Сергей Сакадынский - Демагоги, пастухи и герои

• Название: Демагоги, пастухи и герои
• Автор: Сергей Сакадынский
• Жанр: Культурология

"Демагоги, пастухи и герои" – книга о зарождении и генезисе элит в человеческом обществе. Автор излагает свой взгляд на природу социального неравенства в исторической ретроспективе. В книге поэтапно рассмотрены основные вехи трансформации общества – от первобытной демократии до современного общества со сложной социальной иерархией. В книге развиты и переработаны тезисы, изложенные автором в предыдущих публикациях. Данная работа предназначена, в первую очередь, для тех, кто интересуется социологией, философией истории, культурологией и политикой.

---

Прежде чем приступить к подробному анализу феномена элитарности, следует выделить такую особенность элиты как непохожесть на остальную часть общества, её необычность, даже, следует сказать, маргинальность. [3] Необычность или иными словами одержимость творческих индивидуальностей обретает различные формы.

Однако, на наш взгляд, есть лишь два, антагонистичные по своей сути, пути самоутверждения в мире. Первый путь – путь Силы, Путь Меча, в основе которого лежит грубое физическое превосходство, жажда подвигов, замешанная на нежелании мириться с существующим положением вещей. Второй – путь Слова, Путь Змеи, магия убеждения, интеллектуальное превосходство над непросвещёнными умами. Первому свойственны прямота, доблесть и благородство, как следствие – Слава, и, – как следствие Славы, – гордыня. Второму присущи знание и ум, расчётливость, зиждущаяся на хитрости и обмане, и, – как следствие – подлость и коварство. Отсюда и разделение элит на два противоположных типа, идущих по двум совершенно непохожим, но, в сущности, параллельным путям: элиту героев и элиту колдунов, элиту воинов и элиту демагогов.

Иными словами, если говорить простым и общедоступным языком, можно либо путём словесных доводов убедить собеседника в том, что чёрное на самом деле является белым, либо же так ударить его по голове так, что он вообще перестанет различать какие бы то ни было цвета.

Двуединство творческого меньшинства неразрывно связано с взаимодополняемостью. Два взаимоисключающих начала могут достигнуть цели, лишь объединив свои усилия. Это вполне чётко обозначено в мифах о создании мира двумя противоположными силами, нередко – братьями-близнецами. Собственно, сама концепция о вечной борьбе добра и зла, бога и дьявола, светлых и тёмных сил, неизбежно сосуществующих во вселенной, есть отражение деятельности двух творческих начал. Потребность друг в друге этих двух стихий очевидна как раз в силу их противоположности. Воин – это герой-победитель с обнажённым мечём в руке, символизирующий собой действие, активно изменяющий своими деяниями окружающий мир; демагог – колдун, корпеющий над древними фолиантами, коленопреклонённый жрец у алтаря, извечный фаталист, пленник предопределения, теоретик, указующий пути, но сам не следующий по ним. Олицетворение первого – король Артур, воин и государь, классический образ рыцаря, живое воплощение Силы; второго – его тень, двойник и бессменный советчик великий маг и чародей Мерлин, олицетворение всесильного знания. Первый – материальное воплощение доблести, своими руками творящий историю; второй – более дух, чем человек, слово и мысль, указующие дорогу силе. Таковы два творческих начала, две ипостаси земного могущества, вершащие судьбы мира. Остальные же – неопределившаяся часть общества, не стремящаяся к переменам и способная лишь на подражание лидерам, – обречены на однообразный повседневный труд, направленный, по большей части, на достижение далёких и совершенно непонятных целей творческого меньшинства.

Собственно говоря, подобное деление людей имело место в разные времена и у разных народов ещё в глубокой древности. Индийские касты, внутренняя иерархия греческого полиса – всё это исторические примеры, не требующие дополнительной расшифровки терминов. Наиболее древний, единый для всех индоевропейцев архетип – представление о сакрально-военно-экономическом устройстве общества – с завидным постоянством воспроизводится в мифологии индоариев («брахманы», «кшатрии», «вайшьи»); античной философии («философы», «воины», «производители» Платона) и т.д. Подтверждая преимущественно бессознательную трансляцию архетипа, авторы многочисленных триад обычно не подозревают о первоисточнике своих представлений.

«Природа разделяет людей духовных по преимуществу, людей по преимуществу мышечных, с сильным темпераментом и, наконец, третьих, не выдающихся ни в одном, ни в другом, посредственных. Третьи – большое число, а первые и вторые – элита». Преобладание людей «мышечных» и «духовных» над «посредственными» отразилось в составе православных святых. Владимир Соловьев подметил, что невозможно найти между святыми «купца, или дьяка, или приказного, или мещанина, или крестьянина – одним словом, какой бы то ни было профессии, кроме монахов и военных».

В эпоху средневековья окончательно формируется и приобретает особую популярность идея о разделении общества на три социальных слоя: “молящихся” (oratores), “воюющих” (bellatores) и “трудящихся” (laboratores). В этой классической форме, собственно, и зафиксирована идея неравенства, являющаяся определяющим вектором развития человеческого общества.

Вызывающий аристократизм Ницше мешает осознанию возвещенной им же истины – историю творят «колдуны» и «воины». «Работники» – всего лишь объект, вечный «навоз истории». История как «живое творчество масс» – льстивая утопия колдунов– лицемеров. Таким образом, власть имеет двойную природу – СВЕТскую (власть силы) и духовную (сакральную).

Нерушимость этого двуединства сказалась на результате средневековой борьбы пап с императорами. Ж. Ле Гофф пишет об этой борьбе следующее: «…Отношения глав христианского мира демонстрировали соперничество на самой вершине двух господствующих, но конкурирующих между собой церковной и светской иерархий, священников и воинов, шаманической власти и военной силы. Став христианами, варварские короли пытались вернуть себе ту власть царя-жреца, которой обладали франкские языческие вожди – “reges criniti”, косматые цари коротковолосого народа, в чьих длинных волосах таилась чудодейственная власть царей, подобных Самсону. Со стороны папы подобные попытки присвоения императорских функций особенно ощутимы с VIII в., с создания подложного "Константинова дара”. «Ничейный» исход этой борьбы – папа сумел помешать императору и королю присвоить себе священнические функции, но ему не удалось захватить светскую власть – был в пользу священства. Распределение «мест слагаемых» в средневековой триаде «oratores», «bellatores», «laboratores» «делает воинов защитниками церкви и религии, подчиняя их тем самым священникам». Шаманическая власть, правда в сильно очищенном виде, поглотила воинскую доблесть.»[4]

Первоначальная иерархия трех функций восстанавливается по их расположению на «мировом древе». Крона отводится «колдунам», ствол – «воинам», корни – «работникам. Приниженное положение последних объясняется их подчинением власти «колдунов» и «воинов». «Колдуны» управляют мыслями, «воины» – действиями. В предельных абстракциях «слова» и «дела» – сущностные отличия сакральной (духовной) власти «колдунов» и светской власти «воинов».

Теперь обратимся к вопросу о том, когда же и на каком этапе развития человеческого общества появляются люди, выделяющиеся из общей массы и обособленные от всех остальных.

Все известные нам исследователи рассматривают феномен элитарности, избранности как нечто уже существующее, описывают его, лишь констатируя факты и мало касаясь истоков. По крайней мере, кроме Ф. Энгельса никто не попытался более менее вразумительно попытаться объяснить возникновение иерархического (мы принципиально не будем употреблять здесь термин «классовое», о чём речь пойдёт ниже) общества. Во времена Маркса и Энгельса уже было обычным деление истории на древнюю, средневековую и новую, что соответствовало представлениям о рабовладельческом, феодальном и капиталистическом строе. Позже, когда в 1877 году Л. Г. Морган издал книгу «Древнее общество», Маркс и Энгельс добавили к этой классификации первобытнообщинный строй. Анализируя распад первобытной общины, Морган, а вслед за ним Энгельс, пытались научно обосновать расслоение общества исходя из того этнографического материала, который был собран в среде полудиких племён.

Вполне очевидно, что писаная история застаёт человеческое общество уже поделённым на иерархические группы. Это разделение происходит гораздо раньше.

Примитивное лидерство имеет место быть и в животном стаде, однако чётко структурированное иерархическое общество свойственно именно человеку. Люди стали людьми только тогда, когда создали область абстрактных понятий – религию, искусство, науку… Именно с абстрактным мышлением связано выделение человека из мира животных. И именно на этой грани возникает социальное неравенство, основанное, по нашему мнению, не на материальных причинах, а более связанное с представлением, сложившимся в умах большинства, о «лучшести» или «избранности» отдельных членов общины.

Феномен избранности более духовный, чем материальный, поэтому объяснить его с точки зрения экономических и прочих приземлённых причин не представляется возможным. Скорее наоборот, экономическое и социальное неравенство может быть объяснено через постижение неравенства по духу. В основе избранности лежат, прежде всего, иррационализм и маргинальность. Она всегда стоит за порогом профанных норм, за гранью закона. Примечательно, что именно вне законодательного поля в любом обществе находятся как преступники, так и правители. «Кто нарушил табу, сам становится табу», – писал Зигмунд Фрейд. Элита, нарушая все писаные и неписаные законы «нормального» общества, оказывается в положении изгоя, маргинала, преступника, вступает на путь противодействия существующему порядку. Однако, разрушая старый порядок, творческие меньшинства одновременно становятся создателями порядка нового, проходя путь от преступников до законодателей. Таковы все творцы истории – революционеры и пророки, а также герои мифов, в которых часто «новое поколение богов» отбирает власть у своих предшественников.