Лорна Мартин - Женщина на грани нервного срыва

• Название: Женщина на грани нервного срыва
• Автор: Лорна Мартин
• Издательство: М.: Фантом Пресс
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-86471-481-2

Жизнь Лорны Мартин — полный хаос. Ей уже тридцать пять, но она все еще не определилась, чего же хочет и к чему стремится. В последний год Лорна совсем «слетела с катушек»: она всегда и всюду опаздывает, окончательно запуталась в отношениях со своим мужчиной, все чаще дает волю слезам и отчаянию. Типичная ситуация, которая знакома многим современным женщинам. После долгих раздумий Лорна решается пойти к психотерапевту и попытаться научиться жить в ладу с собой и близкими, научиться получать удовольствие от каждого дня. Лежа на кушетке психотерапевта, она начинает понимать, что всю жизнь подавляла свои чувства, пыталась казаться, а не быть. Год психотерапии не изменил ее, но открыл ей глаза на себя, на людей, которые рядом, на жизненные ситуации. Лорна не обрела счастье, но она научилась получать радость от жизни.

«Женщина на грани нервного срыва» — реальная история реальной женщины, рассказанная предельно откровенно, честно и с большим юмором. Документальный роман Лорны Мартин поднимает вопросы, актуальные для большинства современных и вполне благополучных женщин. Любовь, хорошая работа и материальный достаток не гарантируют счастья и гармонии, которых можно добиться, лишь поняв себя и окружающих, научившись видеть себя без розовых очков, овладев своими чувствами и перестав бояться отрицательных эмоций. Эта книга о том, что психотерапия нужна не только больным и отчаявшимся, но и тем, кто сам не может разобраться в себе.

---

Начитавшись газет — я проглатывала их по десять штук ежедневно, — я твердо усвоила, что одинокие женщины, которые выказывают хотя бы малейшее желание найти себе пару, кажутся мужчинам крайне непривлекательными. Особенно это касается людей моего возраста. Я сообщила ему, что веду очень насыщенную жизнь: работа, друзья, семья и т. д., так что мне вообще не до романов. «Сердечная привязанность помешала бы мне наслаждаться теми удивительными приключениями, которые выпадают на мою долю. Я обожаю свой образ жизни и счастлива без мужчины, — написала я. И завершила: Надеюсь, у тебя все хорошо. До встречи. Целую, Лор».

Примерно через полчаса до меня начало доходить, что же я натворила. Ну что ж, утешала я себя, по крайней мере, я не приложила к письму свое резюме.

Я проверила почту. Он еще не ответил. Через полчаса опять ничего. Прошло еще тридцать минут. Ноль входящих сообщений. Черт. Надо как-то отвлечься. Я решила впервые в жизни прокатиться на водном мотоцикле. Инструктор Винсент спросил, не хочу ли я посмотреть нудистский пляж. Я с радостью согласилась: если что-то на свете и могло заставить меня забыть о своих мелких романтических промахах, так это зрелище нудистского рая. После фиаско в Таиланде я больше не доверяла незнакомым мужчинам, поэтому, прежде чем поехать с Винсентом, убедилась, что он действительно сотрудник моего отеля. Сначала мы пронеслись мимо «Кафе Рика» — замечательного открытого бара-ресторана на вершине утеса. Местные жители, среди которых были ребятишки лет десяти, сигали в море с верхушек деревьев и скал десятиметровой высоты. Туристы тоже выстроились в очередь, чтобы прыгнуть. Полгода назад я сама бы к ним присоединилась, но теперь мой мозг оккупировала доктор Дж., и я тут же услышала ее голос: «Лорна, я вас прошу. Просто смотрите. Не надо рисковать жизнью. Хватит уже наказывать своих родителей».

Мы неслись дальше, мимо отелей «только для парочек». Я крепко обхватила талию Винсента.

— С ума сойти можно! — вопила я ему в ухо. — Мои волосы развеваются на ветру, а теплое солнышко греет спину. Круто! Я как будто в голли… — И осеклась, почувствовав, что слово готовится взять доктор Дж.

Пролетев несколько километров вдоль береговой линии, Винсент заглушил двигатель и кивнул в сторону пляжа. Я посмотрела… и вскрикнула от ужаса. Нет, я не пуританка. Я понимала, что увижу голых людей и болтающиеся части тела. Меня шокировало вовсе не это. А то, что…

— ГОСПОДИДАОНИТРАХАЮТСЯ! — завопила я, пронзив сонную тишину.

Перед нами была замысловатая многофигурная композиция, которая, как я поняла, присмотревшись, состояла из трех человек. Сестра-близнец Барбары Картленд (та, которую я раньше видела на пляже, а может, другая) стояла по колено в воде, абсолютно голая, если не считать панамки. Блестящий под солнцем юный ямаец — пристроился к ней сзади, совершенно очевидно делая это, а другой, перед ней, тоже явно был занят некой разновидностью этого.

— Не могу поверить, что они в самом деле занимаются этим… — проговорила я, понизив голос.

Винсент посмотрел на меня так, будто я какой-то диковинный пережиток, и рассмеялся:

— Э-э… ну да, именно за этим, как вы говорите, многие сюда и приезжают.

— Но я… я из Шотландии. Мы не любим… ну… не знаю… Тут, наверное, просто климат располагает.

По пути обратно в отель сексуально-акробатические этюды на глаза больше не попались. Но мои бедные нервы были расшатаны окончательно. Оказавшись в номере, я первым делом проверила почту. Пусто. Упав в шезлонг, попыталась успокоиться с помощью книги Карен Хорни «Самоанализ». По ходу чтения я делала выписки, словно студентка накануне сессии. «Нельзя забывать, что невротические состояния наносят огромный ущерб способности любить… Одна из главных особенностей любого невротика — нестабильная самооценка. Она то завышена, то занижена… Гораздо легче замечать неврозы других людей, чем признавать свои собственные». Последнюю фразу я подчеркнула дважды.

Когда в Великобритании настало утро, я позвонила Кэти. Сначала рассказала про аморальные забавы на пляже, а потом — про письмо от Дэвида.

— Как здорово! — Это она про письмо. — Ты ответила?

— Ага, еще утром. — Я старалась, чтобы мой голос звучал легко и беззаботно.

— И что написала?

— Да так, что-то незначащее и игривое. Просто черкнула записочку.

Если бы.

— Отлично! Расскажешь потом.

— Ага, непременно.

С Ямайки я вернулась усыпанная веснушками и глубоко озабоченная — выходками секс-туристок и тем фактом, что на мое безумное послание, отправленное пять дней назад, до сих пор не было ни ответа ни привета. Новое редакционное задание забросило меня в Эдинбург, где заседал Высший суд по гражданским делам. Лето выдалось жаркое, а я дни напролет торчала в выстуженном кондиционером зале суда, где рассматривалось одно из самых скандальных дел в истории шотландской юриспруденции. Томми Шеридан, один из известнейших политиков страны, любимец рабочего класса и страстный любитель солярия, подал иск против самой продаваемой воскресной газеты Британии «Новости мира». Они напечатали целую серию статей, в которых утверждалось, что он изменяет жене, участвует в групповом сексе и нюхает кокаин. Похоже, тем летом все только и делали, что занимались сексом. Все, кроме меня, потому что я была целомудренна, как монахиня-кармелитка.

В суде я сидела с утра до вечера. Но это было даже хорошо — хотя бы не проверяла почту каждые пять минут. И у меня почти не оставалось времени скучать по доктору Дж. Да и сама история была весьма увлекательная. Журналисты называют лето «сезоном глупостей» — новостей в этот период ничтожно мало. Отсюда — статьи о погоде, дорожных пробках и бессмысленные опросы, которым в лучшие времена посвящается двести слов на последней странице, а в «мертвый сезон» — два разворота по тысяче слов плюс пространные рассуждения о том, что все это значит для будущего западной цивилизации. Так что история с Шериданом была просто подарком небес.

Тут имелось все: харизматичный лидер политической партии, рассказы о сексе втроем, вчетвером и даже впятером, посещения свингер-клубов, проститутки, показания автора колонки сплетен и даже обвинения в пристрастии к кокаину. Свидетели противоречили друг другу самым возмутительным образом — это значило, что кто-то из политиков лгал под присягой и, возможно, будет привлечен к суду. И даже это еще не все! В процессе участвовала преданная супруга Томми — роскошная стюардесса Гейл, которая, по выражению одного обозревателя, выглядела так, будто пришла пробоваться на роль в эротическом фильме.

Страна затаив дыхание следила за судебными перипетиями. Я провела в Эдинбурге четыре недели. В какой-то момент я поймала себя на том, что изображаю Фрейда. Я задавалась вопросом: что доктор Дж. сказала бы обо всех этих людях, и тут же записывала: «Говорит о себе в третьем лице: неимоверное ощущение собственной значимости; склонность перекладывать ответственность на других? Избегает близости: нарциссическое расстройство психики? Называет присяжных “братья” и “сестры”: попытка манипулировать? Типичный политикан — хочет контроля и власти, притворяясь, будто работает на благо человечества. Жена слепо доверяет; говорит, что догадалась бы, если бы муж изменял. Почему люди так боятся признать наличие у себя эгоистичных мотивов, принять свои пороки и недостатки?»

Выбравшись на залитую солнцем парламентскую площадь, я принялась строчить статью. Вступление к ней я считаю одной из своих главных творческих удач.

Томми Шеридан, загорелый герой рабочего класса, самый известный политик Шотландии, слегка наклонившись, внимательно слушал, как притихшему залу суда зачитывают расшифровку интервью с «малышкой Кристи»:

— Ему нравилось подчиняться. Он любил униформу. Ему нравилось, когда его слегка постегивают кнутом пониже спины.

Окруженный адвокатами, в стильном черном костюме с белой рубашкой и красным галстуком, знаменитый лидер бунта против одиозного подушного налога Маргарет Тэтчер даже не поморщился. Он хранил молчание и оставался абсолютно бесстрастен.

Журналист «Новостей мира», стоявший на свидетельской трибуне в эдинбургском Высшем суде по гражданским делам, продолжал читать:

— Его возбуждал холод. Когда мы удовлетворяли друг друга орально, он любил засунуть себе в задницу кусочек льда.

Позже, когда «малышку Кристи» спросили, существуют ли документальные свидетельства, подтверждающие ее слова, «малышка», она же бывшая проститутка Фиона Мак-Гайр, пришла в замешательство: «А разве, когда трахаешься, надо бумажки подписывать?»

В набитом под завязку зале суда показания слушала любящая мать Шеридана — Элис. Чуть позже, когда другая свидетельница заявила, что участвовала в групповом сексе с ее сыном, Элис тихонько покопалась в сумочке и достала потрепанный молитвенник. Шевеля губами, она молча обратилась к Господу. Потом зажмурила глаза, сжала в ладони четки цвета красного вина и продолжила выслушивать свидетельские показания. Шел очередной день одного из самых сенсационных разбирательств в истории шотландской юриспруденции.