Фредрик Браун - Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!

• Название: Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!
• Автор: Фредрик Браун
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07086-9

Уже первые вышедшие по-русски произведения этого замечательного писателя сделали его имя не менее популярным, чем имена Брэдбери, Шекли, Саймака и других звезд американской фантастики. Мастер парадоксов, блестящий юморист, неиссякаемый источник оригинальных сюжетов — вот главные характеристики Фредрика Брауна. В сборник входят лучшие произведения автора, с большинством из которых отечественный читатель познакомится впервые.

---

— Как сказать… — буркнул Мерсон.

— Вообще-то я человек спокойный, — продолжал Кэйн. — До вчерашнего вечера я ни разу не пускал револьвер в ход. Но эта дрянь хлестнула меня по лицу, причем очень сильно, что называется, от всей души. Я света не взвидел, автоматически выхватил револьвер и нажал курок…

— …Но Кинни Кин оказалась не менее реальной, чем вы сами, — подхватил адвокат. — Вас обвинили в убийстве, а теория разлетелась вдребезги.

— Не совсем. Исключения лишь подтверждают правило. Со вчерашнего вечера я много передумал и решил, что если Кинни Кин была реальной, значит, я — не единственный настоящий человек. Следовательно, мир состоит из реальных и нереальных людей, причем нереальные существуют лишь как продукт сознания реальных. Сколько нас, реальных? Не знаю. Возможно, всего лишь горстка, может — тысячи, а может, и миллионы. Мне трудно судить, ведь мой опыт исчерпывается тремя особами, из которых одна оказалась реальной.

— Допустим. Но зачем нужна такая двойственность?

— Откуда я знаю? Предположить я могу что угодно, любой бред, но какой толк? Возможно, это некий заговор или тайный союз. Но против чего и ради чего? Не может быть, чтобы все реальные люди входили в этот союз — я, например, ни о чем таком не знаю. — Кэйн невесело усмехнулся. — Этой ночью я видел странный сон. Знаете, бывают такие… на грани с явью. Его даже рассказать толком невозможно: в нем нет никакой внутренней логики, так… отдельные образы. Так вот, мне приснилось, что где-то есть этакий архив реальности, ему-то и обязаны своим существованием настоящие люди. Архив этот можно пополнять, а можно и сокращать. Все реальные люди входят в некое сообщество, но не знают об этом. Резидент этого сообщества есть в каждом городе и, конечно, работает где-то кем-то для прикрытия. Дальше я ничего не помню… Ну вот, я совсем разболтался… Простите, Морти, что заставил вас слушать этакую чушь.

Ну вот, теперь вы знаете все. Надо подумать, вы посоветуете мне прикинуться невменяемым. Пожалуй, так и придется сделать, иначе я — убийца без смягчающих обстоятельств. Кстати, что мне грозит в таком случае?

— В таком случае… — Мерсон рассеянно поиграл карандашом и вдруг взглянул Кэйну прямо в глаза. — Психиатра, о котором вы упомянули, зовут не Бэлбрайт?

— Точно!

— Превосходно! Бэлбрайт — мой хороший приятель, а в суде его считают лучшим из экспертов. Можно смело сказать: во всей стране таких немного. Когда мы участвовали в процессах вместе, все они оканчивались оправдательным вердиктом. Прежде чем разрабатывать защиту, я хотел бы посоветоваться с ним. Я приглашу его сюда, а вы снова откровенно обо всем расскажете. Идет?

— Конечно. Вот только… не сможет ли он оказать мне одну услугу?

— А почему бы нет? О чем речь?

— Попросите его захватить с собой вашу фляжку. Вы представить себе не можете, до какой степени она способствует откровенности.

В кабинете Мерсона запел интерком. Адвокат нажал кнопку.

— К вам пришел доктор Бэлбрайт, — доложила секретарша.

Мерсон велел немедленно проводить доктора в кабинет.

— Привет, знахарь, — поздоровался он. — Дай отдых ногам и поведай мне, в чем дело.

Бэлбрайт переместил свой вес с подошв на ягодицы и закурил.

— Поначалу я ничего не понял, — начал он, — но когда узнал о его прежних болезнях, мне все стало ясно. Однажды — ему тогда было двадцать два года, — играя в поло, он получил битой по голове. Удар повлек сильную контузию и потерю памяти. Сначала это была полная амнезия, затем память вернулась, но только о детских годах. Воспоминания юности, вплоть до контузии, проявлялись лишь изредка и фрагментарно.

— Господи! Он забыл все, чему его учили?

— Вот именно. У него бывали просветления… взять хотя бы этот сон, о котором ты говорил. Конечно, можно попытаться полечить его, но боюсь, что уже слишком поздно. Другое дело, если бы мы занялись им до того, как он убил Кинни Кин. Мы не можем рисковать и оставлять его карточку в архиве. Пусть даже его признают невменяемым… Так что придется…

— Что ж, — вздохнул Мерсон. — Сейчас я позвоню куда следует, а потом пойду к нему. Жаль парня, но ничего не поделаешь.

Адвокат нажал кнопку интеркома.

— Дороти, вызовите мистера Доджа и соедините нас напрямую.

Бэлбрайт попрощался и ушел. Вскоре один из телефонов зазвонил, и Мерсон снял трубку.

— Додж?.. Говорит Мерсон… Нас никто не слышит?.. Хорошо. Код восемьдесят четыре. Немедленно уберите из архива карточку Лоренса Кэйна… Да, Кэйн Лоренс… Да, это совершенно необходимо и неотложно. Завтра получите мой рапорт.

Он выдвинул ящик стола, взял пистолет, вышел из конторы, подозвал такси и поехал во Дворец Правосудия.

Там он попросил свидания со своим клиентом и, как только Кэйн уселся напротив, выстрелил ему в лоб. Потом подождал минуту, пока тело не исчезло, и поднялся к судье Аманде Хейс. Нужно было проверить, все ли прошло гладко.

— Приветствую, ваша честь, — сказал он. — Не вы ли говорили мне что-то о деле какого-то Лоренса Кэйна? Никак не могу вспомнить…

— Нет, Морти. Я первый раз слышу это имя.

— Значит, вы мне о нем не говорили? Ладно, попытаюсь вспомнить, от кого я слышал это имя. Спасибо, ваша честь. До скорого…

Звездная карусель

Роджер Джером Пфлюггер, чью нелепую фамилию я могу оправдать только тем, что она подлинная, во время описываемых событий был сотрудником Коулской обсерватории.

Несмотря на молодость, он не блистал талантом, хотя свои обязанности выполнял хорошо и дома каждый вечер в течение часа с большим усердием занимался дифференциальным и интегральным исчислениями и мечтал в неопределенном будущем стать директором какой-нибудь известной обсерватории.

Тем не менее свой рассказ о событиях конца марта 1987 года мы должны начать с Роджера Пфлюггера — по той веской причине, что именно он первым во всем мире заметил смещение звезд.

А посему позвольте представить вам Роджера Пфлюггера.

Рост высокий, цвет лица мучнистый, как следствие сидячего образа жизни, черепаховые очки с толстыми линзами, темные волосы, подстриженные ежиком по моде второй половины восьмидесятых годов нашего века, одет не хорошо и не плохо, курит больше, чем следовало бы…

В тот день, с которого начинается наше повествование, без четверти пять Роджер был занят двумя делами сразу. Во-первых, он рассматривал в блинк-микроскоп фотопластинки с изображением области неба в созвездии Близнецов, полученные перед самым рассветом, а во-вторых, взвешивал, можно ли позвонить Элси и пригласить ее куда-нибудь, когда в кармане всего три доллара, на которые еще надо дожить до конца недели.

Несомненно, каждый нормальный молодой человек не раз и не два стоял перед такой же дилеммой, но вот что такое блинк-микроскоп и как он действует, знает далеко не каждый читатель. А потому обратим свой взор не на Элси, а на созвездие Близнецов.

В блинк-микроскоп вставляются две фотографии одного и того же участка неба, но снятые в разное время фотографии располагаются строго симметрично, и, пользуясь особым затвором, наблюдатель видит в окуляре то одну, то другую. Если они абсолютно одинаковы, то он даже не замечает переключения, но если положение какой-то из точек на второй фотографии отличается от ее положения на первой, ему покажется, что она прыгает взад и вперед.

Роджер нажал на затвор, и одна из точек подпрыгнула. Как и сам Роджер. Он повторил операцию, на мгновение совершенно забыв (как и мы с вами) про Элси, и точка снова подпрыгнула. Примерно на одну десятую дуговой секунды.

Роджер разогнул спину и почесал затылок. Он закурил сигарету, тут же бросил ее в пепельницу и снова нагнулся над микроскопом.

Точка снова подпрыгнула.

Гарри Вессон, ночной дежурный, вошел в комнату и начал снимать пальто.

— Гарри! — окликнул его Роджер. — Этот чертов блинк забарахлил.

— А? — сказал Гарри.

— Да. Поллукс сдвинулся на десятую секунды.

— А? — сказал Гарри. — Ну что ж, это вполне соответствует параллаксу. Тридцать два световых года — параллакс Поллукса ноль одна… ну, ноль одна. Немного больше одной десятой секунды. Так и должно быть, если твоя первая фотография была снята полгода назад, когда Земля находилась в противоположной точке своей орбиты.

— Да нет же, Гарри! Ее сняли прошлой ночью. Интервал между ними — сутки.

— Ты свихнулся.

— Посмотри сам.

До пяти часов оставалось еще несколько минут, но Гарри великодушно не посчитался с этим и сел за микроскоп. Он нажал кнопку затвора, и Поллукс услужливо подпрыгнул.

В том, что прыгал именно Поллукс, сомнений быть не могло, так как эта точка яркостью значительно превосходила все остальные на пластинке. Видимая величина Поллукса — 1,2, он входит в число двенадцати самых ярких звезд небосвода, и в созвездии Близнецов другой такой просто нет. И ни одна из более слабых звезд вокруг Поллукса даже не дрогнула!