Павел Дмитриев - Анизотропное шоссе [СИ]

• Название: Анизотропное шоссе [СИ]
• Автор: Павел Дмитриев
• Жанр: Альтернативная история

Приключенческий роман с упором на исторический реализм, в котором наш современник пытается не только выжить в мире 1920-30-х годов, но и слегка подправить ход истории. Прогрессорства мало, скучных фактов много. В тексте упоминается изрядное количество «знаменитых» имен, но надо понимать, на самом деле все персонажи книги вымышлены автором. Исторические обстоятельства, определившие их поступки, взяты из жизни.

---

В-четвертых, крестьянский вопрос в СССР все еще не решен. Оказывается, естественная парцелляция, то есть дробление земли на мелкие куски между наследниками, делает хозяйства неэффективными, следовательно, через жалкие десять-двадцать лет приведет в очередной революции. Спасение, по мысли Шульгина, в переходе на майорат, то есть такую систему права, в которой наследует только старший в семье. Младшие же, на радость сторонникам индустриализации, пополнят армию производственных рабочих… и чуть позже захватят лидерство в мировой экономике так же, как их предшественники с берегов туманного Альбиона завоевали колонии.

В-пятых, и это самое забавное — немалая толика прикладной, да еще и направленной на сотрудничество с большевиками философии, кардинально отличной от агрессивной ларионовской или, лучше сказать, РОВСовской. Основной вывод: «Зверь сделал свое дело, Зверь может уйти». То есть по наблюдениям автора, с социализмом, а тем более коммунизмом, в триэсэрии уже покончено, вот-вот запрячут эту глупую болтовню в музеи, вслед за революцией, и «только матери будут пугать детей ужасной мордой Ленина». Реальная же власть в результате дворцового переворота буквально свалится (если еще не свалилась!) на голову удачно подвернувшейся «сильно-полицейской» команде, иначе говоря, грубой и жестокой олигархии, пусть даже под лживым рабоче-крестьянским ярлыком.

После этого какое-то время можно жить по принципу «все, как было, только хуже». Но если лидеры СССР хоть немного дружат с головой, да еще прислушиваются к добрым советам из-за границы, то дальнейший путь предполагается самоочевидным. Они просто-напросто обязаны аккуратно, не дай бог снова разбудить Зверя, перекреститься в фашизм или передать бразды правления фашистам,[247] которым полагается восстановить границы и военное могущество Российской Империи; иметь в руководителях настоящего вождя, то есть человека исключительного благородства и неодолимой властности; завести для успокоения широких народных масс парламент с широким, но ограниченным кругом компетенций.

Уж воистину: как следует поскреби русского монархиста, обнаружишь фашиста. Конечно, господину Шульгину во время бешеного взлета популярности Муссолини позволительно ошибаться. Не завелась покуда на планете жуткая память о Второй Мировой, поэтому воспринимается данная идеология совершенно нормально, в ряду прочих — где-то между монархией и демократией. Переживают лишь коммунисты, они видят в фашистах одновременно и свое зеркальное отражение, и антагонистов — то есть наиболее опасных политических противников.

Однако, имея опыт 21-го века, прежде чем начать игры в «настоящих» вождей, стоит изучить статистику. По которой на каждого «правильного диктатора» типа Ли Куан Ю приходятся многие десятки Мао Цзедунов, Ким Чен Иров, Бокасс, Чаушеску и прочих Пол-Потов. Вероятность везения, то есть того, что вождь окажется или хотя бы Пиночетом — ничтожно мала, а до чего могут довести мир камрады типа Адольфа Гитлера, наоборот, известно слишком хорошо. В общем, перед тем как разочароваться в демократии, стоит хотя бы раз ее попробовать.

Весь день, ворочая идиотские мешки, я раз за разом задавал себе простой на первый взгляд вопрос: «Возможно ли плотное сотрудничество с «бывшим депутатом Государственной Думы»?

То есть, сможет ли он поверить моим словам настолько, чтобы помочь выцарапать смартфон со злосчастного Петербургского чердака? Аргументов у меня маловато, хотя… Есть же одежда из будущего! Пусть жалкие остатки, можно сказать тряпье, но, скорее всего, из неизвестных науке синтетических волокон, сшитые необычными обметочными швами;[248] при лабораторном изучении наверняка найдется немало фактов в пользу моей легенды. Самому же Шульгину явно не чужда мистика и божественное вмешательство — why not?

Что он теряет? Не такой великий риск для опытных контрабандистов провести меня в Ленинград, без лишних вопросов сопроводить до нужного адреса, ну или хотя бы до угла дома или квартала, если побоятся засады чекистов. Всего-то делов, подъехать вечерком на извозчике, да подождать четверть часа. Риски? Но как я смогу навредить? Сбегу к чекистам? Расскажу о «мужиках с бородами», в лучшем случае — покажу на границе одну из сотни потаенных тропинок? Смешно! Никто не будет затевать сложную комбинацию ради настолько никчемной цели.

Но что потом? Учебники истории будущего окажутся в руках человека, который как никто другой искушен в информационной борьбе, да еще на короткой ноге со всеми лидерами белой эмиграции. Как он использует подобный чит? Найдет что-то для себя или про себя,[249] осознает, к чему привели мир фашистские диктаторы, устрашится повешенного вверх ногами Муссолини или самоубившегося в бункере Гитлера, да на этом успокоится? Ха-ха. Три раза ха-ха. Ни грамма не сомневаюсь, Шульгин пустится во все тяжкие ради великого будущего великой России. Вот только попробуй пойми заранее, хорошо у него выйдет с моей помощью или плохо. Идеалистов я боюсь последнее время как огня!

Магазинчик, до которого я наконец-то добрался после работы, встретил прохладой полуподвала, аскетизмом полок и уже привычным резким запахом… Нет, не заплесневевших неликвидов, а всего лишь табака. Хозяин смолит трубку как идущий на взлет паровоз, при всяком удобном моменте хвастаясь, что отдушка копотью благородных листьев не помешает любой книге, в отличие от «поганых» портовых ароматов. Хотя мне кажется, так он маскирует миазмы от подтекающей канализации. Приходится терпеть, все равно другой подобной лавки в Хельсинки нет.

Против ожидания, сегодня я не единственный покупатель. Вдоль стеллажей с русскими книгами неторопливо прохаживался классический интеллигент среднего возраста: худая, не обремененная мускулами фигура в сером пиджачке, узкое «чеховское» лицо, усики и бородка клинышком, непременное пенсне и хомбург с модной лентой в крупный рубчик. Странно смотрелся лишь непривычно густой южный загар. При виде меня он с легким кивком приложился пальцем к краю шляпы, я ответил тем же — чуть ли не в первый раз порадовался, что не пожалел пяти марок на шикарную гангстерскую федору.[250]

Посчитав долг вежливости исполненным, набросился на новинки:

Небольшая книжка под синей дерматиновой обложкой, тисненый бронзой кораблик и название «Экипажъ «Одиссеи» явно указывают на море. Автор Евгений Тарусский… Нет, не слышал. По страницам тут и там разбросаны шикарные иллюстрации, они зовут оценить сюжет, но, увы, на беллетристику у меня пока нет времени.

Сильно запоздавший двадцатый номер еженедельника «Иллюстрированная Россiя», просмотреть содержание можно прямо тут. «Рассказъ наездника» Куприна, или мало адекватное моменту руководство по выезду скаковых лошадей, как специально разбередить душу ностальгирующих помещиков; идиотское фото английской подводной лодки с гидропланом на борту; встреча в Москве «советской знатью» его величества афганского падишаха, с последующим возложением венка на мощи Ленина; огромный некролог по Врангелю… Все не то! Отчасти интересен только «Въ мертвый часъ», тупой рассказ из советского быта, но тратить на него марку жалко.

Путеводитель «Дачи и окрестности Москвы». Не иначе, жестокий троллинг эмигрантов от столичного общества изучения русской усадьбы, с описанием более чем сотни объектов. Жаль, что не Ленинграда, вышел бы шикарный подарок господину Ларионову.

Сборник рассказов господина Кухаренко, хм… Оказывается, так зовут Наказного Атамана Черноморского казачьего войска, временно базирующегося в предместьях Праги. Опять мимо кассы. Как и «Театральные мемуары» товарища Вишневского, судя по всему успешного советского актера.

Монументальная стопочка из пяти томов в дорогом тисненом переплете — «Очерки русской смуты» генерала Деникина в очередном переиздании. Специальная акция, всего полсотни марок за комплект! Кажется, именно на них, как на главный документ эпохи, в свое время ссылался институтский препод истории. Но для меня не слишком актуально, кроме того, жаль денег и времени на столь обстоятельный труд.

Следующим под руку подвернулся сборник стихов, я открыл его на случайной странице и негромко пробормотал первое, что попалось на глаза:

Молчанье хитрое смеется,

Они мои, они во мне

Пускай умрутъ въ моем колодце,

На самомъ дне, на самом дне…

— Ох, только не это, — невольно поморщился, брезгливо пристраивая томик обратно на полку.

Изложенное»высоким штилем» нагромождение тупой эмигрантской тоски[251] отчаянно царапало глаза «ятями».

— Так плохо? — на совершенно правильном русском, но вместе с тем как-то очень мягко поинтересовался интеллигентный господин.

По его лицу блуждала грустная, немного насмешливая улыбка. И как только я умудрился не заметить, что кто-то подошел совсем близко?