Кэрри Гринберг - Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

• Название: Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании
• Автор: Кэрри Гринберг
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0579-5

Действие романа разворачивается в конце 19-го века, в эпоху небывалого технического прогресса и викторианской чопорности. Хотя по Англии уже проносятся поезда, а электричество вскоре вытеснит тусклые газовые фонари, англичане по-прежнему стыдятся произнести слово «панталоны». Но главный герой, англичанин Уолтер Стивенс, верит, что где-то там, в загадочной Трансильвании, должен быть другой, странный мир, где обитают вампиры. Да-да, те самые вампиры, которые превращаются в летучих мышей, не отражаются в зеркале и больше всего боятся чеснока. Чтобы отыскать их, Уолтер отправляется в долгое путешествие.

Очутившись в трансильванской деревушке, он не может поверить своему счастью. На скале действительно стоит древний замок Лютценземмерн. В его стенах обитает зловещий граф, его красавица-дочь Гизела и их служанка, веселая и практичная Эвике. Уолтер решает, что наконец-то отыскал вампиров, и мечтает хоть одним глазком заглянуть в замок. Получить приглашение ему помогает чудаковатый ученый Леонард Штайнберг. Далее начинаются такие удивительные приключения, что авторы мистического романа «Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании» получили признание и любовь в Интернете, победив в конкурсе «Премия Трансильвания».

Новая книга известных авторов-историков эпохи викторианской Англии – Кати Коути и Кэрри Гринберг!

---

Тут бы ей и уличить негодницу во лжи, но сиделка заколебалась.

– Фройляйн Лайд?

– Да, Кармилла? – она подоткнула одеяло и присела на край койки.

– А ведь вы мне поверили! Я о том, что вы могли остаться до утра и поднять штору, чтобы посмотреть, вспыхну я или нет. Или принести святой воды. Но вы ничего такого не сделали. Значит, все-таки поверили?

В груди у нее вдруг сделалось как-то гнетуще-противно, точно желчи хлебнула. Она не сомневалась, что стоит ей переступить порог церкви, как вода вскипит в купели, а орган сам собой заиграет Dies Irae. Ну и что ответить этой дурехе?

– У меня на вампиров глаз наметан. Сразу опознаю упыря, если увижу.

– Фройляйн Лайд?

– Да, Кармилла?

– Вы не могли вы меня поцеловать?

Глаза медсестры распахнулись и она вздрогнула, как от пощечины.

– Почему вы меня об этом просите?

– Мама всегда целовала меня на ночь. Когда была жива, ну и когда я тоже была жива, само собой.

Наклонившись, сиделка коснулась губами ее лба. Кармилла поежилась, как если бы по ее коже провели кусочком льда, а сиделка поспешно убрала руки за спину и впилась ногтями в ладонь. Никаких нервов не хватит на такую работу! И ведь никто не предупреждал, что в ее обязанности будут входить поцелуи с больными. Иначе обходила бы эту больницу за несколько миль, как барак для прокаженных.

– Фройляйн Лайд?

– Ммм?

– Боюсь, мне не уснуть. Мне такие кошмары иногда снятся, ужас просто.

«Еще бы, с такой-то неразберихой в голове», – подумала сиделка.

– Я обо всем позабочусь.

– Только не заставляйте меня пить лауданум! – взмолилась Кармилла. – От него потом спазмы в желудке.

Лауданум, или настойка опия, считался чуть ли не панацеей. Им лечили всё, от менингита до расстройств сна. В свое время фройляйн Лайд хлебнула достаточно опийной настойки и пришла к выводу, что это та еще дрянь.

– Обойдемся без снотворного.

Фройляйн Лайд провела рукой над глазами Кармиллы, словно притягивая ее веки вниз за невидимые нити. Девочка почти мгновенно расслабилась, рот чуть приоткрылся. Тогда сиделка склонилась над ней и для верности тихо пропела по-итальянски:

Fatte la ninna, fatte la nanna
dint’a la cunnula de raso
Ninna nanna, ninna nanna.

Теперь Кармилла дышала глубоко и покойно. И ни один кошмар не постучится к ней в голову, ни одно чудовище не вылезет из-под кровати. Чудовища тоже соблюдают субординацию. При виде фройляйн Лайд они стали бы во фрунт.

Смена уже закончилась, и наша героиня возвращается домой. Пожалуй, мы составим ей компанию, а заодно и присмотрим за барышней, чтобы никто ее не обидел ненароком. Ведь ее путь лежит через трущобы. Хотя поздний час уже перетекает в ранний, здесь все еще слышны крики и звон стекла. У редких фонарей еще толпятся помятые, размалеванные особы в ярком тряпье, которые бросают презрительные – или завистливые – взгляды на ее скромное платье и белую пелерину. Мужчины в разных стадиях опьянения подпирают стены. Когда один из люмпенов выходит из тени и вразвалку идет за ней, девушка прибавляет шаг, потом и вовсе пускается наутек. Она не позволит, чтобы на нее снова напали. Нет, только не сегодня. Это будет так гадко, так унизительно, если сегодня! Должны же у нее быть принципы.

Иное дело завтра. Раз в неделю можно расслабиться. Сиделка мечтательно улыбается, представляя, как славно она скоротает ночку в приятной мужской компании.

Вот она у доходного дома. Быстрыми шагами фройляйн Лайд спускается в подвал, заходит в свою комнатенку, темную как пещера, зажигает керосиновую лампу. Закрывает дверь на замок и еще три щеколды. От вампиров это не защитит. Им ничего не стоит одним ударом выбить дверь. Они так и сделают, когда придут за ней. Но хоть люди не будут соваться. Покончив с мерами предосторожности, девушка стягивает платье через голову. Теперь на ней только лиф и нижняя юбка. Персоналу Св. Кунигунды запрещено носить корсеты, которые врачи винят во всех женских хворях, но девушка и так их терпеть не может. Она скорее залезла бы в Железную Деву, чем позволила себя зашнуровать. Вот она снимает и лиф. Заметив, что мы за ней наблюдаем, поспешно отворачивается. Тем не менее, мы успеваем разглядеть золотой медальон у нее на груди.

Пришло время вечернего туалета. Наполнив тазик водой из фаянсового кувшина, фройляйн Лайд склоняется над столом. Медальон стукается о край, и девушка перебрасывает его на спину. Умывшись, она расчесывает темные волосы и заплетает их в две косы. Надевает сорочку из тончайшего батиста, щедро отделанную кружевом, и прячет волосы под ночной чепец с голубыми атласными лентами. Откуда, спросите вы, такая роскошь у простой медсестры? Вот и нам интересно.

Наконец-то можно отдохнуть после тяжелой смены. Крохотное оконце едва пропускает свет, но девушка задергивает его занавеской из плотной ткани. Не хватало еще, чтобы июльское солнце беспокоило ее заслуженный трудовой сон. Затем фройляйн Лайд забирается в кровать, снимает медальон, целует его и кладет на подушку.

– Меня нет рядом, а значит, все будет хорошо. Спи спокойно, – говорит она медальону и сама тут же засыпает.

Глава 4

Перед новой вылазкой в деревню Уолтер спустился в кухню, где Эвике сидела у едва теплившегося очага, накручивая волосы на папильотки. При виде гостя она встрепенулась и протянула ему корзину, а так же список продуктов, в котором значилось следующее:

1. Хлеп.

2. Свечы.

3. Зупной парашок.

Последний пункт на некоторое время ввел юношу в ступор. Вот ведь как тщательно упыри готовятся к Балу!

– А деньги? – спросил англичанин.

– С деньгами любой дурак купит, – хитро подмигнула горничная, но прочитав ужас в его глазах, добавила. – Попросите в долг.

Уолтер облегченно вздохнул. Начинать день с воровства как– то не хотелось.

Ранним утром лес был не так страшен, как ночью, и уже не казался сплошной непроглядной массой, густой, полной пугающих звуков, словно квинтэссенция всех кошмаров. Горный воздух не успел нагреться и как следует пропитаться запахом хвои, но уже кружил голову подобно разбавленному вину. Дорогу впереди заволокло дымкой, которая понемногу начинала рассеиваться. Серые, поросшие мхом скалы взмывали ввысь, и деревья, воодушевленные их примером, тоже тянулись изо всех сил, ловя лучи восходящего солнца. Дорогу со всех сторон обступали заросли папоротников. Ярко-зеленые и узорчатые, они колыхались, как хвосты диковинных птиц, а рядом пестрели цветы – и колокольчики, и пушистая желтая горечавка, и водосбор, похожий на падающую комету. На листьях растений еще сверкали капли росы, словно сама природа разбросала по траве осколки зеркал в насмешку над обитателями замка.

Вскоре юноша разглядел и деревню, казавшуюся игрушечной с такого расстояния. Виднелись беленые известью дома, кое-где крытые черепицей, но все больше соломой. За околицей начинались поля, издали напоминавшие латанное-перелатанное одеяло, а поодаль махала крыльями ветряная мельница, силясь оторваться от бренной земли. Уолтер не мог пропустить и сельскую церковь, с зеленой крышей и невысокой колокольней со шпилем. Нужно заскочить туда за святой водой, решил англичанин. Как бы он сам ни относился к католической вере, но вампиры ее уважали.

Через час он спустился в деревню, где утренняя суматоха уже успела поутихнуть, мужчины отправились кто на поле, кто в колбасный цех, женщины хлопотали по хозяйству. Уолтер прогулялся по улице, разглядывая аккуратные домики, окруженные невысокими каменными заборами или плетнем, увитым вьюнком. Собаки встречали чужака меланхоличным лаем. Подсолнухи склоняли перед ним тяжелые головы. Сливы, которые росли возле каждого дома, похвалялись темно-сизыми плодами, так и подначивая нарушить восьмую заповедь. Стены домов были украшены сушеными тыквами-горлянками и связками пылающей паприки, любимой приправы в здешних краях. Бытовало мнение, что именно острая пища служит причиной кошмаров, но – как англичанин уже успел убедиться! – вампиры и специи относились к раздельным сферам, никак друг с другом не соприкасавшимся. Было между ними лишь одно сходство – и то, и другое вполне реально.

Сначала Уолтер направился к колодцу, где собирались местные Ревекки. Колодец в деревне – это место общественного значения, эквивалент светского салона. Где еще узнать свежие сплетни, как ни здесь? Увы, языковой барьер вырос перед Уолтером неприступной стеной. На местном диалекте он мог оперировать лишь такими базовыми терминами как «вурдалаки», «яремная вена», «кровь», «чеснок», и «без паприки, пожалуйста». Кроме того, стоило этнографу появиться на горизонте, как селянки разразились устным народным творчеством. Уолтер стал духовно богаче на несколько песен, но ничего нового про Берту Штайнберг так и не узнал.

Следующей остановкой стал трактир «Свинья и Бисер». В столь раннее время суток он был относительно пуст, за исключением двух пьянчуг, которые еще со вчерашнего вечера мирно дремали под столом. Позевывая, служанка Бригитта уже начала наводить чистоту, для коих целей плеснула на пол воды из ведра и тряпкой размазывала грязь направо и налево, направо и налево. На стойке серой мохнатой лужицей растеклась трактирная кошка. При виде Уолтера она открыла янтарный глаз, но не сочла юношу достойным августейшего внимания и снова погрузилась в сон. Даже мухи бились о стекло нерадиво.