Наталья Якобсон - Избранники Тёмных сил

• Название: Избранники Тёмных сил
• Автор: Наталья Якобсон
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Эдвин остался один. Роза убедила его на целый век отдать ей его власть над сверхъестественными существами и исчезла. Зачарованные часы отмеряют срок. Когда время иссякнет, ее сила может стать абсолютной. Разыскивая ее Эдвин встречает удивительных незнакомцев. Все они избраны тьмой, хоть и не принадлежат к его империи. Один из них художник, способный не только видеть существ из другого мира, но и рисовать их. Второй инквизитор, полюбивший демона. Третий — юный аристократ, поклявшийся отомстить дракону за гибель сестры, но сам обнаружившийся в себе способность к колдовству. Все они связаны каким-то грандиозным замыслом высших сил, но для чего? Эдвин пытается выяснить это, а колдовские часы уже отбивают свой срок.

---

Как странно ощущать, что внутри тебя засело зло. Ощущение давно уже перестало быть непривычным, но я ни с кем не мог поделиться своими чувствами, никому не мог признаться в том, что сильное нечеловеческое сердце качает не только кровь, но и жидкий огонь, который растекается по моим венам, согревает даже в лютую стужу. Интересно, отвернулся бы от меня Марсель, если бы узнал о том, кто я такой на самом деле. Или же этот художник оказался бы еще более безрассудным, чем даже моя возлюбленная. Смог бы он полюбить меня только за то, что я необычное, более сильное существо, чем все окружающие?

Фонарь, болтавшийся на конце железного кронштейна, осветил еще один грязный участок дороги. Я легко переступил через крупные выбоины в тротуаре, коснулся пальцами бревенчатой стены какой-то лачуги, ничуть не опасаясь заразиться. А ведь по этим бревнам незаметно для глаз людей плясали язычки смерти. Мне все время хотелось рисковать, проверить умру я или нет от простой заразы. Я шел на риск так смело не потому, что был уверен в своей неуязвимости, а только из-за того, что любил играть с огнем.

Я направлялся к одному обветшавшему дому, за которым наблюдал уже давно. Фонари на железных крюках возле него были разбиты. Блеск осколков заменял мне свет, и я умудрялся отличить нужное мне здание от многих других. Одноликие строения с окнами, завешанными тряпками, неработающими водостоками и щелями, забитыми мусором, ввели бы в заблуждение кого угодно, но я каждый раз отыскивал верный путь. Наверное, к одному и тому же месту изо дня в день меня приводил аромат жертвы. Смерть притягивала меня. Там, где кто-то должен был умереть или терпел горе, всегда неизменно появлялся я, чтобы утешить или отобрать жизнь. Часто вслед за мной приходили и тени, но сегодня поблизости не было никого из них. Обретавшиеся здесь прядильщики, чесальщики шерсти и ткачи интересовали общество теней куда меньше, чем бездельники, шатающиеся в темень по богатым аристократическим кварталам. Только в случае крайней нужды Кловис посылал кого-то сюда на поиски жертвы. Раньше, проходя мимо одного двухэтажного дома, я все время различал тихий плач ребенка в люльке, а сегодня тишину не нарушало ни звука. Значит, Гонория или Присцилла уже забрали младенца. Это было легко. Что такое для них вскарабкаться на второй этаж и дотянуться до колыбели? Они могли бы и, прячась за углом, манить к себе кого-то из уличных детишек. За двумя элегантными, обаятельными дамами готов был последовать любой ребенок, оставшийся без присмотра. Они вовсю пользовались преимуществом своего очарования.

В тех домах, мимо которых я проходил, стоило прислушаться к тишине. Все живое вокруг затаилось. Обитателей было не видно и не слышно, хотя во многих лачугах они, наверняка, еще были, но меня интересовал только один дом. Одноэтажный, с низким окном, освещенным грязноватым светом лампады, он, как будто пригнулся к земле в ожидании непрошеного гостя. Никто не замечал, что богато одетый господин все время проходит мимо этого дома, разве только стены хранили память обо мне. Я много раз подглядывал в окно за маленькой семьей. Чета немолодых супругов меня ничуть не интересовала, но их привлекательная светлокудрая дочь казалась нездешним существом, одним из призраков, поселившихся в районе, охваченном чумой. Даже в старом выцветшем платьице она напоминала одну из изящных фарфоровых кукол, выставленных в витринах магазинов. И мне было жаль ее, потому что я один знал, что на ней уже поставила свою печать смерть. Ее отца почти все время не было в лачуге, он помогал вывозить трупы тех, кого свалил мор. Мать, кажется, была швеей, а может, мне только так показалось, по крайней мере, она все время сидела в кресле у тусклого очага и сшивала цветные лоскуты или мастерила матерчатые безделушки. В ее пальцах постоянно и усердно скользила игла. У нее были золотые руки. Редко встретишь такую искусницу среди смертных, а не среди фей. Сейчас на рождество она мастерила матерчатую куклу для дочери. Еловые ветви на столе были кое-как украшены бантами и кручеными обрывками блестящей ткани. Я заметил на шее женщины, под ветхим ситцевым воротником, тонкую полоску нарывов, а потом такая же светлая, как у ее дочери, прядь выскользнула из пучка и накрыла изъян.

Не нужно было быть доктором, чтобы определить, что жить Гардении осталось совсем немного. Если и не эпидемия, то в таких условиях ее бы сломила другая болезнь. Женщина была худой, будто ее иссушила чахотка. Меня нисколько не волновало, долго ли еще она проживет, я только хотел запомнить, как быстро и легко ее пальцы заставляют иголку делать стежки при свете лампады. Блики света дробились в искрящейся воде в простом глиняном кувшине. Добрый дух на моем месте предупредил бы о том, что вода в ближайшем колодце заражена, но быть снисходительным я не имел права.

Как следует присмотревшись к девочке, сидевшей на полу у кресла матери, я тихо решил про себя «это то, что тебе нужно, Анри». Миленькое личико, усталые глаза, длинные ресницы, простая сельская красота и никаких аристократических амбиций. Этой девчушке лет пятнадцать или шестнадцать, но она все еще обожает тряпичных кукол. Она смирится с любой судьбой, которую ей предложат после смерти родителей. Выбор сделан, теперь нужно обеспечить успех предприятия. Я нашел в кармане кусочек мела, поднял руку, чтобы начертить тайный знак над притолокой двери, и моя рука впервые чуть не дрогнула. Нерешительность длилась не больше мига, я поставил на стене дома свой знак, теперь все, кто живут там, принадлежат мне и тем духам, которые незримо толпятся за моей спиной, ожидая приказов. Мне казалось, что один призрак уже просочился сквозь дверь, разнес по дому флюиды зла, и вскоре за ним через порог проскользнет сама смерть. Дело сделано. Я последний раз посмотрел на девочку, пытавшуюся приделать к пышным светлым кольцам волос самодельный бант. Анри она понравится.

— Орисса, — произнес я, словно пробуя на вкус это имя. Как будет смотреться оно на надгробной плите?

Орисса услышала тихий зловещий призыв и обернулась, но меня за окном уже не было. Возможно, всего на миг ей удалось разглядеть, как мелькнул возле ската крыши край моего плаща, как ослепительно блеснули вышитые на нем магические символы. Обреченная девушка осталась внизу, в убогом доме, а меня уже ждал совсем другой мир, синее звездное поднебесье, простиравшееся над крышами спящего города.

Полуночная гостья

Батист

Из кармана посыпались золотые монеты. Я даже не остановился, чтобы поднять их, даже не повернул головы, чтобы посмотреть на блестящие желтые кружочки, рассыпавшиеся прямо на дороге. Тот, кто подберет их, вместе с ними подберет и несчастье. Чем дальше, тем сильнее я верил в то, что это золото принадлежит демонам. Возможно, если я буду более бдителен, то замечу, как отвратительная когтистая лапа подкладывает монеты в мой кошелек.

Я шел по знакомым улицам, мимо тех кабаков, куда мы так часто заглядывали с друзьями. Пришлось посильнее надвинуть шляпу на лоб и закутаться в накидку, чтобы никто из встретившихся студентов не узнал меня. Не хотелось втягивать в свои темные авантюры никого из бывших однокашников. Пусть они продолжают жить своей беспечной жизнью, маются на лекциях, изучают примитивные науки и слушают ложь преподавателей о том, что колдовства не существует, а я стал совершенно другим. Неожиданно я узнал, что все в этом и другом мире зиждется на волшебстве, смог рассмотреть крошечных эльфов, пляшущих вокруг моей лампы, услышал голоса, зовущие со страниц магической книги, взялся преследовать настоящего демона. Возврата к прошлому уже нет. Меня не оставляло ощущение, что между прежним и настоящим разрушен мост. Невольно я вступил в сумеречный, мистический мир и теперь обязан жить в нем.

Стоило только оглядеться по сторонам, чтобы понять, город вокруг меня остался прежним и в то же время стал каким-то иным, все вокруг: и дома, и таверны, и сумеречный свод небес, как будто подернулось призрачной дымкой. Теперь мгла кругом светилась какой-то многоцветной пыльцой, и я мог разглядеть тех странных созданий, которых никогда не замечал раньше. Даже в детстве я не верил в легенды о феях, живущих в башмаках, и о гномах, обитающих под землей, но теперь, когда я вырос, эти сказки обратились для меня в реальность. Если ты видишь перед собой волшебное создание и слышишь его мысли, то уже не можешь оставаться неверующим. На мир, в котором я жил, рука чародея, как будто, накинула волшебный флер, и мгла кругом засверкала множеством неведомых оттенков. Теперь я сам стал чародеем, хоть и не хотел этого признавать. Только дорога под ногами осталась неизменной, хоть уже и не такой твердой, как раньше. Этот путь, лентой скользящей вперед, должен был привести меня к тому, кого я преследую. Может быть, разок я и найду у себя под ногами наполненный крошечными обитателя башмачок, но с пути не сойду. В конце концов, дорога приведет меня к жертве.