Юрий Ищенко - Одинокий колдун

• Название: Одинокий колдун
• Автор: Юрий Ищенко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Юрий Ищенко родился в Алма-Ате, в 1968 году, в семье ссыльных с польскими и украинскими корнями. По окончании средней школы два года отработал грузчиком и в горах с геологоразведывательной партией; также ловил кузнечиков для биологов в пустыне Арала и с бригадой шабашников строил дома и дачи. В 1986-м году поступил во ВГИК на сценарно-киноведческий факультет. Дипломная работа «Образ Врага в советском кино» была отмечена премией Комарова как лучшая. После института около года проработал сценаристом на киностудии «Казахфильм», участвовал в создании фильмов «Вампир» и «Стрейнджер». Как кинокритик и автор рассказов печатался в периодических изданиях Алма-Аты, Москвы, Санкт-Петербурга и Минска. С 1992 года живет в Петербурге и пишет прозу. В 1995-м в издательстве «Диамант» вышла первая книга — «огнестрельный триллер» «Черный альпинист». Книга была переиздана на Украине.

Роман «Одинокий колдун» был задуман в 1988 году, писался в 1995–1996 гг., и, наряду с прочим, является личным опытом автора в выживании на суровой местности вблизи Финского залива, данном в мистическом преломлении. Как говаривали в старину: «Лирическая канва любви и противостояния героя-колдуна и трех неистовых сестер-ведьм прочно и добротно прошита красными нитями (а также многоцветьем прочих нитей) жесткого, местами натуралистического и опасно откровенного узора на той самой канве». Вся эта вышивка сделала роман шокирующим триллером — путеводителем по миру духов и нечисти Санкт-Петербурга.

---

— Не буду я никого бить, — покачал головой отец, — а если они такие дураки, ты не водись с ними.

— Бить будут, — объяснил папе, словно несмышленышу, Егор.

— Ну, защищайся. Главное, не путайся с ними, будь сам по себе. Занимайся своими делами, найди новых друзей.

— Тогда как же Малгося? — спросил Егор.

Отец его вопроса не понял, досадливо поморщился, легонько отпихнул мальчика от выхода и ушел, его удилища трещали, задевая потолки и стены. Егору в комнате было скучно, мама с работы не приходила, он пошел во двор. Изловчился, скрытно пробрался в скверик и залез на старый тополь, на самую верхушку. Никто, кроме него, не мог туда залезть — тонкая верхушка сильно качалась под ветром, и веток на стволе было мало, лишь легкий и цепучий Егор умел так высоко подтягиваться. Чуть позже его обнаружили, пацаны вопили и плясали воинственно вокруг дерева, даже камнями кидали, все без толку, сама Ханна не могла камнем до Егора докинуть. И Егор независимо и свободно качался на тополиной верхушке над всем двором, ощутив себя почти победителем, такой храброй умной птицей, до которой не смогли добраться лисы и волки. Как в офигительной сказке в кинотеатре, «Финист — Ясный Сокол».

А во дворе бегала Малгожата, средняя из дочек дворничихи Ванды, в свои восемь лет первая красотка с черными как смородина глазами и пышными светлыми кудрями. Без нее, без ее сочувственного (как ему иногда казалось) взгляда, без ее улыбок и безопасный тополь, и птичий полет на ветру были Егору не нужны. Но сверху он видел, как вприпрыжку бегает Малгося за Ханной и пакостными пацанами. Малгося ни разу не поглядела наверх, где все сильнее качало на вечернем ветре с Невы одинокого мальчика. Компания играла в прятки. Ханна спряталась в мусорном баке, и ее никто не мог обнаружить.

— Ворона в мусорке! — крикнул злорадно с тополя Егор.

Двое пацанов недоверчиво покосились на него, подошли к ящику и посмотрели: а Ханна, успев погрозить Егору кулаком, с головой зарылась в хлам. Егора на верхушке дерева даже передернуло от противности зрелища — вот уж действительно не Вороной надо было ее звать, а Крысой. Крыс в мусорке было полно. Когда пацаны подошли поискать Ханну, крупные и грязные твари запрыгали из ящиков и зашныряли по кучам мусора вокруг. Пацаны испугались и убрались прочь.

Ханна крыс не боялась, а ее мамаша так вообще любила и приваживала. Не обращая внимания на общественность. Разок по анонимному звонку приезжали санитары с баллонами и опрыскивателями, чтобы мусорку и подвалы ядами обработать, — так запретила, чуть метлой не отлупила. Сказала внаглую — крыс и мышей совсем почти нет, а если и есть, сама разберется. Крысы были главными животными во дворе: мыши еще прятались на верхних этажах и чердаках (где уживались с полчищами летучих сородичей), коты и дворняги удирали от крысиных стай как оголтелые. Смирно посиживали поодаль помойки, дожидаясь, пока крысы нажрутся и уйдут восвояси в теплые мокрые подвалы. Тогда уже одичавшие животные решались кормиться сами, да подраться между собой. Егора, например, страшно возмущала эта несправедливость. Он приманивал во двор чужих диких псов и котов, жертвуя нечастой в их семье колбасой, чтобы чужаки победили крыс. Но в считанные часы крысы усмиряли новичков, иногда запросто загрызая их на страх людям и животным, на радость семейству дворничихи. Истерзанные вонючие трупы Ванда подолгу не убирала с помойки.

А сейчас Ванда развалилась на лавочке: жирная, в грязном затрапезном халате, обнажившем белые тучные ляжки с редким длинным волосом, огромный штопаный бюстгальтер и серые рейтузы. Несколько подобострастных старух расселись вокруг и слушали ее смачные, сдобренные матом и непристойностями истории о былых подвигах. Егору показалось, что Ванда видит его, даже грозит рукой. Он на всякий случай на другую ветку перелез и стал исследовать угол двора, где дымила котельная.

Старик истопник сидел на завалинке, на нижней губе его болталась бумажная трубочка «беломорины». Все пацаны считали его безобидным и глупым, а Егор почему-то думал, что старик хитер и себе на уме. Может быть, это от собственной запуганности мальчик всех подряд страшился? И тут сам истопник задрал голову, легко встретился взглядом с таившимся в листве Егором, махнул приветливо рукой: слезай, мол, ко мне... Егор задумался, покивав в ответ — а вдруг, если это здорово? Он вотрется в доверие, обзаведется взрослым союзником и защитником. Если что, в котельной от врагов спрятаться можно будет. Глубоко вздохнул, чтобы расчистить сомнения, и полез вниз.

Когда спрыгнул на землю, Ханна заметила его, крикнула угрожающе, кинула камень. Егор пригнулся, шмыгая по кустам, замел следы, а потом прокрался к котельной. Настороженно вышел к старику, готовый если что, дать стрекача.

На самом деле, понял Егор, истопник вовсе не был старым. Не старше отца Егора. Наверно, он был больной и одинокий, и стал совсем плохо выглядеть. Редкие сивые волоски, стриженные под полубокс, поблескивали от пота на коричневом морщинистом черепе; какие-то пятна виднелись на воротнике выцветшей цветастой рубахи. На Егора без всякого выражения смотрели глубоко запрятанные блеклые глаза с укрупненными зрачками, колючая седая щетина как плесень укутала худое, изрубленное складками, загорелое лицо. Он весь был очень худой, даже изможденный. Налил себе в стакан из бутылки жигулевского пива, и Егор увидел, как дергаются под тонкой прозрачной кожей на руке старика косточки и узлы сухожилий. Егору становилось все более страшновато.

— Пить хочешь? — глухо, слабым голосом спросил истопник.

Егор кивнул, получил полстакана пива, с любопытством посмотрел, как шипит, истончаясь, в сосуде шапка белой пены. Пиво он пил впервые в жизни, сделал несколько глотков, и лишь потом почувствовал, какое оно горькое. Скривился, замотал головой. Хотя чем-то пиво понравилось.

— Запить надо, — понимающе кивнул истопник. — Сходи в котельную. Там на столе графин с водой. Тащи графин сюда.

Мальчик вошел в котельную.

2

Внутри было гораздо больше места, чем в их коммунальной комнате. Первым делом Егор подбежал рассмотреть огромную топку с двумя дверцами. Вся топка, как чудовищная неправильная бочка, скрипела, сочилась струйками дыма, будто дышала. Металл на дверцах раскалился, светился красным. Внутри глухо и надрывно завывало пламя. Пахло дымом, приятно пахло, как в деревне у бабушки, там Егор мог подолгу нюхать носом около растопленной печи.

Разные, огромные и тоненькие, трубы выныривали из под земли, влезали в котельную со всех сторон сквозь стены. Скрещиваясь, извиваясь, они втыкались одна в другую, а самые толстые подползали к огромному чану над топкой. Трубы были разных цветов: в черной копоти и в белых цинковых обертках, еще выкрашенные синей и красной краской, они напоминали огромный клубок змей, застывших в схватке. В головке Егора слегка зазвенело после пива; ему почудилось, что трубы лишь притворяются застывшими, а сами вот-вот набросятся на него. Он отошел подальше от труб и от топки, к стене. У стены валялся железный лом, мотки проволоки, горбыли и ящики с гвоздями и инструментами. Громоздилась в дощатом коробе груда черного блестящего антрацита.

За выгородкой из двух больших листов фанеры он обнаружил жилой угол: самодельный кривой стол, низкий топчан, обитый вонючим дерматином. Почему-то сильно пахло свежей древесиной, на полу валялась щепа. Егор заинтересовался и нашел груду, прикрытую рогожей. Откинул край тряпки: ровно сложенные колья, метра полтора в длину, все как один остро затесанные, лежали под тряпкой. Егор не удержался, взял на пробу один кол, повертел в руках — он очень пригодился бы мальчику для защиты от врагов, легкий, надежный. Никто бы не усомнился, что перед ними вовсе не фашист, а русский богатырь. Вроде Алеши Поповича. И решил Егор присвоить колышек.

На стенах много было понавешано всякой дряни (так определила бы его мама), сам он догадывался, что это все полезные вещи: картинки из журналов, непонятные рисунки красками и углем на дощечках, палочки, пучки трав и засохшие букетики цветов. Они совсем засохли и шевелились от сквозняка, на некоторых сухих ветках были огромные колючки. Егор многих растений в жизни не видел, и еще они сильно пахли, он чуть не расчихался.

Черный кот, огромный и важный, как какой-нибудь барбос, прошел мимо Егора от топчана к топке, свалился прямо на грязный пол возле раскаленных дверец, выставил жару пушистое белое брюхо. Мальчика кот игнорировал — а Егор не мог глаз отвести, потому что кота он раньше у мусорки или в сквере не видел, и теперь соображал: а что, если кота на крыс натравить?

— Мальчик, тебя ко мне Ванда послала?! — вдруг совсем иным, чем на завалинке, громовым и страшным голосом спросил из-за его спины истопник.

Он недавно вошел в котельную и следил за действиями Егора.