Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание

• Название: Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание
• Автор: Лаврентий Берия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9955-0838-0

ПЯТЬ бестселлеров одним томом!

САМОЕ ПОЛНОЕ ИЗДАНИЕ секретных дневников и личных записей Л. П. Берии, спасенных вопреки приказу его убийц.

Политическое завещание величайшего государственного деятеля Сталинской эпохи проливает свет на главные тайны советской истории – 1937 год, катастрофическое начало войны, Атомный проект, гибель И. В. Сталина.

В этих сокровенных дневниках, наедине с собой, «лучший менеджер ХХ века» исповедально искренен и честен, не избегая самых опасных тем, не замалчивая собственных ошибок, предельно откровенно отвечая на самые сложные вопросы.

---

Подчеркну, что не надо путать этого Мильштейна с бериевским соратником Соломоном Рафаиловичем Мильштейном (1899–1955).

Михаил Мильштейн из военной разведки, сотрудник Разведупра с 1933 года, уроженец города Ачинска Красноярского края, спокойно дожил до перестроечных времён, считался (уж не знаю, насколько заслуженно) одним из асов разведки и с 1966 года имел звание генерал-лейтенанта.

Соломон Мильштейн, уроженец Вильно, с мая 1925 года работал в армейских Особых отделах, а с января 1927 года стал секретарём ГПУ Грузии, то есть подчинённым Л.П. Берии. Толковый работник был Берией замечен, и, когда в 1931 году Берия стал 1-м секретарём КП(б) Грузии, он забрал Мильштейна к себе в ЦК, а в декабре 1938 года перевёл его в НКВД СССР. Долгая карьера бериевского Мильштейна окончилась сразу после ареста Лаврентия Павловича. 30 июня 1953 года Соломон Мильштейн был арестован, 30 октября 1954 года приговорён к расстрелу и 14 января 1955 года расстрелян.

Впрочем, известный советский генерал от разведки Павел Судоплатов в своих мемуарах утверждает, что по линии НКВД также предпринимались действия по организации переворота в Югославии в марте 1941 года. Он пишет: «С нашей стороны в этой акции участвовал Алахвердов». Однако мемуары Судоплатова, хотя во многих своих частях и аутентичны реальности, во многих своих частях, мягко говоря, не очень ей соответствуют. Насколько мне известно, первое издание книги Судоплатова (да ещё и при участии его сына экономиста, а также некоего Джеральда Шектера и его жены Леоны) вышло в 1994 году в США и Франции. Можно лишь догадываться, что в этой книге принадлежало перу Павла Судоплатова, что – Анатолия Судоплатова, а что было результатом «семейного подряда» закордонных супругов (и, возможно, каких-то уж совсем безвестных их «соавторов»).

Нередко неточности в «мемуарах» Судоплатова видны невооружённым глазом. В частности, имея в виду «югославские» коллизии 1941 года, можно отметить ту странность, что опытнейший чекист, живая история НКВД, запамятовал, что в марте 1941 года из НКВД уже выделился НКГБ, включая ГУГБ и его 1-е (разведывательное) Управление. То есть все внешние акции разведки шли через Меркулова, а не Берию. Безусловно, они по-прежнему работали в теснейшем контакте, однако у Берии хватало своих забот, в том числе по Совнаркому, где он с 3 февраля 1941 года стал заместителем Молотова. А Меркулов свои донесения направлял непосредственно Сталину и, надо полагать, получал задания непосредственно от него, с ним согласовывая действия внешней разведки теперь уже НКГБ СССР.

Так что не знаю, имел ли отношение НКГБ Меркулова к перевороту в Белграде 27 марта и чем занимался на Балканах Мильштейн из Разведупра – заведения, вообще-то, перманентно не очень надёжного (достаточно напомнить, что из него вышли и предатель Пеньковский, и предатель Резун-«Суворов»).

Не знаю я и того, насколько вообще был возможен наш успех в деле просоветского переворота в Югославии. Думаю, что шансы на это были нулевыми даже в 1938 году, когда, по словам того же Судоплатова, Сталин о таком перевороте подумывал (во что я, по ряду соображений, не очень верю). Устойчивый русский ли, советский ли успех на Балканах был невозможен потому, что балканские славяне всегда смотрели на Россию как на дармовой источник «пушечного мяса», призванного проливать за них русскую кровь, и как на дойную корову. Зато на Запад они смотрели как на хозяина с кнутом и пряником. Это было свойственно даже массам, а что уж говорить об имущих слоях!

Так или иначе, какие-то попытки по части просоветского переворота можно было предпринимать в 1940 году или хотя бы до середины марта 1941 года – до официального присоединения Югославии к Тройственному пакту.

После 25 марта 1941 года Балканы должны были бы стать для СССР в политическом смысле табу. Но вот же, Сталин (ума не приложу – зачем?!) умудрился вляпаться в балканскую ситуацию самым плачевным образом. Дорого бы я заплатил за то, чтобы знать – кто его к этому подталкивал? Но, как видим, это был не Л.П. Берия.

Интригу усиливает то, что, во-первых, с 28 марта по 10 апреля 1941 года Берия не появлялся в кабинете Сталина. Во-вторых, в этот период Сталин вообще мало принимал: лишь 28 марта, 5, 8 и 9 апреля (7 апреля у Сталина с 19.35 до 20.05 был один Молотов). Конечно, Сталин мог исходить из того, что переворот в Югославии отвлекал Гитлера от СССР. Но ведь 27 марта переворот уже произошёл и был произведён руками англичан. Гитлер и так уже был вынужден (не Сталиным, а Черчиллем) предпринять вторжение в Югославию и заодно – в проанглийскую Грецию. Так зачем, спрашивается, надо было заключать пакт от 5 апреля?

Создаётся впечатление, что Сталина тогда кто-то очень серьёзно спровоцировал. Так, я не исключаю, что некие шустрые деятели (возможно, из того же Разведупра) прямо дезинформировали Сталина относительно роли советских спецслужб в организации переворота 27 марта. Сталина могли убедить, что англичане, мол, были только ширмой, а на самом деле «бал» правим в Белграде мы. И если, мол, СССР заключит пакт с Югославией, то это, во-первых, прочно включит Югославию в сферу советского влияния, а во-вторых, удержит Гитлера от оккупации Югославии.

А ведь такая оккупация была косвенно выгодна СССР уже потому, что отвлечение вермахта на операции на Балканах уменьшало вероятность удара Германии по СССР в 1941 году или, по крайней мере, отодвигало его сроки, что для нас было важно.

Советско-югославский пакт не вступил в силу, потому что к концу апреля 1941 года Югославия перестала существовать. Однако и так непрочная вера Гитлера в добрые намерения Сталина по отношению к рейху была, увы, окончательно подорвана.

И Гитлер решил ударить по России уже в 1941 году – пока обстановка Германии хоть как-то благоприятствовала.

15/IV-41

Коба снова собирал по авиации. Я уже подошел под конец, там все, Шахурин[308], Дементьев[309], Яковлев[310] И Жигарев[311] сидел. С Кобой Вячеслав, Георгий и Анастас. А вчера был разговор с Тимошенко и Жуковым и Жигаревым. Наркомату поручили строить новые аэродромы, дело нужное, но как успеть. Надо работать больше чем по 200 аэродромам. Вопросов много[312].

16/IV-41

Сегодня представил Сергея[313] Кобе. Коба перешёл на грузинский, Сергей ему отвечает, я тоже слово вставил. А Вячеслав сидит как дурак, надулся и делает вид, что его не касается. Видно Коба решил подразнить. Потом говорит по русски: «Что это мы товарищи забыли про Вячеслава Михайловича. Он же по-грузински не понимает. Простите, товарищ Молотов, увлеклись».

Вячеслав посмотрел довольно-таки зло[314].

20/IV-41

Пакт с японцами подписали и на японской границе стало спокойнее[315]. Провокации есть, но меньше. С немцами хуже. Начались нарушения румынской границы германскими самолетами. Стрелять по немцам строго запрещено. Если они летят от себя, мы заявляем протест. А если летят от румын, то кому подавать протест. Соколов запрашивает как быть. Я приказал Масленникову запросить Наркоминдел. Оттуда разъясняют, что протесты надо заявлять румынским пограничным властям. Германские самолеты не обстреливать.

А они уже открыто ведут глубокую разведку. Под Ровно посадили немецкий самолет с фотопринадлежностями, заснял нашу территорию на глубину 200 км. Доложили Кобе.

Все данные разведки ГУПВ за то, что они могут начать войну как только позволят дороги. Это где-то вторая половина мая, не раньше. По данным Всеволода и военных получается тоже так. Но у них мутно.

Коба говорит, что надо быть готовыми и не провоцировать. Сводки направляю ему постоянно[316]. Спрашивает: «Что считаешь, начнут весной?»

Я говорю, точно пока не скажу, но могут или поздно весной или летом. Они только закончили с югославами и добивают греков и англичан[317]. В Греции им еще время надо, потом привести войска в порядок и перебросить. Середина мая не раньше.

Комментарий Сергея Кремлёва

По сей день в вопросе о том, как, кем и насколько адекватно ситуации информировался Сталин в первой половине 1941 года, имеется много невольной путаницы, а ещё больше – намеренной лжи.

Суть же здесь такова.

Всю первую половину 1941 года высшее политическое руководство, то есть Сталин и Молотов, а также высшее военное руководство, то есть нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба РККА Жуков, регулярно получали разведывательные сводки по линии Разведупра Генштаба (начальник РУ генерал-лейтенант Голиков), по линии НКГБ (нарком Меркулов) и по линии разведки пограничных войск НКВД (нарком Берия).

Сегодня многое (хотя увы, далеко, далеко не всё!) опубликовано. Не перегружая текст, просто сошлюсь, как на типичные примеры, на два документа.

26 апреля 1941 года начальник Разведывательного управления Красной армии генерал-лейтенант Голиков направил Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берии, Жукову, Кузнецову (НК ВМФ) и Жданову спецсообщение РУ ГШ № 660448сс о распределении Вооружённых сил Германии по театрам и фронтам военных действий по состоянию на 25 апреля 1941 года.