Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

• Название: Собрание сочинений в 12 томах. Том 3
• Автор: Марк Твен
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1959

В третьем томе собрания сочинений из 12 томов 1959-1961 г.г. представлен «Позолоченный век» — сатирический роман, написанный в соавторстве Марком Твеном и Чарлзом Дадли Уорнером (большая часть глав написана либо одним, либо другим автором, однако заключительные главы написаны двумя писателями совместно). Название романа представляет собой ироническое переосмысление традиционного образа золотого века.

На русском языке роман Твена и Уорнера впервые опубликован в этом издании. При этом первая книга была переведена Львом Хвостенко, вторая — Норой Галь. Комментарии А. Старцева.

---

Два дня Лора не выходила из своей комнаты то под одним предлогом, то под другим: нервическая головная боль, простуда… и в доме сенатора Дилуорти воцарилась тревога. Посетителям не удавалось повидать Лору, и, уходя, они говорили, что перед этим она была уж слишком весела, — они не говорили «легкомысленна», хотя некоторые, возможно, думали именно это. Женщина, пользующаяся таким вниманием и успехом в обществе, как Лора, не может исчезнуть на два дня, не вызвав разных толков на свой счет, и не всегда лестных.

На третий день она вышла к столу и казалась такою же, как всегда, быть может, немного бледна, и только. Если и стали глубже какие-то морщинки у глаз, они были искусно скрыты. План действия был готов.

За завтраком Лора спросила, слышал ли кто-нибудь ночью странный шум? Нет, никто не слышал. Вашингтон, стоило ему закрыть глаза, уже ничего не слышал. Некоторые полагали, что он и с открытыми-то глазами ничего не слышит.

Сенатор Дилуорти сказал, что он вернулся домой поздно. Задержался после молитвенного собрания. Может быть, его возвращение и потревожило Лору?

Нет, сказала Лора. Она слышала, как он вернулся. А шум был позже. Может быть, это просто нервы, но ей показалось, что кто-то пытается забраться в дом.

— Весьма вероятно, — сострил мистер Брайерли, — ведь никто из членов конгресса не был занят на вечернем заседании.

Сенатор нахмурился. Ему неприятно слышать такие остроты, предоставьте их газетам. Быть может, поблизости бродят грабители?

Лора сказала, что скорее всего у нее просто расстроены нервы. Но все-таки ей будет спокойнее, если Вашингтон даст ей один из своих пистолетов. Вашингтон принес револьвер и показал сестре, как его заряжать и как стрелять.

В это утро Лора отправилась с дружеским визитом к миссис Скунмейкер.

— У вас на приемах всегда необыкновенно мило, — сказала она хозяйке. Кажется, все приятные люди сходятся к вам.

— Рада слышать это от вас, мисс Хокинс. Я надеюсь, что моим друзьям нравится у меня. Правда, в Вашингтоне такое смешанное общество — всего понемножку!

— Ну, я думаю, у вас бывает не так уж много мятежников? — с улыбкой сказала Лора.

Если миссис Скунмейкер и показалось странным это слово в устах дамы, которая каждый день встречается с «мятежниками» в обществе, она ничем не выдала своего удивления.

— Мы, знаете ли, больше не называем их мятежниками, — только и сказала она. — Пока мы не переехали в Вашингтон, я думала, что мятежники не похожи на всех людей. А оказалось, что мы все очень похожи друг на друга и что доброта и открытый нрав побеждают всякие предрассудки. И потом, знаете, у нас столько общих интересов. Мой муж иногда говорит, что, по его мнению, и южане и северяне совершенно одинаково жаждут дорваться до государственной казны. Вы ведь знаете, мистер Скунмейкер состоит в комиссии по ассигнованиям.

— И он знаком со многими южанами?

— О да. Кое-кто был на днях у меня на приеме. Был даже один полковник — приезжий; такой красивый, седой, — вы его, вероятно, не заметили… ходит с тростью. Очень милый человек. Я сначала удивилась, что он у нас появился. А когда муж вернулся домой и просмотрел визитные карточки, он сказал, что этот полковник хочет получить возмещение за хлопок. Вот он — истинный южанин! Может быть, вы его знаете, только не припомню, как его фамилия. А, вот его карточка — он из Луизианы.

Лора взяла карточку, посмотрела на нее внимательно, запоминая адрес, потом отложила со словами:

— Нет, это имя мне незнакомо.

В тот же день Лора написала и отправила записку. Записка была выведена круглыми буквами, совсем не похожими на обычный беглый почерк Лоры, и адресована в некий дом на одной из улиц Джорджтауна. В записке стояло:

«Дама, проживающая в доме сенатора Дилуорти, хотела бы побеседовать с полковником Джорджем Селби по делу, связанному с возмещением убытков по хлопку[144]. Просьба зайти в среду в 3 часа дня».

Лора знала, что в среду в три часа дня в доме, кроме нее, никого не будет.

ГЛАВА VIII ЛОРА СНОВА ВЛЮБЛЕНА В СЕЛБИ

— Belhs amics, tornatz,

Per merce, vas me de cors.

Alphonse II[145].

Ala khambiatu da zure deseina?

Hitz eman zenereitan,

Ez behin, bai berritan.

Enia zinela.

Ohikua nuzu;

Enuzu khambiatu,

Bihotzian beinin hartu

Eta zu maithatu.

«Maitia, nun zira?»

Полковник Селби только что приехал в Вашингтон и снял квартиру в Джорджтауне. Он намеревался получить возмещение за свой хлопок, уничтоженный во время войны. Многие приезжали в Вашингтон с той же целью, и некоторым так же трудно было обосновать свои претензии, как и ему. Необходимо было действовать заодно, а потому он ничуть не удивился, получив записку от какой-то дамы, просившей навестить ее в доме сенатора Дилуорти.

В среду в начале четвертого он позвонил у дверей сенаторского жилища. Это был красивый особняк, стоявший на площади, напротив дома президента. «Должно быть, владелец очень богат, — подумал полковник и улыбнулся. — Как знать, быть может, после падения Нового Орлеана он заполучил малую толику моего хлопка в обмен на соль и хинин…[147] « Полковник поймал себя на этой мысли при виде замечательной статуи Героя Нового Орлеана[148]: могучим усилием герой удерживался верхом на вздыбленном бронзовом коне, взмахивая шляпой, точно при звуках воинственной песни «Возвратился он с победой…». «Бог ты мой, — сказал себе полковник, — старик Джексон должен бы слезть и уступить свое место генералу Сатлеру, но того пришлось бы привязать к лошади».

Лора была в гостиной. Она слышала звонок, слышала шаги в прихожей и настойчивый стук трости. Она стояла прислонясь к фортепьяно и прижимая руку к груди, чтобы унять неистово бьющееся сердце. Дверь отворилась, вошел полковник и остановился на свету, напротив окна. Лора оставалась больше в тени; она стояла так несколько секунд, и полковник успел заметить ее горделивую осанку. Потом она шагнула вперед.

— Полковник Селби, не так ли?

Полковник попятился, наткнулся на стул и с ужасом уставился на нее:

— Лора? О боже!

— Да, твоя жена!

— Нет, не может быть… Как вы сюда попали? Я думал, вы…

— Ты думал, я умерла? — горячо, торопливо перебила Лора. — Думал, что ты от меня избавился? Никогда вам это не удастся, полковник Селби, никогда, до самой вашей смерти!

Еще ни разу ни один человек не обвинял полковника Селби в трусости. Но перед этой женщиной он струсил. Быть может, он был уже не тот, что прежде. Куда девалось его хладнокровие! Куда девалась насмешливая невозмутимость, с какою он всегда встречал, да и теперь встретил бы любую женщину, перед которой был виноват, если бы только встреча эта не застигла его врасплох! Сейчас он чувствовал: надо как-то оттянуть, выиграть время. В самом голосе Лоры он чуял опасность. От ее спокойствия мороз подирал по коже. Ее неотступный взгляд прожигал насквозь.

— Ты разбил мою жизнь, — сказала она, — а я была так молода, так наивна и так любила тебя. Ты обманул меня и бросил, насмеялся надо мной и втоптал меня в грязь, опозоренную, отверженную. Лучше бы ты убил меня тогда. Мне не пришлось бы тебя возненавидеть.

— Не говори так, Лора, — начал полковник, собравшись с духом. Он был все еще бледен, и в голосе его звучала мольба. — Упрекай меня. Я это заслужил. Я был негодяем. Я был чудовищем. Но твоя красота свела меня с ума. Ты права, я был мерзавцем, что так тебя бросил. Но что я мог сделать? Я был женат, и…

— И твоя жена еще жива? — спросила Лора, слегка наклонясь вперед от нетерпения.

Полковник заметил это и едва не сказал «нет», но тут же подумал, что скрывать правду — безумие.

— Да, — сказал он. — Она здесь.

Слабый румянец, проступивший было на щеках Лоры, вновь исчез. Сердце ее замерло, ноги подкашивались. Последняя надежда рухнула. На мгновение комната поплыла у Лоры перед глазами. Селби шагнул к ней; но жгучий гнев вновь поднялся в ее груди, и она жестом остановила его.

— И ты посмел явиться с нею сюда, и говорить мне об этом, и насмехаться надо мной! И ты думаешь, я это стерплю. Думаешь, я позволю тебе жить с этой женщиной? Думаешь, я сейчас так же бессильна, как в тот день, когда я упала замертво к твоим ногам?

Теперь она была в бешенстве. Буря бушевала в ее душе. С угрожающим видом она шагнула к Селби. «Она убила бы меня, если б могла, — подумал полковник. — Но как хороша!» Он уже овладел собой. Лора была прелестна, когда он знал ее еще простой провинциалочкой. Теперь она была ослепительна, она стала совершенством — в полном расцвете красоты, во всем обаянии светской женщины. Где тут было устоять полковнику Селби! Он все заметил и оценил. Быстро подойдя к Лоре, он сжал ее руки в своих.

— Подожди, Лора! Опомнись! Ну, а если я еще люблю тебя? А если я проклинаю свою судьбу? Но что я могу сделать? Война разорила меня. Я потерял почти все, что имел. Теперь мне все равно, я рад бы умереть и покончить с этим.