Яков Полонский - Стихотворения Поэмы Проза

• Название: Стихотворения Поэмы Проза
• Автор: Яков Полонский
• Издательство: Правда
• Жанр: Поэзия
• Год: 1986

Яков Петрович Полонский (1819–1898) — замечательный лирик, обладающий в наивысшей степени тем, что Белинский в статье о нем назвал "чистым элементом поэзии". В его творчестве отразилась история всей русской классической поэзии XIX века: Полонский — младший современник Жуковского и старший современник Блока.

Яков Петрович Полонский — как бы живая история русской поэзии XIX века. Его творчество захватило своими краями всю классическую русскую поэзию: первые стихотворные опыты гимназиста Полонского заслужили одобрение Жуковского, и вместе с тем имя Полонского еще было живым поэтическим именем, когда начал писать Блок, для которого поэзия Полонского была «одним из основных литературных влияний». Среди поэтов конца века, с их духовным и стилевым разладом, Полонский занимает особое место — в его лирике воплотилось то лучшее, что дал поэзии XIX век: неразложимая цельность и глубина содержания, свобода и естественность выражения, благородство и прямодушие, твердая ясность идеала.

Хотя Полонский писал и поэмы, и рассказы, и воспоминания (особенно замечательны — о Тургеневе, с их подкупающим сочетанием простодушия и проницательности), все же он, конечно, прежде всего — лирический поэт, обладающий в наивысшей степени тем, что Белинский в статье о нем назвал «чистым элементом поэзии». Пожалуй, ни о ком другом этого нельзя сказать с такой определенностью, как о Полонском: никакая другая жизненная роль «не подходила» ему, кроме роли поэта.

В каком-то смысле Полонский был центром, точкой пересечения множества литературных, общественных, личных отношений своего времени. Место это принадлежит ему не по размаху и мощи поэтического гения, не по резкости и оригинальности общественной позиции, но по особой, одному Полонскому в такой мере свойственной поэтической отзывчивости, живого и как бы неизбежного отклика на все совершающееся вокруг него. Органическое, «стихийно певческое» начало в сочетании с постоянной готовностью души к отклику и создают в первую очередь своеобразие поэтической личности Полонского.

---

Вставай, привратник, отворяй

Ворота в караван-сарай:

В горах бубенчики лепечут.

2

Луна светла, как трон аллы.

Как тени длинные, шагают

Верблюды по краям скалы;

На них ружейные стволы

То пропадают, то мелькают.

3

Вдали развалина стоит,

В туман серебряный повита.

Внизу клокочет и бежит

Ручей по склону черных плит, -

По дну ручья стучат копыта.

4

То едет сам Тамур-Гассан

В тени дремучего оврага.

И вот, к луке нагнув свой стан,

Он в гору скачет, как шайтан.

Куда, герой? куда, бродяга?

5

Поводья брошены — висят;

Ружье в чехле; подобно звеньям

Стальным, бренчит его булат;

Порывист конь, стуча скользят

Его копыта по каменьям.

6

Суровый всадник горд и смел.

Откуда и куда он скачет?

Что он, как хан, разбогател?

Или нажиться не успел -

И жизнь по-прежнему маячит?

7

Вставай, привратник, отворяй

Ворота в караван-сарай!

Готовь ночлег для каравана,

И в гости жди, и угощай

Разбойника Тамур-Гассана!

8

Далеко слух идет о нем!

Тамур-Гассану нипочем

Отбить быков, связать чабана {*}.

{* Чабан — пастух. (Прим. авт.)}

Рука с нацеленным ружьем

Дрожит при имени Гассана.

9

Он может пулей влет пронзить

Орла; клыкастому кабану

Свиную морду раскроить,

Влететь в табун, коня скрутить

И покорить его аркану.

10

Широк руки его размах…

Как лев, взмахнув косматой гривой,

Храпит и, с пеной на губах,

Напрасно в двадцати шагах

Из петли рвется конь ретивый -

11

Как раз могучая рука

Смирит порыв его свободный,

И будет гнать его, пока

Следа копыт его река

Не захлестнет волной холодной.

12

На чёрте — а не на коне -

Гассан везде поспел; в огне

Он не горит, в воде не тонет;

Задумает о табуне -

Табун его — как раз угонит.

13

Он подползет к нему, как змей,

В дыму вечернего тумана,

С двумя из опытных друзей,

Он выстрелом спугнет коней,

Пасущихся среди бурьяна.

14

Вперед помчится и свистит -

И вот, гонимый слева, справа,

Табун, шарахнувшись, летит,

Летит как буря — степь дрожит…

Пропал табун — Гассану слава.

15

Молва недаром бережет

Его от пули и булата:

Он в двух империях живет

И с каждой в дань себе берет

Коней, оружие и злато.

16

Всем жутко от его проказ

От Каменки {*} до Арарата;

{* Каменка — военное

поселение. (Прим. авт.)}

И сам слыхал я, как не раз

Давали казакам наказ:

"Словить его, связать, ребята!"

17

Хотя, конечно, весть о нем

Не доходила до султана;

Но… дорого была в одном

Ауле мстительным купцом

Оценена башка Гассана…

18

Давно завидя караван,

Его догнал Тамур-Гассан,

И вслед за ним поехал шагом,

И долго он пугал армян,

Пока не скрылся за оврагом.

19

Идет верблюдов длинный ряд,

Раздулись ноздри их, глотают

Окрестных рощей аромат;

На их горбах ковры висят,

Шесты торчат, стволы мелькают.

20

Весь караван вооружен;

Разбой он выстрелами встретит.

А где ж Гассан?! — Эге! уж он

На той горе, где разложен

Костер, как жертвенник, и светит.

21

Гассан узнал родимый край…

Он шепчет тексты из Корана.

Вставай, хозяин, отворяй

Ворота в караван-сарай!

Меджид, встречай Тамур-Гассана!

22

Меджид выходит из ворот;

Не суетится, не хлопочет;

Он гостя втайне узнает,

И руку на сердце кладет,

И, опустив глаза, бормочет:

23

"Аллас-алла! слезай с коня:

Его сведем мы к водопою.

Ему насыплем ячменя;

А ты у мирного огня

Свою главу склони к покою.

24

Костер мой сердце веселит;

Моя старуха плов сварит…"

Гассан ему в ответ: "Попоной

Накрой коня, возьми! Я сыт…"

И сел на бурке запыленной -

25

Сел и ослабил пояс свой,

И рукава назад откинул,

И стал вертеть перед собой

Кинжал с насечкой золотой,

Потом в ножны его задвинул.

26

Не так ли иногда вертит

Ребенок куклой расписною!

Ее заботливо хранит,

Тихонько с нею говорит

И даже спать кладет с собою.

27

Тамур нередко был душой

Далек от подвигов злодейских.

Но там, где дрябл закон немой,

Там, где народ привык разбой

Считать не хуже дел судейских, -

28

Там часто, местию горя,

Вдруг из ребенка-дикаря

Наездник грозный вырастает -

И что же? — песнь сазандаря

Его отвагу прославляет!

29

И он везде найдет друзей,

Под кровом каждого аула,

И не боится он цепей…

Все берегут его: злодей

Нигде не спит без караула.

30

В народе знают, что Гассан,

Хоть и в горах живет скитальцем.

Сам по себе такой же хан,

Возьмет червонцы у армян,

Но бедняка не тронет пальцем;

31

Даст богомольцу золотой

И с богом в путь его проводит.

И вот, в умах толпы слепой

Он — то разбойник, то святой,

То дух, который всюду бродит.

32

Молчанье робкое храня,

Меджид по сумрачной площадке

Повел Гассанова коня,

И конь, уздечкою звеня,

Плодил в уме его догадки.

33

"Узнал ли ты меня?" — спросил

Его Гассан, скрестивши руки.

И лик его спокоен был,

И тих был голос, но таил

В себе магические звуки.

34

И бледен стал Меджид седой.

"Ты гость мой: за тебя я душу

Готов отдать, клянусь аллой! -

Шептал Меджид. — Изменой злой

Гостеприимства не нарушу!

35

Тебя не выдам никому:

Глух буду — нем!.. клянусь пророком!

Доверься слову моему!"

И стал Гассан смотреть ему

В глаза спокойно-зорким оком

36

И молвил: "Вспомни! прошлый год

Тебя едва я не повесил…

Но, слушай, — караван идет…

Мне в эту ночь его дает

Судьба — он мой! молчи, будь весел!.."

37

Луна по-прежнему была

Светла, как лампа, и лила

Свой свет на каменные груды -

И ночь была, как день, светла -

И шли — все ближе шли верблюды…

1851 (?)

НА ПУТИ ИЗ-ЗА КАВКАЗА

I

Неприступный, горами заставленный,

Ты, Кавказ, наш воинственный край, -

Ты, наш город Тифлис знойно-каменный,

Светлой Грузии солнце, прощай!

Душу, к битвам житейским готовую,

Я за снежный несу перевал.

Я Казбек миновал, я Крестовую

Миновал — недалеко Дарьял.

Слышу Терека волны тревожные

В мутной пене по камням шумят -

Колокольчик звенит — и надежные

Кони юношу к северу мчат.

Выси гор, в облака погруженные,

Расступитесь — приволье станиц -

Расстилаются степи зеленые -

Я простору не вижу границ.

И душа на простор вырывается

Из-под власти кавказских громад -

Колокольчик звенит-заливается…

Кони юношу к северу мчат.

Погоняй! гаснет день за курганами,

С вышек молча глядят казаки -

Красный месяц встает за туманами,

Недалеко дрожат огоньки -

В стороне слышу карканье ворона -

Различаю впотьмах труп коня -

Погоняй, погоняй! тень Печорина

По следам догоняет меня…

II

Ты, с которой так много страдания

Терпеливо я прожил душой,

Без надежды на мир и свидание

Навсегда я простился с тобой.

Но боюсь — если путь мой протянется -

Из родимых полей в край чужой -

Одинокое сердце оглянется

И сожмется знакомой тоской. -

Вспомнит домик твой — дворик, увешанный

Виноградными лозами — тень -

Где твоим лепетаньем утешенный,

Я вдавался в беспечную лень.

Вспомнит роз аромат над канавою,

Бубна звон в поздний вечера час,

Твой личак — и улыбку лукавую

И огонь соблазняющих глаз.

Все, что было обманом, изменою,

Что лежало на мне словно цепь,

Все исчезло из памяти с пеною

Горных рек, вытекающих в степь.

10 июня 1851

1850-е годы

ВРЕМЕНИ

Зачем до сей поры тебя изображают

С седыми прядями на сморщенных висках,

Тогда как у тебя на юных раменах

Лишь только крылья отрастают?

О время, пестун наш! — на слабых помочах

Ты к истине ведешь людей слепое племя