Жаклин Монсиньи - Петербургский рыцарь

• Название: Петербургский рыцарь
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Во второй книге — «Петербургский рыцарь» — братья Флорис и Адриан де Вильнев-Карамей приезжают в Петербург, чтобы содействовать восхождению на престол дочери Петра I Елизаветы. Двор не доволен возвышением братьев, и их, путем тайных интриг обвинив в государственной измене, отправляют на каторгу. Множество приключений ожидает братьев и их верных друзей — встреча с цыганами, путешествие по Сибири, плен и бегство из Монголии, знакомство с Китаем.

---

Казалось, он тоже начал находить, что время тянется слишком долго. Не переставая целиться в Голубого Дракона из обоих пистолетов, он встал и, вытянувшись во весь свой высокий рост, принялся вглядываться в лабиринт темных аллей. На несколько мгновений лицо его оказалось в круге света.

Голубой Дракон содрогнулся и жадно впился в него глазами, затем дрожащей рукой отер пот с внезапно побледневшего лица, словно отгоняя нахлынувшие на него страшные воспоминания.

— Нет… нет, это невозможно… он… умер… — прошептал он.

В лабиринте раздались торопливые шаги.

— Пушки и пороховницы, они наступают нам на пятки, — послышался за кустами звучный голос.

Человек с пистолетами улыбнулся, обнажив ряд ослепительных зубов, и шагнул к маленькому мостику, отделявшему лабиринт от беседки.

— Скорей, сюда, друзья, у нас есть превосходный заложник, с его помощью мы уйдем от погони.

— Слишком поздно, барчук… слишком поздно… страшное несчастье… — бормотал казак, выбегая на аллею в сопровождении Ли Кана и Жоржа-Альбера.

Все трое были в полной растерянности; расступившись, они пропустили вперед Адриана. Лицо и грудь молодого человека были запятнаны кровью, а на руках он держал безжизненное тело принцессы. В сердце ее торчала маньчжурская стрела. Очаровательная головка была запрокинута назад, и длинные густые волосы волочились по гравию дорожки. Неземная улыбка застыла у нее на губах.

— Боже мой… мертва, — в растерянности проговорил Флорис, роняя пистолеты.

Жорж-Альбер прыгнул на руки к хозяину. Он отчаянно рыдал. Адриан ступил на мостик, прижимая к себе бесценный груз. Флорис, решивший, что брат ранен, теперь увидел, что это кровь Ясмины. Грозный и сосредоточенный Адриан напоминал статую возмездия.

— Смотри, Голубой Дракон, что сделали твои солдаты.

Генерал поднял голову: лицо его было белым, как у мертвеца.

— Я не отдавал им такого приказа… — неуверенно начал он оправдываться. Он явно пытался рассмотреть Адриана, скрытого густой тенью кустарника.

— Мне все равно… ты заплатишь за все… — обезумев от горя, выкрикнул Адриан, — ты ответишь за ее погубленную жизнь, за ее молодость, красоту и невинность…

Со всех сторон к беседке двигались факелы. Отовсюду доносились крики.

— Это твои шакалы, Голубой Дракон, они почуяли кровь, — обернувшись к генералу, яростно выкрикнул Флорис.

Генерал зловеще усмехнулся. Воспользовавшись моментом, когда на него никто не обращал внимания, он схватил висевшую на затянутой ковром стене саблю.

— Кто бы ты ни был, призрак… умри… — воскликнул Голубой Дракон, занося саблю над головой Флориса.

Раздался выстрел. Голубой Дракон зашатался и схватился за грудь, лицо его выражало крайнее удивление.

— Ты сумел убить женщину, которую я любил, но жизнь своего брата я тебе не отдам… — произнес Адриан, сжимая в руке еще дымящийся пистолет, до сей минуты скрытый длинными волосами юной принцессы. Запечатлев на еще не остывшем челе девушки прощальный поцелуй, он нежно опустил ее на цветочный газон, выпрямился и вошел в полосу света, чтобы вновь зарядить свой пистолет; он был бесстрастен, словно изваяние правосудия. Голубой Дракон по-прежнему держался на ногах. Вцепившись в хрупкую колонну, он голубыми глазами вглядывался в лицо своего убийцы.

— Надеюсь, с тобой все в порядке, Флорис, — глухо произнес молодой человек, подходя к младшему брату.

— Разумеется, Адриан, ты снова спас мою жизнь, которую я бы с радостью отдал за нее… — прошептал Флорис. Он смотрел на навек уснувшую юную красавицу, лежащую среди огромных орхидей, и из глаз его ручьями текли слезы.

— Ах! Судьба… это сама судьба… да, пора платить… это рука Господа, — внезапно простонал Голубой Дракон, услышав имена молодых людей.

Адриан вновь поднял пистолет, намереваясь прикончить своего врага.

— Не стреляй, Адриан… моя рана смертельна, не отягощай свою совесть… — воскликнул Голубой Дракон, шумно дыша и прижимая руки к окровавленной груди. Сам не зная почему, Адриан внял просьбе умирающего. Гнев его внезапно прошел, и он отвернулся, смутившись устремленного на него взгляда голубых, словно незабудки, глаз генерала. Рука его, сжимавшая пистолет, безжизненно повисла.

— Я никогда не добиваю противника, но не пытайтесь меня разжалобить, называя по имени, у вас нет на это никакого права.

— У меня есть это право, — прошептал умирающий так тихо, что молодой человек решил, что он ослышался.

Флорис вздрогнул. В аллеях лабиринта захрустел песок. Маньчжурские солдаты, не найдя беглецов на берегах озера, бежали к беседке, откуда до них донесся выстрел.

— Почтенный генерал, чьи великие замыслы кристально чисты и непознаваемы, жив ли ты? — крикнул один из маньчжуров.

Флорис шагнул вперед и ответил:

— Голубой Дракон прекрасно себя чувствует. Он желает побыть один. Не приближайтесь, это приказ.

В ответ раздался приглушенный шепот. Скрытые густым кустарником воины совещались, не зная, как лучше поступить.

— Пока генерал у нас в заложниках, мы можем надеяться на спасение, — шепнул Флорис.

Адриан в отчаянии посмотрел на него:

— Да, ты прав, бегите, а я останусь здесь и умру рядом с ней. Я прикрою ваше бегство.

— Нет, ты будешь жить, я так хочу.

Братья удивленно обернулись к Голубому Дракону, ибо именно он произнес эти слова.

Раненый глубоко дышал. Внезапно у него начался приступ удушья, и он, отчаянно пытаясь вдохнуть, судорожно замахал руками. Все подумали, что сейчас душа его расстанется с телом. Однако на этот раз все обошлось, и он, сплюнув на землю черный сгусток крови, из последних сил крикнул своим солдатам:

— Грязные хорьки, пьяные канальи, я же приказал меня не беспокоить. Подите прочь, сейчас вы мне не нужны.

Молодые люди в полной растерянности смотрели на смертельно раненного генерала; они никак не могли понять, почему их злейший враг внезапно решил спасти их. В кустах послышался шорох, а затем шепот.

Тот же самый голос опять задал вопрос:

— Но… скажи, благородный генерал, разящий, словно небесный огонь, ты ли это говоришь с нами? Не злой ли демон вещает твоими устами?

Властным жестом Голубой Дракон приказал Ли Кану подойти и поддержать его. Опираясь на руку китайца, генерал приблизился к фонарю и встал так, чтобы лицо его было хорошо видно.

— Вот он я, безмозглые ослы, бессмысленные, словно пьяные курицы… это я, и ни кто иной…

— Мы видим тебя, благородный Голубой Дракон… но… мы ищем пленницу, сбежавшую с…

— Уходите, она здесь… возвращайтесь в казармы и до утра носа оттуда не показывайте… таков мой приказ… глупые вороны.

Ответом была тишина. Беглецы, затаив дыхание, ожидали, подчинятся ли солдаты столь необычному приказу. Зашелестела листва, по усыпанным гравием и мелкими ракушками дорожкам раздались торопливые шаги. Убедившись, что с их командиром ничего не случилось, маньчжурские солдаты, что-то недовольно бормоча себе под нос, направились в казармы.

Внезапно Голубой Дракон согнулся пополам от боли и с умоляющим взором протянул руку к Адриану. Юноша холодно посмотрел на него, однако сделал знак Федору и Ли Кану; те осторожно положили генерала на кушетку. Исполненный жалости, Флорис поднес ему чашку с водой. Ли Кан остановил его:

— Нельзя, Майский Цветок, вода убьет его.

— Посмотри в глаза этому человеку, барин, — произнес Федор, подходя к Адриану, — он хочет говорить с тобой.

Адриан приблизился к Голубому Дракону.

— Почему вы спасли нас? — мрачно спросил он.

— Потому что… ты мой сын. А… Адриан… — прошептал Голубой Дракон и потерял сознание.

36

Лицо генерала было смертельно бледно, глаза закатились, казалось, он вот-вот отойдет в лучший мир, унеся с собой в могилу роковую тайну.

— О, жестокая судьба, неужели мне суждено умереть, так и не узнав правды… — в отчаянии воскликнул Адриан, приставив дуло пистолета к груди, чтобы свести счеты с жизнью. Флорис вырвал оружие из рук брата; подскочил Федор и своими сильными руками схватил Адриана.

— Успокойся, барин, прошу тебя, полно… полно… — приговаривал казак, словно успокаивал маленького ребенка.

— Ли Кан, сделай что-нибудь, верни генерала к жизни, — лихорадочно зашептал Флорис, повернувшись к китайцу.

— У меня с собой есть экстракт женьшеня, Майский Цветок, он заставляет сердце биться даже тогда, когда оно уже почти остановилось, но это очень опасно, потому что в больших дозах это сильный яд.

— Попробуй, прошу тебя, иначе Адриан сойдет с ума…

Китаец быстро достал из своего широкого рукава хрустальный флакон, оправленный в золото. Содержимое его, видимо, действительно было очень ценно и весьма опасно, ибо Ли Кан с большой осторожностью открывал его, стараясь не задеть горлышка. Затем он капнул на бескровные губы Голубого Дракона несколько капель алой как кровь и густой как сироп жидкости. По телу генерала пробежала дрожь. Кровавая пена выступила у него из ноздрей, он дернулся и вновь вытянулся без движения. Флорис сделал знак Ли Кану продолжать. Китаец колебался: