Алексей Ловкачёв - Синдром подводника. Т. 2

• Название: Синдром подводника. Т. 2
• Автор: Алексей Ловкачёв
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-8309-80-9

Был такой период в нашей истории, когда существовало военное противостояние двух супердержав — СССР и США. Трудное время, характеризующееся напряженной обстановкой, с внутренними тревогами и, как говорится, с расчехленными стволами орудий. Зато этот факт более полувека удерживал горячие головы от войн и кровавых конфликтов, обеспечивал мир и покой всему человечеству. Время это кануло в лету, от него осталось лишь название, придуманное мудрецами от политики — Холодная война. Но это было позже, а в ее разгар рассказчик со товарищи служили Родине, как могли, и жили, как получалось, ибо находились в составе военной системы «Военно-Морской Флот (ВМФ) — Вооруженные Силы СССР (ВС СССР)». К сожалению, уже нет ни ВМФ, ни ВС, ни защищаемого ими государства. А ведь я дважды ему присягал! Такое не выбросишь из сердца. Упразднили даже звание, погоны которого я впервые пришил к парадной тужурке в октябре 1976 года.

И вот написаны об этом эти воспоминания, как эпизод из маленькой повести, вплавленный в историю Родины. Это книга о событиях и людях, которые вошли в память и не были стерты временем. Она посвящена его величеству Военному Флоту, познанному автором за семь лет служения зрением, слухом, обонянием, нервами, эмоциями и душевными переживаниями.

---

— Михайлович, не бей его! Он и так не в себе. Отпусти.

Баграмян и отпустил. Подвыпивший боцман воткнулся головой в землю. Затем, приняв горизонтальное положение, как гадюка с вырванным жалом отполз в сторонку, чтобы больше не нарываться на неприятности.

Сегодня суббота. Помню, когда был маленьким и учился в интернате, для меня этот день был праздником. Приходила мама и забирала меня домой аж до понедельника. А сейчас я хандрю: что суббота, что воскресенье и даже Новый год — все едино как обычный будний день».

Да, для нас в море многие сутки слились в один непрерывный рабочий день, как на Севере, где незаходящее солнце освещает пространство не один месяц.

«24.12.1978 г., московское время 0010

Охотское море

Сегодня ровно пять месяцев, как мы с тобой знакомы… »

Наряду с отсчетом дней пребывания в автономке я отмечал время нашего с Леной знакомства. И полгода не прошло, а мы уже были в браке.

О пользе отсутствия

Под водой вся предыдущая жизнь казалась отрезанной, ушедшей далеко-далеко назад и оттого милой до щемящей боли в душе. Мы вспоминали ее с благоговением, как будто возвращение нам не светило. В воображении я часто видел осень, желтые листья, медленный тихий листопад и моросящие дожди…

Как-то по всей 4-й флотилии на целый месяц объявили организационный период. Для служивых людей, притерпевшихся, в этом акте командования ничего необычного или удивительного не было. По их мнению, такое иногда случается и закономерно должно восприниматься с пониманием. Свое отношение к происходящему они формулировали лаконично: «Дабы служба медом не казалась!». Зато для нас, молодых, подобные явления были как очередное стихийное бедствие, насланное флотской организацией, со всеми вытекающими последствиями: различными планами, мероприятиями и такими запретительными санкциями, как посещение жен и прочего женсостава на дому.

Наступление и проведение оргпериода мы расценивали как приближение цунами, от которого никуда не денешься и нигде не спрячешься. И понесет тебя эта безбрежная волна службы по различным мероприятиям, как задницей по ступеням. Целый месяц в составе флотилии мы, не покладая живота своего на алтарь досуга и отдыха, занимались налаживанием организации службы, а также боевой повседневности флота. И для нас этот месяц пролетел в трудах-заботах быстро и незаметно.

И вот после окончания флотского цунами из Павловска тронулась в путь вереница автобусов, в которых ехали домой страждущие досуга и отдыха мичманы и офицеры, чтобы вдохнуть глоток свободы ну хотя бы в Техасе. Автоколонна, соблюдая заданные параметры, компактно втянулась в поселок и, пришвартовавшись к бровке на стоянке, отрыгнула из своего чрева обессиленный и зачумленный личный состав, среди которого находился и ваш покорный слуга.

Выскочив из салона, я ринулся вдоль стоянки и по ходу движения увидел радостную и возбужденную группу офицеров. И такой в них чувствовался задор и наслаждение свободой, что они напоминали стайку первоклассников, высыпавших из дверей школы после группы продленного дня. Я тут же их идентифицировал — это были представители доблестной и героической службы радиационной безопасности — СРБ, которая Подплавом справедливо была отнесена к разряду бербазы. Пока шел параллельным курсом, я с интересом наблюдал за ними. Один из них — не то капитан-лейтенант (капитан), не то капитан 3-го ранга (майор) — замедлив шаг, как добросовестный землепашец, заценивающий предстоящую работу, оглянулся вокруг. Затем втянул в себя тысяч пять кубиков воздуха, благостно и как будто только что познавши, что такое «хорошо» после тяжелого и продолжительного подневольного труда, радостно и непосредственно воскликнул:

— Смотрите! Даже поселок изменился!!!

После этого проснулись и его товарищи, обратили внимание, что листва с наступлением весны начала зеленеть и поселок действительно преобразился. Они дружно пустились в восторги:

— Точно!

— Ух, ты!!!

— Ты только посмотри!!!

— Вот это да-а-а-а!!!

Как говорят в таких случаях, нет слов. На эти излияния я смотрел с высоты своего подводницкого положения, как морской волк на восторги и радостное повизгивание своих младших собратьев. А с другой стороны, мужики почувствовали себя настоящими моряками, которые после ну очень продолжительной автономки вернулись из морей.

Вывод: Жизнь ощущается и познается в противоречиях. Не бойся трудностей и разлук, не увиливай от большой и трудной работы, не думай, что одному тебе приходится напрягать силы и разум. Помни, что после всех испытаний тебя ждет счастье — настоящее, острое и заслуженное, за которое ты заплатил своей мерой. Неоплаченное, незаслуженное, невыстраданное благо не приносит удовлетворения, а только выхолащивает душу и лишает мир красок.

Когда наши курсы закончили коррекцию и проведение всех циркуляций, то, проходя прямо по их траверзу, разминаясь с ними правым бортом, я поворотом головы как бы обозначил их местоположение. При этом, осознавая себя по сравнению с ними настоящим асом-подводником, с чувством полного и подавляющего превосходства на них просто глянул. А что им можно было сказать, когда они всего лишь толику нашей службы почувствовали, и то — слегка? Перехватив мой более чем красноречивый взгляд, как-то по-девичьи, будто невесты, согрешившие раньше срока, они опустили свои глаза долу и наподдали пару, чтобы побыстрей разминуться со мной и моим взглядом, и вышли на оперативный простор. Там они продолжили наслаждаться ни с чем не сравнимым чувством, когда ты возвращаешься от моря уставшим настолько, что тебя слегка штормит и качает даже на земной тверди.

«27.12.1978 г., 2300

пос. Тихоокеанский

Письмо Елены

Вроде бы дают квартиру, но ясности пока нет, говорят, в МИСе нет решения квартирно-эксплуатационной части. Я была в квартире, прелесть! Огромная (целых 18 квадратов), будет здорово, если мы там поселимся.

Для нас действительно это была огромная квартира, ведь и вариант с гораздо меньшим количеством квадратных метров считался шикарным, а тут аж восемнадцать метров!

Как бы то ни было, но квартиры на наш экипаж сыпались, будто из рога изобилия, и не из-за того что кто-то где-то хорошо «подмазывал». Просто наш боевой экипаж был отлично отработан и прекрасно сплаван, а командовал им Олег Герасимович Чефонов. Поэтому командование для такого экипажа квартир не жалело. Ведь стоило молодому мичману совместно с женой или даже невестой прибыть в наш экипаж, как он, по советским меркам, молниеносно получал вожделенную квартиру. Так что в этом была заслуга каждого члена экипажа и, конечно же, его блестящего командира. В других экипажах с распределением квартир ситуация была гораздо хуже и сложнее. Хотя кто знает, может быть, здесь была особая заслуга и замполита Владимира Васильевича Малмалаева.

Не знаю, как буду одна переселяться, но Хмель (врач-земляк, который осматривал Лену после ДТП), вроде бы, обещает помочь. Так что, возможно, все будет окей. Кстати, ул. Комсомольская, д. 19, кв. 116 (выделено Леной, так как адрес в очередной раз изменился, правда, в этот раз уже приняв окончательный вариант). После автономки¸ думаю, там ты найдешь меня, покрывшуюся плесенью и паутиной.

Ирка Зырянова уехала домой. Нелегкие минуты одиночества сейчас делю со Светланой (Фоминой). Были в Находке — ничего достойного внимания, замерзли до чертиков и без настроения вернулись домой…

… ходят слухи, что вы вернетесь только в апреле, а то и того позже, ужас!»

К сожалению, или напротив, видимо, смотря для кого как, ни плесенью, ни паутиной из наших «благоверных» жен никто не покрылся. И вернулись мы в соответствии с автономностью нашего корабля в начале марта, а не в апреле. Видимо, кто-то для разнообразия подкинул дезинформацию, что кое с кем сыграло злую шутку.

«29.12.1978 г., московское время 0010

Охотское море

Здравствуй, милый Свет!

С горячим к тебе приветом твой Алексей. Как живет моя добрая Леночка? Как здоровье? Как твой бесценный дух?

Жаль, не удалось Тебе отправить письмо! А как было бы здорово, если бы Ты, милая, получила письмо к Новому году.

Указанное время — московское, но распорядок дня у нас проходит по хабаровскому, и такая от этого путаница, что сам черт ногу сломает. Вчера всплыли. Ребята с некоторым волнением ждали этого события, а когда дождались, то отдельные сдали — от качки.

По какому поводу всплывали, не помню, но было это ночью и болтанка была приличная, когда шел по узкому проходу на нижней палубе отсека, то плечами натыкался на разные приборы и механизмы, больно об них ударяясь.

Не представляю, как буду жить без тебя оставшееся время. Очень скучаю. Как-то у Алексея Зырянова спросил:

— Как, по Ирине скучаешь?