Луис Ламур - Походный барабан

• Название: Походный барабан
• Автор: Луис Ламур
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00224-0

Ученый, воин, влюбленный, отважный искатель знаний и счастья, один из самых ярких героев писателя — Кербушар устремляется в путешествие неслыханной дерзости, полное опасности, страстей и леденящих душу тайн — через всю Европу, русские степи и византийские чудеса Константинополя…

---

Признаков моего присутствия в доме не оставалось, так что обыск должен был проводиться чисто для порядка, если только обо мне не было известно заранее. Но откуда?

Выждав довольно долго и ничего не услышав, я нажал на плиту, и она мягко повернулась на оси. Лишь слегка заскрежетал камень о камень. С обнаженным мечом я шагнул в дверь.

Шорох одежды и знакомый голос:

— Кербушар? Входи. Ты в безопасности.

Махмуд!

Войдя в комнату, мы увидели его, удобно расположившегося на диване с одной из книг Ибн Тувайса в руке. Он поднялся, подошел к нам и низко поклонился Азизе.

— Мы боялись, что вас поймали или убили. Ибн Тувайс передал нам, чтобы мы ждали вас здесь.

Почему я не доверял ему? Никаких причин для недоверия не было, а нам так нужен был друг, отчаянно нужен.

— Когда вас не удалось найти, они арестовали Ибн Тувайса. Он не сказал им ничего.

— Но как они узнали, что я жил здесь?

Махмуд пожал плечами:

— Полагаю, кто-то тебя видел. Шпионы шныряют повсюду, а мы, берберы, как тебе, должно быть, уже известно, очень недоверчивы…

Он взглянул на Азизу:

— Говорят, Ибн Шараз разгневан исчезновением дочери; ну, а о принце Ахмеде и говорить нечего… Вообразите себе, что он чувствует…

Махмуд уселся и хлопнул в ладоши, вызывая раба. Вошедший на его зов был мне незнаком, но я вспомнил, что однажды видел его. Не в доме ли у Махмуда? Раб начал накрывать низкий столик для трапезы, и после скудной кормежки в последнюю неделю у меня слюнки потекли.

— Вам надо остаться здесь на некоторое время, — посоветовал Махмуд, — а мы тем временем устроим, как вывести вас из города.

Я считал Махмуда своим другом; не было никаких видимых причин не доверять ему; и все-таки душу мне терзало смутное беспокойство.

Махмуд был бербером, однако я не верил, чтоб у него имелись какие-либо связи с халифом Йусуфом или Ибн Харамом. Все его друзья принадлежали к предыдущей правящей партии — Альморавидов.

Все это мне совершенно не нравилось. По сути, мы являлись пленниками в этом доме, вынужденными доверять Махмуду как в отношении еды, так и сведений, которые он сообщал; и я видел, что глаза его постоянно следуют украдкой за Азизой. Зависть была в этом взгляде или ревность?

Махмуд — честолюбец, Азиза — пешка в борьбе за власть, а я в этой борьбе просто подвернулся под ноги. С неохотой пришлось мне признать, что лучше ей уехать с принцем Ахмедом, чем со мной. По крайней мере, будет у неё комфорт, пища и свобода от преследований.

А я — что я мог предложить ей, кроме любви? Я — бродячий искатель приключений, человек, кормящийся своим умом и своим клинком. Ни семьи, ни состояния, ни друзей.

Едва Махмуд вышел, Азиза кинулась ко мне:

— О чем ты думаешь?

— Я не доверяю ему.

— Я тоже.

— Тебе будет безопаснее с принцем Ахмедом.

— Но счастливее я буду с тобой.

Без сомнения, она верила в то, что говорила; но я мог думать только о раскинувшемся за стенами городе, который кишел возможными врагами, но в котором нет друзей.

— Этот раб — шпион, — предупредила она. — Думай, что говоришь.

— У нас ещё есть кони.

— Да.

Не прозвучало ли нежелание в её тоне? Она была взращена для жизни в роскоши и покое, и жизнь в седле или в случайных развалинах может очень скоро ей надоесть. Наше пребывание в Замке Отмана было идиллическим лишь до поры до времени.

Я беспокойно шагал по комнате, мучаясь неуверенностью, постоянно чувствуя присутствие раба. Он был чем-то занят, но все время околачивался поблизости.

Лук и стрелы остались на седле. Со мной скимитар и кинжал. В потайной комнате было немного еды; но можно достать еще. Весь вопрос в том, куда направиться?

Настал решительный час. Все мои инстинкты, равно как и разум, предупреждали, что нельзя терять времени. Стены как будто вдруг начали давить на меня, и отчаянно захотелось оказаться на воле, за этими стенами, и скакать по бурой равнине.

Повернувшись к Азизе, я сказал:

— Ты должна подумать и быть честной перед собой и передо мной. Если мы сейчас убежим вместе, ты свяжешь свою судьбу с моей, может быть, навсегда. Назад пути уже не будет.

— Я не хочу возвращаться назад, Матюрен. Я хочу быть с тобой.

— Хорошо. Тогда уходим, прямо сейчас.

Раба не было в комнате; но теперь он вдруг вернулся. Я сразу же вышел в кладовую и начал собирать еду.

— Только прикажи, Господин, и я все сделаю.

— Оставайся на месте и стой тихо. Я все сделаю сам.

Он повернулся, чтобы выйти, и я встал перед ним со скимитаром в руке.

— Сядь!

Его губы сжались.

— Попробуй только выйти, — пообещал я, — и захлебнешься собственной кровью.

Раб попятился и сел на бочонок. Я поспешно закончил сборы и вышел, заперев за собой дверь.

Азиза ждала меня.

— Скорее, Матюрен! Они…

Открылась наружная дверь, послышались шаги и лязг оружия.

Резко повернувшись, я бросился открывать дверь в потайную комнату. Каменная глыба повернулась внутрь…

Передо мной стояли четверо воинов с обнаженными мечами.

Глава 16

Когда я открыл глаза, камера моя была той же самой, и я по-прежнему лежал на грязной соломе, что служила мне постелью вот уже три месяца.

Долго лежал я неподвижно, вспоминая выражение лица Махмуда, когда увидел его позади воинов с мечами.

— Прости, друг, — сказал он тогда нагло и самодовольно. — Ты стоишь поперек дороги…

Когда Азизу уводили от меня, она плакала, и черты её милого лица были искажены рыданиями.

Стояло у меня перед глазами и ещё одно лицо — высокого, красивого мужчины с искусно подстриженной бородой. Он холодно взглянул на меня, словно я был каким-то насекомым, а затем отвернулся.

Принц Ахмед!..

— Бросьте его в тюрьму, — велел принц, — а когда он достаточно натерпится — убейте.

Он не мог простить мне дней, проведенных с Азизой в Замке Отмана. Я видел невесту Ахмеда без паранджи — одно это было уже оскорблением.

Три месяца в этом мерзком месте? Когда и как они меня убьют? Или обо мне забыли?

Мои стражники-берберы были дикими и злобными, однако они были воинами, и за это я их уважал.

Мне оставили мои книги. Когда меня уводили из дома Ибн Тувайса, я получил разрешение взять те, которые он подарил мне, а время от времени я таинственным образом получал другие.

Не Махмуда ли я должен благодарить за это? Или Азиза придумала какой-то способ тайком передавать их мне?

Одно мне удалось сделать. Перед тем, как меня увели, я очистил Ибн Тувайса от всякого подозрения в соучастии со мной; в этом помогло свидетельство, что я платил ему за жилье в его доме. Поскольку ни один араб не принял бы в этом случае денег от друга, моему рассказу поверили, и он был освобожден.

В эти долгие три месяца я изучал «Географию» аль-Идриси, намного превосходящую любое землеописание, какое можно было сыскать в христианской Европе.

Эратосфен, ученый, живший в Александрии, в 194 году до Рождества Христова изобрел способ вычисления диаметра Земли, и аль-Мамун в 829 году определил, что диаметр этот равен 785О милям.

Читал я также Гиппократа и Галена в переводах Хунайна ибн Исхака, а однажды стражник передал мне сверток, в котором оказался труд Альбукасиса по хирургии.

В камере моей была лишь солома на полу и одно маленькое окошко, сквозь которое проникал свет. Когда ветер заносил в неё капли дождя, мне приходилось съеживаться под самым окном, чтобы не промокнуть, и всегда жилище мое оставалось холодным, сырым и неприятным.

Итак, я читал, а ещё каждый день упражнялся, чтобы сохранить телесную бодрость. Пища была плохая, но не хуже, чем на галере.

Во мне постоянно жила мысли о побеге, но я знал сейчас, что выбраться на волю через коридор невозможно. В коридоре стояли четыре стражника-бербера, а в конце его находилась караулка, где собиралась ещё добрая дюжина охранников — поболтать и поиграть в кости. Окошко выходило на отвесную скалу, обрывающуюся вниз на сотни футов.

Аль-Идриси мне понравился. Великий мусульманский географ собрал множество сведений об отдаленных уголках земли, которых не было в других книгах. Арабы благодаря паломникам, стекавшимся в Мекку со всех концов света, имели великолепные возможности собирать описания земель и вод, стран и народов.

Время шло, и беспокойство мое возрастало. Принц Ахмед не допустит, чтобы я оставался в живых. Гордость ему не позволит. Рано или поздно придет роковой приказ.

Когда поблизости не было стражи, я часто хватался за нижний край окна и подтягивался вверх, пока не удавалось выглянуть через решетку. Все, что мне удавалось увидеть, — небо да иногда плывущее по нему облако. Однако мало-помалу я изучил все три стержня решетки.