Евгений Решин - Генерал Карбышев

• Название: Генерал Карбышев
• Автор: Евгений Решин
• Издательство: ДОСААФ СССР
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

В повести рассказывается о национальном герое нашей страны, замечательном человеке, обладавшем железной волей, стойком патриоте Родины, Герое Советского Союза Дмитрии Михайловиче Карбышеве. Автор повести бывший военный комиссар одного из инженерных соединений Е. Г. Решин лично знал генерала Карбышева. Он проделал большую работу, собрал ценные документы и воспоминания друзей героя. Для широкого круга читателей.

---

Я не успел доработать статью. И теперь, приближаясь к Москве, думаю о встрече со своим рецензентом. Хочу посоветоваться с ним…

И вот я в редакции.

Сотрудник журнала „Война и техника“ встает, увидев входящего в комнату сухощавого человека лет сорока пяти. Тщательно причесанные редкие волосы его чуть тронуты сединой. С узкого лица строго смотрят карие, кажущиеся холодными глаза. В петлицах хорошо сшитой шинели два ромба.

— Карбышев, — пожимая мою руку, говорит он.

Садимся. Карбышев и сидя не теряет осанки. Чувствуется, что постоянная подтянутость привычна ему.

По просьбе Дмитрия Михайловича рассказываю об опытах массового подрыва рельсов поточным способом.

Этот способ вдвое сокращает расход взрывчатых веществ и почти в пять раз увеличивает производительность подрывных команд по сравнению со способом, описанным в Наставлении к подрывному делу.

Поточный способ подрыва — мое детище. Естественно, что я увлекаюсь и немного горячусь.

Карбышев слушает внимательно, не перебивая.

Умолкаю. Нетерпеливо жду его ответа.

Дмитрий Михайлович вскидывает брови.

— Все делали правильно, — говорит он. — Но ваш опыт подрыва, хотя и значителен, остается опытом мирного времени. А в мирное время допускается много условностей, которых не будет на войне. Следовательно, поправки придется вносить на ходу? Так?

— Мы стремились приблизиться к условиям военного времени…

— Понимаю. Но работали вы в основном с модельными шашками. Стало быть, каков будет эффект от массовых взрывов снарядов, от разлета осколков рельсов, вы сказать не можете. А знать это надо. Могу посоветовать лишь одно: дополните свои опыты, проводите тренировки и ночью, надежно обеспечив безопасность, взрывая боевые заряды. Если проверка подтвердит вашу правоту — можно будет рекомендовать поточный способ войскам. Но проверка должна быть тщательной!

Забегая вперед, скажу, что в 1934 году, будучи в Москве на учебе, я без предупреждения зашел на работу к Дмитрию Михайловичу Карбышеву. Он принял меня как старого доброго знакомого.

Выслушав мои соображения об инженерных минах различного назначения, в особенности о минах замедленного действия, Карбышев заинтересовался ими.

— Вам надо написать на эту тему диссертацию! — горячо убеждал он.

В годы моей учебы Карбышев присутствовал на наших полевых занятиях. Вставал он одним из первых и, хотя ему часто нездоровилось (ведь уже тогда было за пятьдесят), ни разу не ушел с занятий, оставался с нами до конца, даже в самую ненастную погоду. Делая заметки, хронометрировал, охотно помогал, если к нему обращались за советом.

Никогда не забуду такой случай. При отходе от минированного объекта, где были воспламенены зажигательные трубки, один из красноармейцев споткнулся и упал. Прежде чем мы успели что-то сообразить, Карбышев подбежал к бойцу. Отходили они уже вместе…»[5].

Свое шестидесятилетие Дмитрий Михайлович отмечал в узком кругу родных и друзей.

Скромная квартира на Смоленском бульваре, в доме № 15, где когда-то помещалось Главное военно-инженерное управление. Небольшая столовая. Собралось много гостей. Среди них и давние сослуживцы, профессора и преподаватели военных академий — ученики Карбышева.

Тепло и радушно встречали гостей Дмитрий Михайлович и его жена Лидия Васильевна.

«Старики» рассаживались по одну сторону стола, молодежь образовала отдельную компанию.

Дмитрий Михайлович вошел в столовую последним, и так получилось, что в углу, среди молодежи, пустовал один стул — быть может, нарочно оставленный молодыми для него. Усаживаясь, он сказал:

— Ну вот и хорошо, я в своей тарелке, среди молодежи!

Кто-то из гостей пошутил:

— Ты что это, старик, вздумал изменить нам и затесался в младое племя?

Зная, что хозяин дома не лишен юмора, гости притихли, ожидая ответа. Но Дмитрий Михайлович спокойным тоном спросил:

— Разве я старик?

И попросил у гостей несколько минут внимания. Выйдя из-за стола он подошел к двери, ведущей в его кабинет, и, ловко подпрыгнув, схватился за гимнастические кольца, ввернутые в верхней перекладине дверной рамы.

Легко, почти грациозно, он сделал несколько сальто-мортале, которым мог бы позавидовать самый заправский гимнаст, и мягко спрыгнул на пол.

Весь сияющий, с юношеской улыбкой на лице, он радостно воскликнул:

— Вот какой я старик!

Гости дружно провозгласили тост за его здоровье и счастье.

— 26 октября 1940 года в связи с 60-летием Дмитрий Михайлович Карбышев был награжден орденом Красного Знамени.

Дочери своей, Елене, он писал в Ленинград: «Столько людей меня поздравили с шестидесятилетием, что от рукопожатий правая моя рука стала на 10 сантиметров длиннее левой».

Он чувствовал себя душевно и физически молодым и шутливо сетовал в том же письме к дочери: «Зачем о моем юбилее объявили по радио? Теперь все знают, что мне уже 60 лет…»

В канун войны, в феврале 1941 года, профессору Карбышеву была присвоена ученая степень доктора военных наук.

Коммунист

«…Переход, к коммунизму требует от всех трудящихся нашего великого Советского Союза настойчивого овладения большевизмом — учением Маркса — Энгельса — Ленина, повышения трудовой дисциплины, производительности труда. Участвуя своей ответственной работой преподавателя в подготовке высококвалифицированных кадров нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и вместе со всей страной в построении коммунизма, я хочу быть ближе к великой Коммунистической партии (большевиков) и прошу партийную организацию Академии Генерального штаба принять меня в кандидаты ВКП(б)».

Это заявление написано Д. М. Карбышевым в связи с твердо принятым решением навсегда связать свою жизнь с ленинской партией.

15 сентября 1939 года на общем собрании коммунистов академии его принимали кандидатом в члены ВКП(б). Ему шел тогда пятьдесят девятый год. В одной из анкет, хранящихся в архивных делах Академии Генерального штаба, Карбышев указывал, Что состоял сочувствующим Российской Коммунистической партии (большевиков) еще в 1918 году.

Во время наступления колчаковских орд на Самару в 1919 году автор этих строк, будучи тогда военным комиссаром, предложил Карбышеву подумать о вступлении в партию. Дмитрий Михайлович ответил:

— Спасибо, товарищ комиссар, за доверие. Это для меня была бы высокая честь. Но вместе с тем я считаю, что еще не подготовлен политически, чтобы носить звание коммуниста. Кроме того, я еще очень мало сделал для партии и Советской власти… Предлагая мне стать коммунистом, подумали ли вы над тем, что я бывший офицер, подполковник старой армии? Не найдутся ли люди, которые скажут, что я вступаю в партию ради карьеры, из корыстных соображений? Мне кажется, что я должен пока остаться беспартийным, но в полном распоряжении партии.

Большое влияние на Карбышева имели М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышев. Знакомство и беседы с ними, совместная борьба на фронтах гражданской войны против Колчака, Врангеля и других врагов Советской власти еще больше укрепили веру Карбышева в справедливость и человечность коммунистических идеалов. С тех пор он прочно связал свою судьбу с великой партией Ленина, хотя формально в ней не состоял.

— Никогда не думал, что смогу так скоро достичь полного доверия и уважения таких людей, как Фрунзе и Куйбышев, — говорил Карбышев. — Самое удивительное еще в другом: мне ничего не пришлось предпринимать для этого. Фрунзе и Куйбышев верили каждому моему слову — и я высоко ценил это доверие. Ведь они в моих глазах были посланцами Ленина на фронте… Представителями партии большевиков…

Работая бок о бок с такими выдающимися сподвижниками Ленина, как Фрунзе и Куйбышев, Дмитрий Михайлович словно заражался их кипучей организаторской, политической и боевой энергией, проникался глубокой верой в дело большевиков.

Вступив в ряды Красной Армии, некоторые старые военные специалисты колебались, их мучили сомнения, они испытывали робость, а подчас и трусость. Вдруг белые осилят Советскую власть, что тогда? Были случаи — старые офицеры перебегали из Красной Армии в лагерь белогвардейцев, к Деникину, Колчаку и другим врагам революции. Свое презрительное отношение к этим предателям Карбышев выражал открыто:

— Я, бывший кадровый офицер старой русской армии, служил не царю, а отечеству и остался отечеству верен. У меня и до революции порядки в России, неравенство, гнет, тупая муштра в армии, холопство перед старшим по чину вызывали отвращение, гнев. Какие-то предрассудки мешали перейти к борьбе за иную, человеческую жизнь. Ее добыли другие. Дорогой ценой, кровью своей. Добыли и для меня, потому что только теперь я могу с чистой совестью заявить: служу своей Советской Отчизне, своему народу, его армии.