Жаклин Монсиньи - Флорис. Петербургский рыцарь

• Название: Флорис. Петербургский рыцарь
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Во второй книге — «Петербургский рыцарь» — братья Флорис и Адриан де Вильнев-Карамей приезжают в Петербург, чтобы содействовать восхождению на престол дочери Петра I Елизаветы. Двор не доволен возвышением братьев, и их, путем тайных интриг обвинив в государственной измене, отправляют на каторгу. Множество приключений ожидает братьев и их верных друзей — встреча с цыганами, путешествие по Сибири, плен и бегство из Монголии, знакомство с Китаем.

---

Жорж-Альбер, снова сидевший в тепле за пазухой у хозяина, выглянул, осмотрелся, и снова спрятался: «Бр-р-р, предпочитаю этого не видеть».

Огромное облако заволокло светлый диск луны. Шлиссельбург растворился в темноте. Флорис взял царевну за руку. Адриан, как и обещал, потащил Клемана. Федор, несмотря на два мушкета, нашел способ подталкивать утомленных спуском Лестока и Тротти.

Маленький отряд пустился бежать что было духу. Темная ночь отчасти препятствовала беглецам, ибо лед на озере отнюдь не являл собой гладкой поверхности. Он был бугрист, кое-где выщерблен, местами покрыт снежными сугробами. Когда кто-нибудь падал, товарищи тут же бросались помогать ему. Но Флорис и Адриан неуклонно продвигались вперед: природное хладнокровие, присущее братьям с самого детства, всегда помогало им в минуту опасности. Временами их спутникам даже казалось, что они, как кошки, видят в темноте.

— Поспешим, — обернувшись, возвысил голос Адриан.

В самом деле, гонимая ветрам туча быстро неслась по небу, приближая момент, когда они окажутся залитыми лунным светом на самой середине озера. Беглецы еще ускорили шаг, хотя Тротти, Лестоку и Клеману, не привыкшим к подобного рода упражнениям, казалось, что сердце вот-вот выскочит у них из груди. До берега оставалось не больше тридцати метров, когда насмешница-луна вновь осветила сцену побега.

— О! Боже мой!

Принцесса споткнулась о кусок льда, и хотя Флорис мгновенно поддержал ее, вывихнула щиколотку. Она попыталась встать, но снова упала:

— Беги, Флорис, бегите все, оставьте меня.

На стенах Шлиссельбурга уже зажигали факелы. Беглецы поняли, что их побег обнаружен. Отчаяние удвоило силы Флориса, он подхватил принцессу на руки и побежал; однако драгоценные секунды были потеряны. Раздались мушкетные выстрелы, Федор обернулся, и, потрясая кулаком, крикнул:

— Проклятые собаки, нам не страшны ваши пули!

В крепости, несомненно, услышали его, потому что следом раздался резкий свист. Флорис и Адриан в изумлении отпрыгнули назад. У их ног забил фонтан воды. Из цитадели стреляли из пушек, желая разбить перед ними лед и не дать перебраться на западный берег.

— А-ха-ха! — хохотал герр Граубен, стоя позади канониров. — Не уйдете, голубчики. Ишь, вздумали смеяться над папашей Граубеном. Вперед, Бузов, прикажи открыть ворота. По коням, гренадеры, обложим их со всех сторон, как мышей в погребе, — и конфидент коварной Менгден принялся удовлетворенно потирать руки. Вот она, месть! Беглецы бросились в разные стороны, пытаясь преодолеть преграду из воды и кусков расколотого льда. Между ними и берегом, неуклонно удлиняясь, образовался настоящий канал.

Раздался конский топот.

— Майский Цветок, сюда, я лечу, словно крылатый змей, — кричал Ли Кан Юн, чья развевающаяся на ветру коса делала его похожим на пятиголового дракона, которого китаец особенно почитал. Издавая жуткие вопли, он неумолимо погонял лошадей, испуганных пушечной канонадой, свистом ядер и треском лопающегося льда. Флорис и Адриан воспряли духом и, желая обойти полынью, повлекли друзей за собой; тут два ядра, упавшие одно за другим, сразили несчастных животных, и они свалились прямо в озеро. Ли Кан, потеряв равновесие, также упал в воду, но, несмотря на холод, удержался на поверхности. Адриан и Федор устремились к нему на выручку и быстро вытащили из ледяной купели, едва не ставшей для него роковой.

— Спасибо, мой храбрый Ли Кан, ты спешил к нам на помощь, и не твоя вина, что ты не успел, — утешал Адриан маленького китайца.

— В следующий раз не советую крылатым змеям залетать так высоко, — пробурчал Федор; он любил своего друга, однако никогда не упускал случая подшутить над ним. Ли Кан покачал своей обледенелой косой и назидательно произнес:

— О, Острый Клинок! Лис никогда не наступит дважды на свой хвост. С помощью Будды в следующий раз Ли Кан сделает все гораздо лучше.

— Да, если этот раз настанет, — спокойно прибавил Адриан и бросил тревожный взор в сторону Шлиссельбурга.

Начинало светать, канонада кончилась.

Разбрызгивая во все стороны ледяную крошку, к ним мчались четыре десятка гренадеров. Во главе их скакал Граубен. Флорис прижал к себе принцессу и прокричал:

— Мушкеты, живо!

— Порох намок, барчук! — в отчаянии отвечал Федор.

Флорис и Адриан бессильно переглянулись. Товарищи их были бледны и подавлены. Четверо способных сражаться мужчин, вооруженных одним лишь холодным оружием, не смогут долго сопротивляться надвигавшемуся на них отряду, а ведь есть еще крепостной гарнизон, насчитывающий не менее двух сотен воинов.

— Господи! — не разжимая губ, прошептал Флорис. — Это несправедливо, неужели мы проиграли?

16

— Заряжайте мушкеты, гренадеры, и цельтесь женщине прямо в сердце, — по-русски крикнул Граубен, затем повернулся к беглецам и со смехом продолжил уже по-французски:

— Вы окружены, сдавайтесь, иначе мы уложим вас на месте.

Движением руки Адриан успокоил Федора, успевшего обнажить саблю и угрожающе размахивавшего ею. Флорис окинул взором своих товарищей и задрожал от ярости, понимая, какое жалкое зрелище они представляли. Ли Кан Юн обратился в статую Лота. Его усы жалобно свисали, словно тощие сталактиты. Он буквально вмерз в лед. Только раскосые глаза жили на его лице, ставшем таким же зеленым, как нефритовая рукоятка его кинжала; китаец вскинул его, но не успел упустить. На измученного бегом доктора Лестока было страшно смотреть, он то и дело содрогался от жутких приступов кашля. Глаза его налились кровью, еще немного — и его хватит удар. Клеман, растянувшись на льду, потирал себе зад, блестевший, словно зеркало: острый кусок льда, отколовшийся во время канонады, разодрал ему штаны и основательно поцарапал.

— О, нет, Боже мой, прощай мое кучерское место, не могу же я править стоя.

— Вот именно — стоя, мэтр Клеман, — прикрикнул на него маркиз; перед лицом опасности он всегда становился особенно дерзким и надменным.

— Но я не могу встать, господин маркиз, мои штаны разорваны в клочья, — жалобно заскулил бедный малый, безуспешно пытаясь прикрыть клочками ткани нижнюю часть тела.

Флорис отвел взор и встретился с жестокими серыми глазами Граубена. В них он прочел лютую ненависть. В эту минуту молодой человек пожалел, что не прикончил герра капитана, когда тот был в его власти.

«Адриан был прав, мы недооценили этого человека».

Солдаты на лошадях окружили их. Флорис внимательно вглядывался в их лица, но ничего не мог прочесть на них: эти люди привыкли без лишних вопросов повиноваться приказам.

— От имени его величества Людовика XV я протестую против нарушения нашего дипломатического иммунитета и требую, чтобы с ее императорским высочеством обращались как подобает ее высокому рождению! — громко заявил Тротти.

— Ха-ха! Здесь, посреди Ладоги, никто вас не услышит, мусью чрезвычайный посол. Посмотрите на этих бравых дурней-солдат. Это тупоголовые мужики, не говорящие ни на одном языке, кроме русского, так что вы можете распинаться столько, сколько вам вздумается. Что же до вашей дорогой принцессы, то они принимают ее за сумасшедшую, а теперь из-за ее собственной глупости мы сможем обвинить ее и в колдовстве! Ха-ха-ха! Ну что, господа французы, тогда вы сыграли со мной неплохую шутку, не так ли? Гнусные лазутчики! Теперь я вам отомщу.

Флорис презрительно пожал плечами — вот уж верно, этот герр Граубен был не только уродлив и глуп, но еще и злобен. Адриан пытался понять, куда клонит его брат. Можно было подумать, что тот нарочно старается вывести из себя своего торжествующего врага. Сардонически усмехнувшись, Граубен знаком приказал солдатам спешиться и связать пленников. Один из гренадеров, пожилой мужик с открытым лицом, приблизился к стоявшим вместе царевне и Флорису. Юноша опустил молодую женщину на землю, но одной рукой продолжал поддерживать ее за талию. Мужик остановился в раздумье. Возможно, он решал, как лучше связать их, или испугался, что ему придется приблизиться к ведьме, а может быть, красота этой юной пары взволновала его… Флорис не задавался этими вопросами, он, как всегда, действовал Не раздумывая, повинуясь велению сердца.

— Неужели тебе не стыдно, батюшка, взять свою принцессу? — прошептал он по-русски.

Гренадер вздрогнул. Кто бы ни был этот чужеземный «шпион», француз или поляк, — теперь уж вообще непонятно, но он великолепно говорил на его родном языке, без малейшего акцента, как настоящий русский. Граубен угадал колебания гренадера. Он хлестнул коня и подскакал вплотную к Флорису. Молодой человек презрительно улыбнулся:

— О-ля! Герр капитан Граубен, вы, кажется, хотели стать моим переводчиком? Какая трогательная заботливость, рыдать готов от умиления.

Граубен наклонился и проскрежетал: