Николай Смирнов—Сокольский - Рассказы о книгах

• Название: Рассказы о книгах
• Автор: Николай Смирнов—Сокольский
• Жанр: Научпоп

«Рассказы о книгах» — издание, которое положило начало новому направлению библиофильской литературы. Новизна книги в том, что она обращена к широкому кругу читателей, а не к узкому кругу библиофилов. Ее задача в том, чтобы научить понимать и ценить книгу, сделать огромные слои читателей книголюбами. Она представляет развёрнутый рассказ о многих книгах, изданных когда–либо в нашей стране. Вы найдёте сведения о прижизненных и ранних изданиях сочинений Александра Радищева, о некоторых книгах XVIII века, об изданиях сочинений Пушкина, и многое другое.

---

Обе эти книги — по счету пятое и шестое издания «Путешествия из Петербурга в Москву». Издания эти сейчас довольно редки. Мне их подарил упомянутый выше радищевовед И. Д. Смолянов, пользовавшийся для своей работы некоторыми книгами из моего собрания.

СУВОРИНСКАЯ КОПИЯ «ПУТЕШЕСТВИЯ»

В 1888 году, через пятнадцать лет после уничтожения собрания сочинений Александра Радищева, напечатанного П. А. Ефремовым, издателю А. С. Суворину, как уже говорилось выше, удалось напечатать полностью «Путешествие из Петербурга в Москву» исключительно «для знатоков и любителей» в количестве только ста экземпляров 36. Большего тиража цензура не разрешила.

В качестве еще одного непременного условия, поставленного цензурой А. С. Суворину, было обязательство издателя продавать книгу Радищева никак не дешевле 25 рублей за экземпляр, цены для своего времени весьма значительной. Этими двумя условиями цензура ограничивала возможность широкого распространения «Путешествия» и появления его в руках массового читателя.

Книга была напечатана в количестве ста экземпляров по такой расценке: 45 экземпляров на слоновой бумаге малого формата–по цене 25 рублей за экземпляр, 30 — на японской бумаге малого формата–по цене 50 рублей и 25 экземпляров на японской бумаге большого формата*—по цене 60 рублей.

У меня, правда, имеется экземпляр, напечатанный тем же набором, но на обыкновенной, простой бумаге, никак не похожей ни на слоновую, ни на японскую. Возможно, что экземпляр этот из числа тех, которые надо было сдавать в качестве «обязательных» Управлению по делам печати. Незначительное количество их печаталось сверх официального тиража.

Набиралась книга с одного из экземпляров «Путешествия» издания 1790 года, и этот экземпляр в типографии был испорчен, о чем рассказано подробно выше (см. «Первое издание «Путешествия из Петербурга в Москву»).

Типография А. С. Суворина допустила и еще одну ошибку при наборе и печатании этой книги: на обложке и на выходном листе перепутала инициалы Радищева — вместо А. Н. напечатала А. И. Пришлось к каждому экземпляру приложить второй выходной лист и вторую обложку с исправленной ошибкой.

Затея Суворина имела сенсационный успех. Книга, несмотря на непомерную по тому времени цену, была расхватана в два дня.

Разумеется для широкого читателя книга Радищева по–прежнему оставалась недоступной.

Суворинская перепечатка была первым легальным, не уничтоженным цензурой изданием «Путешествия» в России. По счету оно в России четвертое, а вместе с зарубежными — седьмое издание этого сочинения Радищева.

Напечатанное в количестве всего ста экземпляров суворинское издание «Путешествия» не могло не стать редким.

ПОСЛЕДНЕЕ, УНИЧТОЖЕННОЕ ЦЕНЗУРОЙ ИЗДАНИЕ «ПУТЕШЕСТВИЯ»

После удавшейся Суворину попытки напечатать «Путешествие» Радищева в 1888 году, через три года такую же удачную попытку совершил петербургский собиратель–книголюб А. Е. Бурцев, тот самый, о находке замечательной коллекции автографов которого не так давно сообщал в «Литературной газете» Ираклий Андроников.

Обладая пестрой по своему составу, но весьма значительной библиотекой, Бурцев осуществил ряд любительских изданий многотомных описаний своего собрания, с перепечаткой в них полного содержания некоторых редких книг.

В числе этих редких книг он дважды перепечатал полностью радищевское «Путешествие из Петербурга в Москву». Первый раз в 1889 году в своем «Дополнительном описании библиографически–редких, художественно–замечательных книг и драгоценных рукописей» (том 5‑й) и во второй раз — в 1901 году, тоже в томе пятом «Библиографического описания редких и замечательных книг». Издавал Бурцев свои «Описания» крайне беспорядочно, всегда в количестве 100–150 экземпляров «не для продажи», и я, собрав почти все его каталоги, до сих пор путаюсь в их хронологической последовательности.

Какого–либо общественного значения его перепечатки не имели, цензурой они не преследовались, а так как перепечатки эти не представляют собой отдельных изданий сочинений Радищева, то в их общем счете, на котором я попутно останавливаюсь, они не упоминаются.

Гораздо интереснее последнее перед 1905 годом отдельное издание «Путешествия», напечатанное петербургским книгопродавцем и издателем ряда собственных библиографических работ П. А. Картавовым.

Соблазненный, по–видимому, удачами Суворина и Бурцева, которым цензура разрешила перепечатку «Путешествия», П. А. Картавов решил «рискнуть» и в 1903 году в Петербурге напечатал это сочинение Радищева в количестве 2900 экземпляров 37.

Затея была чисто коммерческой. Издатель предполагал выпустить книгу в продажу по цене 20 рублей за экземпляр на веленевой бумаге и по 10 рублей — на обыкновенной.

П. А. Картавов не учел, что цензура великолепно понимала разницу между изданиями, напечатанными в количестве ста экземпляров и предназначенными для узкого круга, и изданием, рассчитанным уже на массового читателя, которого царское правительство в 1903 году, в самый канун первой русской революции 1905 года, особенно оберегало от взрывного действия сочинений Радищева.

Весь тираж картавовского издания был немедленно арестован в типографии. «Представление комитету министров» по поводу этого издания, сделанное министром внутренних дел В. К. Плеве, мною уже приведено дословно в главе «О первом издании «Путешествия». По этому «представлению» комитет министров 10 июня 1903 года вынес решение о полном запрещении и уничтожении книги. 8 июля 1903 года весь тираж ее (2860 экземпляров) был перемолот в бумажную массу в типографии петербургского градоначальника 38.

Оставленные для Управления по делам печати сорок экземпляров издания Картавова, по–видимому, все, что от него уцелело. На антикварном рынке «картавовский» Радищев считается более редким, чем «ефремовский», хотя в тех немногих случаях, когда он попадался, расценивался значительно дешевле.

Это было последнее перед революцией 1905 года издание «Путешествия из Петербурга в Москву», уничтоженное по постановлению царской цензуры.

Нашел я «картавовского Радищева» чисто случайно в одном из книжных магазинов, работники которого не имели ни малейшего представления о значимости этой книги.

«ПОТОМСТВО ЗА МЕНЯ ОТОМСТИТ!»

Радищев был выслан в Илимск в конце 1790 года. Путь шел через Москву. От Москвы до Илимска считалось 6788 верст. Весть о смерти Екатерины II дошла до Илимска в декабре 1796 года.

Вступивший на престол Павел I, стремившийся дезавуировать все мероприятия своей матери, «помиловал» Радищева, разрешив ему пребывание в селе Немцово Калужской губернии. Пребывание было безвыездное и под неусыпным надзором полиции — то есть та же ссылка. «Милость» Павла I оказалась весьма относительной.

Окончательное освобождение пришло лишь 15 марта 1801 года, когда на престол воссел следующий самодержец — Александр I. Освобождение было подано как «высочайшая милость», хотя в 1800 году закончился срок наказания, определенный Радищеву Екатериной П.

Радищев приехал в Петербург больной, измученный, но непримиримый. Он был определен на службу в Комиссию по составлению законов, где попытался отстаивать свои революционные взгляды. Председатель Комиссии гр. Завадовский весьма недвусмысленно напомнил ему о Сибири.

Затравленный, нервно–раздраженный Радищев ответил на эту угрозу самоубийством. 11 сентября 1802 года его не стало.

Царские попы с церковного амвона прокляли его имя, как имя самоубийцы.

Незадолго до смерти Радищев написал свои последние слова: «Потомство за меня отомстит!» 39.

И потомство жестоко и по заслугам отомстило палачам Радищева. Буря Великой Октябрьской социалистической революции не только навсегда смела с трона последнего российского самодержца, но и подняла проклятое попами имя Александра Радищева на недосягаемую высоту.

Сейчас даже смешно читать глупейшие разглагольствования махрового реакционера М. Н. Лонгинова, который в 1868 году в «Русском архиве» пробовал изрекать такие «истины»: «Собственно–литературный талант Радищева ничтожен. Язык его решительно варварский, чудовищный и для его эпохи. Читать его «Путешествие» могут только литературные археологи и люди, одаренные особым любопытством»40.

Невдомек было М. Н. Лонгинову, что когда с народом говорят о его нуждах, о вольности, о презрении к рабству и поработителям — нет такого языка в мире, который не был бы близок и понятен народу!

Впрочем, цену таланта Радищева сам Лонгинов и ему подобные знали прекрасно. Недаром более ста лет они боялись его имени, как огня. Буржуазное литературоведение сознательно записывало Радищева в число людей, которые якобы «известны гораздо более своим несчастьем, нежели литературными трудами». Еще бы! Ведь по словам Лонгинова, Радищев боролся с «некоторыми недостатками тогдашних порядков», но в числе этих «некоторых недостатков» было рабство, самодержавие и весь класс поработителей, к которому принадлежал и сам Лонгинов.