого же отношения. И то, что разговор этот случился, и случился он доброжелательный, участливый, – я за это благодарен».

22 мая 1974 года в «Правде» появилась подготовленная Г. П. Кожуховой беседа с В. М. Шукшиным – «Самое дорогое открытие» – где, в частности, о «Калине красной» говорилось следующее: «Перед нами – человек умный, от природы добрый и даже, если хотите, талантливый. Когда в его юной жизни случилась первая серьезная трудность, он свернул с дороги, чтобы, пусть даже бессознательно, обойти эту трудность. Так начался путь компромисса с совестью, предательства – предательства матери, общества, самого себя. Жизнь искривилась, потекла по законам ложным, неестественным. Разве не самое интересное и не самое поучительное обнаружить, вскрыть законы, по которым строилась (и разрушалась) эта неудавшаяся жизнь? Вызывает недоумение, когда иные критики требуют показа в пьесе „благополучной“ жизни: не противоречит ли это самому слову – драма?.. В постижении сложности – и внутреннего мира человека, и его взаимодействия с окружающей действительностью – обретается опыт и разум человечества. Не случайно искусство во все века пристально рассматривало смятение души и – обязательно – поиски выхода из этих смятений, этих сомнений. В избранном нами случае только развернутая картина драмы одной жизни – с ее началом и концом – может потрясти, убедить. Вся судьба Егора погибла – в этом все дело, и неважно, умирает ли он физически. Другой крах страшнее – нравственный, духовный. Необходимо было довести судьбу до конца. До самого конца.

И дело не в одном авторском намерении. К гибели вела вся логика и судьбы и характера. Если хотите, он сам неосознанно (а может, и осознанно) ищет смерти…

То же обстоятельство, что убивают его мстительные нелюди, а не что-нибудь другое, может быть, мой авторский просчет, ибо у смерти появляется и другой, поверхностный смысл. „Что же, – возмущенно спрашивают некоторые, – у таких людей нет другого выхода?!“ Как нет? Мы же сами видели непоказную доброжелательность многих и многих славных людей, протянувших ему бескорыстную руку помощи. Это ведь он не сумел воспользоваться, застраховать себя от трагической случайности».

Энергичные люди*

Сатирическая повесть для театра. Закончена 1 января 1974 года в Москве, в больнице. Впервые опубликована с подзаголовком «сатирическая повесть» в еженедельнике «Литературная Россия», 1974, 7, 14 и 21 июня. Неоднократно переиздавалась. Летом 1974 года поставлена Г. А. Товстоноговым на сцене Ленинградского академического Большого драматического театра имени М. Горького; В. М. Шукшин участвовал в инсценировке (записал «Голос автора»). В том же сезоне «Энергичные люди» поставлены Омским драматическим театром. Это первые постановки произведений В. М. Шукшина на театральной сцене.

До третьих петухов*

Повесть-сказка. Написана в первой половине 1974 года: в феврале В. Шукшин показал артисту М. Ульянову начало ее. Закончена повесть 26 июля 1974 года на Дону. Первоначальный заголовок (продиктованный Л. Н. Федосеевой-Шукшиной): «Ванька, смотри». Подзаголовок (сохранившийся в черновиках): «Сказка про Иванушку-дурачка, как ходил он за тридевять земель добывать справку, что он умный и современный». Окончательные заглавие и подзаголовок найдены совместно с редакцией журнала «Наш современник», для которой повесть предназначалась. Опубликована посмертно в «Нашем современнике», (1975, № 1) (публикация Л. Н. Федосеевой-Шукшиной). Неоднократно переиздавалась.

А поутру они проснулись…*

Повесть для театра. Начата в декабре 1973 года в Москве, в больнице. Не закончена: В. М. Шукшин продолжал работать над текстом летом 1974 года на Дону, во время съемок фильма «Они сражались за Родину», до самой смерти. Впервые опубликована Л. Н. Федосеевой-Шукшиной в журнале «Наш современник» (1975, № 1) с предисловием С. Залыгина. Заглавие дано редакцией. Повесть предназначалась для Ленинградского академического Большого драматического театра имени М. Горького. Впервые поставлена в 1978 году московским театром «Современник». Подготовленный «Современником» сценический вариант текста тогда же издан для театров (М., ВААП, 1978). Повесть неоднократно переиздавалась.

Публицистика*

Публицистические выступления В. М. Шукшина сравнительно поздно стали объектом внимания исследователей. Впервые эти тексты были собраны авторами настоящего комментария и изданы через шесть лет после смерти Шукшина в книге «Нравственность есть Правда» (издательство «Советская Россия», М., 1980); дополненное издание этой книги вышло год спустя (В. Шукшин. Вопросы самому себе. Издательство «Молодая гвардия», М., 1981). Читательские и критические отклики на два эти выпуска показали, что публицистика В. М. Шукшина – живая и важная часть его творческого наследия и что суждения его сохраняют летучую актуальность. Сегодня общепризнано, что В. М. Шукшин – одно из ярчайших имен не только в истории русской прозы, но и в истории русской мысли 60-70-х годов, хотя под привычные мерки его публицистика не подходит.

Суждения В. Шукшина полны открытых и осознанных противоречий, и оттого может показаться, что в статьях его нет того главного, что мы привычно ждем от публицистики: системности. На самом деле это не так, но сам Шукшин, пожалуй, легко согласился бы с такой оценкой – и по его всегдашней склонности сосредоточиваться на собственных слабостях, и потому, что его публицистика внешними признаками действительно напоминает мозаику: это либо статьи, написанные по заказам редакций (а значит, и каждый раз по новому, извне продиктованному поводу), либо беседы, когда вопросы интервьюеров тоже попадают к тебе извне. Высказывания Шукшина исходят не из системы внешнего изучения того или иного вопроса, а из живой ситуации: обсуждается фильм, попалась книжка, пришел корреспондент, прислали письмо или записку… Поэтому статьи Василия Шукшина не содержат легких ответов на вопросы, которые ставит современный человек самому себе. Рецептов тут нет. Юноше, обдумывающему житье, не найти в этих статьях ни назиданий, ни нравоучений, ни прописной морали. В публицистическом наследии Шукшина содержится куда более важный и ценный материал: опыт жизни, прожитой трудно и осмысленной с предельной искренностью. Шукшин – это прежде всего обнаженность боли. Он сказал: «Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но сам больной». Он не «осмыслял» проблемы – он перебаливал ими.

Как я понимаю рассказ*

Написано в 1964 году для еженедельника «Литературная Россия» и опубликовано там 20 ноября 1964 года.

Вопросы самому себе*

Написано в 1966 году для журнала «Сельская молодежь», где и опубликовано в № 11 за 1966 год. Перепечатано в газете «Советская культура» 15 ноября 1966 года.

Там (в деревне. – Ред.) нет мещанства. Это утверждение, вызвавшее в свое время полемику и, безусловно, дискуссионное, характерно для темперамента В. М. Шукшина, втянутого в 1966–1967 годах в критические споры о деревенском и городском героях. Отдавая себе отчет в том, что от «мещанства» как бездуховности ни место жительства, ни профессия не страхуют, Шукшин тем не менее склонен в тот период к полемически крайним формулировкам, которые он постоянно смягчает оговорками («Я нарочно упрощаю» и т. д.).

Зритель тоже хочет сам. В первоначальном варианте статьи это рассуждение о положительном герое было значительно обширнее: «Герой. Герой – это, по-моему, сам художник, его произведение. Бывали в российской жизни самые разные условия для творчества: выгодные, не очень; а бывали на редкость плохие. Но даже при совсем уж „выгодных“ обстоятельствах, когда кажется – героями хоть пруд пруди, хватай первого попавшегося и тащи в роман или фильм, только бы они не стеснялись и про свое геройство не молчали – и даже тогда почему-то появлялись плохие книги, фильмы, произведения живописи. И сколько! У одного автора самый расхороший герой, „наблюденный“, „увиденный“, „подсмотренный“ в жизни, начинает вдруг так кривляться, такие шутки начинает выделывать, что хоть святых выноси – смешит, дьявол; у другого – тоже „выхваченный“ из жизни – ходит в фильме, как кол проглотил, ходит и учит жить; у третьего – как андаксина наглотался: любит, поет, бегает в березовой роще. В общем – „солнцем полна голова“. У четвертого – хоть и в ухо даст, но это ничего, он о-б-я-з-а-н дать в ухо.