Ютта Рихтер - Я всего лишь собака

• Название: Я всего лишь собака
• Автор: Ютта Рихтер
• Издательство: КомпасГид
• Жанр: Детская проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00083-055-0

На самом деле его зовут Брендон (что более подобает благородному происхождению), но домашняя кличка Антон — так хозяевам проще его подзывать. Они ещё и свисток завели — думают, так он скорее их услышит. И отдали его в собачью школу, чтобы подчинялся командам — даже самым глупым. А кошка-то может делать всё, что ей хочется! Зачем они вообще её держат? Собаке этого не понять.

Да и кто поймёт этих людей! Они воображают себя самыми главными, но не знают элементарных вещей. Даже того, что кошке в кресле не место. Или что собака должна пахнуть собакой. Или что нет ничего вкуснее туфель из козлиной кожи. Почему же тогда все собаки до сих пор не разбежались? Да потому, что на людей, когда вы их надрессировали, вполне можно положиться: они всегда вас накормят и даже могут стать настоящими друзьями.

Автор этой книги Ютта Рихтер — один из самых известных современных детских писателей Германии. Она живёт в замке Вестервинкель вместе со своим псом и пишет книги для детей и подростков. Книги Рихтер были отмечены множеством литературных наград, таких как Немецкая детская литературная премия и Католическая детско-юношеская книжная премия. Рихтер также была номинирована на премию Астрид Линдгрен, важнейшую награду в мире детской литературы. «Я всего лишь собака» — вторая книга Ютты Рихтер, вышедшая на русском языке. Ранее в издательстве «КомпасГид» было опубликовано «Щучье лето».

---

Тут раздался звонок в дверь.

Хозяйка развязала передник и сказала мне:

— А вот, наверное, и младенец Христос с подарками! Побудь с Мицци в кухне, Антон. Веди себя хорошо, мы скоро вернёмся.

И ушла, закрыв за собой дверь.

Но я слышал, как Малышка там смеётся и радуется.

Только кухонная дверь захлопнулась, как кошка тут же ожила.

Я-то знал, что она не спит!

Она потянулась, стала длинная-предлинная и одним прыжком перемахнула с батареи на стол.

Там на тёплой подставке лежал мой жареный гусь.

Что это она задумала?

Не смей, Мицци, слышишь!

Но она разве послушает?!

Я оскалил зубы.

Кошка выпустила когти и — цап моего гуся!

Я громко зарычал, но нахалка даже ухом не повела.

Она зацепила гуся лапой.

И стала тянуть к себе.

Гусь был тяжёлый, но кошка не сдавалась. И я на всё это должен был смотреть?!

Бух!

Мицци потеряла равновесие, упала со стола вместе с моим гусем и вся перемазалась в жиру.

Она испуганно мяукнула, выпустила добычу и забилась под холодильник.

И вот он лежит на полу, мой гусь с золотистой корочкой, прямо у меня под носом, и пахнет так, что голова идёт кругом.

Я показал Мицци зубы, а потом решил устроить себе Рождество! Это было самое лучшее Рождество в моей жизни!

Гусь просто таял во рту.

Гусиная кожа была поджаристой и хрустящей, а мясо под ней — сочным и нежным. Жир тёк по моей морде, я не успевал его слизывать, и он капал на пол.

Никогда в жизни я так не наедался! Потом я вскочил на лавку и милостиво позволил кошке подобрать остатки праздничного угощения.

Не надо жадничать, надо делиться, учил дядюшка Ференц.

Я задремал.

Мне снилось, что я сижу вместе с венгерскими пастухами у костра…

И тут меня разбудил вопль Фридберта. Сон как рукой сняло.

Хозяин склонился над Мицци и завывал, словно шакал.

Краем глаза я успел заметить, как Мицци метнулась под холодильник.

— Воришка! — бушевал Фридберт. — Подлая ворюга! Не кошка, а чудовище!

Он зажал в руке гусиные кости и растерянно смотрел на пустую тарелку.

— Невероятно, — проворчал он, — такая маленькая кошка слопала такого здоровенного гуся…

И тут его взгляд упал на меня.

— АНТОН?

Я поджал лапы и попытался спрятать морду, но — поздно!

Своим зорким взглядом Фридберт разглядел гусиный жир на моей бороде.

— И ты тоже, негодник!

Господи, ну с чего я взял, что этот гусь предназначался мне? Не иначе мне моё геройство голову вскружило.

Теперь прости-прощай, мои слава и почёт…

Нет, я не жалуюсь.

По большому счёту, мне повезло.

В конце концов, так даже легче.

Всё к лучшему.

Теперь я снова обычный пёс.

А Эмили потом пожарила сардельки, которые на самом деле предназначались нам с Мицци, и хозяева их съели на праздник — с гусиным жиром, красной капустой и картофельными клёцками.

Глава десятая, в которой рассказывают чистую правду

Конечно, собаки умеют смеяться, пусть некоторые люди в это и не верят. Мы смеёмся точно так же, как вы. Открываем пасть, немного наклоняем голову набок, приподнимаем повыше губы и смеёмся. Малышка это знает.

Мы лежим под столом в кухне и хохочем взахлёб.

Эмили называет это пятиминутка дуракаваляния.

— Ну что вас так рассмешило, хотела бы я знать? — спрашивает она.

Но мы ей ничего не отвечаем.

Малышка смеётся, потому что смеюсь я, а я смеюсь потому, что смеётся она.

Ну как это объяснишь?

Позавчера Эмили водила меня к собачьему парикмахеру.

Теперь я стал похож на пуделя: голова в длинных локонах, а всё остальное коротко острижено — чтобы мне не было жарко, когда лето наступит.

После стрижки хозяева меня постоянно гладят и говорят, что я очень красивый.

Мне-то самому всё равно, какая у меня причёска, но одно я знаю точно: шерсть у меня растёт день и ночь.

А вот как от меня пахнет — мне не всё равно.

Этот парикмахер меня вымыл. Просто кошмар!

Поставил в ванну, мылил шампунем и поливал из душа — теперь я пахну словно цветущий луг. Малышка сразу уткнулась носом в мою шерсть и всё не могла надышаться.

Заявила, что от меня вкусно пахнет.

Но я как-никак собака, и от меня вовсе не должно пахнуть «вкусно». В Венгрии мыть собак строго-настрого запрещено.

Дядя Ференц не раз рассказывал нам ужасную историю о глупом молодом пастухе, который по неведению взял да и вымыл свою лучшую овчарку. После мытья та стала пахнуть словно цветущий луг — тот самый, где пасутся серые венгерские коровы.

И вот, когда коровы вечером вернулись в хлев, помытая собака легла по привычке с ними рядом… А на следующее утро молодой пастух нашёл только её косточки.

Коровы сослепу приняли беднягу за охапку сена с их лужка и сожрали!

С тех пор в Венгрии никто собак не моет, так говорил дядя Ференц.

Собака должна пахнуть собакой.

А если от собаки пахнет цветами, а от цветов — собакой, то всё в мире перепутается и перевернётся с ног на голову. Того гляди, овцы откажутся есть траву, потому что она пахнет собакой.

Я вам специально это рассказываю, чтобы вы чужих ошибок не повторяли.

Жизнь идёт.

Малышка растёт и постоянно задаёт вопросы.

Недавно, я слышал, она спросила, умеют ли собаки плакать.

Что за вопрос! Конечно! Да как громко и протяжно! Особенно в полнолуние. Стоит одной начать выть, как другие тут же подхватывают. А если пастухи услышат, то и они тоже.

В Венгрии в полнолуние такой вой стоит — ой-ой-ой! Все воют: и овцы, и серые коровы, и шерстистые свиньи, даже шакалы!

Дядюшка Ференц объяснял, что всё началось с той печальной истории про пса и луну — её знает в Венгрии каждая собака.

Мы вспоминаем её каждое полнолуние. Вот послушайте.

В давние времена собаки и шакалы жили в мире и согласии. Они делили места водопоя, а когда наступала суровая зима, многие собаки находили убежище у родственничков.

Шакалы тогда уже жили в норах, которые выстилали мягкой сухой травой. Это были гостеприимные и сердечные хозяева, кладовые у них всегда были полны запасов, и они охотно делились мясом и костями. Но взамен просили рассказывать им всякие новости.

Собакам в те времена жилось нелегко, они были бедными и скитались по свету. Не было у них ни дома, ни хозяев, которые бы их кормили.

Зато собаки немало повидали и могли порассказать много всего интересного.

А шакалы были охочи до всяких историй, вот и зазывали собак в гости, рады были разделить с ними стол и кров.

Но вот однажды в самую холодную зимнюю ночь, когда шакалы зарылись в сено и уже собрались спать, вдруг раздался чей-то вой.

Посовещавшись, шакалы решили пойти посмотреть, что там стряслось.

Они проползли по лазу, который вёл в их нору, и выбрались на ослепительно яркий лунный свет.

И что же?

Перед ними на снегу сидел маленький белый пёсик.

Он высоко задрал морду и отчаянно выл на луну.

— Что с тобой стряслось? — спросил самый старый шакал. — Почему ты так воешь? Может, ты голоден? Или замёрз? У тебя ничего не болит?

Но пёсик не отвечал, а лишь скулил и выл.

Какие это были душераздирающие звуки! Шакалы не знали, что делать.

— Залезай к нам в нору, — приглашали они. — Мы тебя накормим и напоим. А ты нам за это что-нибудь расскажешь.

Но беленький пёсик не обращал внимания на их уговоры.

Он не сводил глаз с луны и всё выл и выл. Тогда и шакалы посмотрели на луну и увидели там такое, чего уже никогда не смогли забыть.

Просто невероятно: там на луне сидела большая белая собака и махала им лапой!

Как она туда забралась?

Шакалы засыпали собачку вопросами — им хотелось узнать эту удивительную историю, но пёсик ничего им не рассказал.

Только выл.

Тогда шакалы рассердились.

— Что за чертовщина! Как собака смогла попасть на луну? И почему именно собака, а не шакал? — спрашивали они ревниво. — Этот мир принадлежит нам, шакалам, и, значит, луна тоже принадлежит нам по праву! Какое нахальство, что в полнолуние нам приходится смотреть на какого-то пса!

Чем дольше шакалы глазели на лунную собаку, тем больше они злились.

И в конце концов решили: впредь никаких собак у себя не принимать.

Раз так — собаки недостойны их радушия. Отныне — вражда на веки вечные!

А перво-наперво они расправились с маленькой белой собачкой…

С тех пор шакалы сами придумывают свои истории, но в них всегда появляются большие белые собаки, которых шакалы обращают в бегство, и тем приходится зимней ночью спасаться на Луне.

А мы, овчарки, когда смотрим в полнолуние на небо, видим собаку на Луне, и грустим, и воем ночь напролёт, вспоминая эту печальную историю.