Владимир Першанин - «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

• Название: «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»
• Автор: Владимир Першанин
• Жанр: Боевик
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86546-8

НОВЫЙ фронтовой боевик от автора бестселлера «Самоходка по прозвищу «Сука».

Новые атаки отчаянных самоходок Су-76, которые из-за слабой брони и открытого боевого отделения на фронте прозвали «брезентовым фердинандом», «сукой» и «братской могилой экипажа».

Однако эти легкие подвижные машины с мощной пушкой и высокой проходимостью, ставшие самыми массовыми САУ СССР, сыграли огромную роль во второй половине войны.

Особенно отличились экипажи «брезентовых фердинандов» в легендарной операции «Багратион» – в лесах и болотах Белоруссии вездесущие маневренные Су-76 оказались просто незаменимы: прорывались там, где вязли даже «тридцатьчетверки», наносили неожиданные фланговые удары, подавляли огневые точки, захватывали переправы и плацдармы, замыкая «котлы», в которых сгинула элита Вермахта…

Этот роман – дань светлой памяти «тружеников войны», разгромивших группу армий «Центр». Они горели заживо в подбитых самоходках, они истекали кровью в «братских могилах экипажа» – но без их подвига не было бы Великой Победы.

---

Самоходно-артиллерийский полк подполковника Тюлькова в составе других войск 3-го Белорусского фронта продвигался в сторону города Витебска, где была сосредоточена крупная немецкая группировка.

Танковая бригада, наступавшая впереди, натолкнулась на упорное сопротивление. Полк Тюлькова, два пехотных батальона на автомашинах и танковый батальон были направлены в обход для нанесения флангового удара.

Двигались без отдыха уже вторые сутки, вступая в бои с немецкими заслонами. Заканчивалось горючее. Было принято решение остановиться, дать людям немного отдохнуть, дождаться бензовозов и машин с боеприпасами. Затруднял передвижение сильный дождь, который шел почти не переставая. Дороги размыло, а низины превратились в озера. Моторы перегревались, выходили из строя. Ремонтировать приходилось порой по колено в воде.

Подполковник Тюльков, бывший зампотех полка, имел одну из лучших ремонтных рот, что позволяло в короткие сроки восстанавливать технику. Помогали два трофейных тягача и сварочный генератор, которые Тюльков высмотрел среди брошенной немцами техники.

Механики-водители вымотались от постоянного напряжения больше других. Воспользовавшись передышкой, сразу заснули. Дождь барабанил по натянутому над рубкой брезенту, просачивался сквозь мелкие отверстия от осколков. Крупные дырки кое-как залатали перед наступлением.

Павел оглядел свой экипаж. Наводчик Никита Федосеев и заряжающий Костя Бурлаков тоже спали, накрывшись шинелями и запасным брезентом. Карелин спрыгнул с машины и пошел навестить старого товарища Захара Чурюмова, тоже командира батареи, с которым вместе воевали с января сорок третьего.

Забайкалец Чурюмов командовал первой батареей, «капитана» получил еще зимой. Старше других по возрасту, он был рассудительным, принимая верные решения в сложных ситуациях. Один из немногих в полку, кроме других наград, он имел орден Красного Знамени.

Чурюмов числился в резерве на выдвижение и как командир первой батареи, в случае гибели или ранения командира полка, должен был заменить его в бою.

Однако насчет возможного повышения Захар Чурюмов чаще отшучивался. По сравнению с Бакулиным ему не хватало образования.

– Ничего, – смеялся Захар. – Если и капитаном в село вернусь, тоже неплохо. У нас старше лейтенанта никого пока нет. Покрасуюсь с новыми погонами… если доживу.

Чурюмову, как и Карелину, тоже не спалось. Постояли немного под дождем, затем направились к Александру Бобичу, чья рота занимала полуразрушенный коровник. Капитан сидел вместе со своим старшиной и добивали фляжку с водкой.

– Хлебнете? – предложил Александр. – У нас сало хорошее есть. Настоящее, белорусское. Подкопченное, с чесночком. Самая классная закуска к водке.

– Хлебнули бы, – взяв с самодельного стола кусочек сала, с сожалением вздохнул Чурюмов. – Но чую, долго не простоим, а на пьяную голову батарею в бой вести последнее дело. А вот сала попробуем. Чайку бы еще кто организовал.

И вопросительно глянул на старшину. Тот закивал и через пяток минут принес чайник. В присутствии Чурюмова пить водку старшина постеснялся и разлил всем по кружкам горячий чай.

Обменялись последними новостями. Захар с двумя батареями в разведке боем не участвовал, но в первый день наступления потерял одну машину.

– Весну прошлого года помните? – не спеша отхлебывал чай капитан Чурюмов. – Под Харьковом с немецкими танками схватились. Громадинами казались, особенно «Т-4». Хотя пушка, как обрубок, короткая была, смотреть не на что. Позавчера натолкнулись на танковую засаду, думали, вот они «тигры».

– Ну, и кто это был? – спросил Бобич.

– Те же «Т-4», но фрицы их крепко усилили. Орудие длинноствольное, броневые экраны по бортам. Шарахнули из трех стволов, две «тридцатьчетверки» сразу подбили и одну «сушку» из моей батареи.

– И чем все закончилось? – спросил Саша Бобич, разгрызая крепкими зубами комок сахара.

– Те три машины сгорели, как свечки. Фрицы кумулятивными зарядами били. Сами знаете, поджигают технику в момент. Танкистам не повезло, из экипажей мало кто успел выбраться. Пока до люка доберешься, все горит. Моя самоходка тоже сгорела, но из рубки трое успели выпрыгнуть. Вот тебе и «брезентовый фердинанд». Открытая рубка часто спасает.

– Фрицев-то победили?

– Победили, хоть и с потерями. Новые «тридцатьчетверки» мне понравились. Сильные машины и пушка 85 миллиметров. Никаких рикошетов, броню насквозь прошибает.

Посидели еще с полчаса и разошлись. Среди ночи Карелина разбудил посыльный из штаба полка.

– Товарищ старший лейтенант, вас подполковник Тюльков вызывают.

– Что там случилось? – с неохотой вылезая из-под шинели, спросил Павел. – Война, что ли, кончилась?

– Ну, вы скажете, – засмеялся посыльный в звании младшего сержанта. – Наступление только началось. Под Шумилине такой бой идет!

– Что, даже в штабе слышно? Пушки спать мешают?

Младший сержант с медалью «За боевые заслуги» недовольно засопел. Как и все штабные, он был самолюбив и считал, что вместе с другими писарями находится на ответственном участке.

Проснулся механик-водитель Алесь Хижняк. Зевая, уверенно заявил:

– Ну, все, поспали. Теперь среди ночи обязательно куда-нибудь выдернут. Так, что ли? – обратился он к посыльному. – Снова наступаем?

– Не знаю. Там сообщат.

– Не знаю! – передразнил его старший сержант. – За что медаль получил? В немцев, что ли, стрельнул?

– Бывало, и стрелял, – поправляя на плече автомат, сказал писарь.

– Ой, не ври. Ты же их близко ни разу не видел.

– Угомонись, – оборвал механика Карелин, который уже затянул портупею и одергивал гимнастерку. Кивнул посыльному: – Пошли! Да не жми так автомат, а то стрельнешь случайно. Не бойся, фрицев поблизости нет.

– И вы туда же, товарищ старший лейтенант, – окончательно обиделся писарь. – Я разве виноват, что меня в штаб направили?

– А ты к нам в десант просись! – крикнул вслед тоже проснувшийся наводчик Федосеев. – Будет что девкам рассказать.

Младший сержант на очередную подковырку ничего не ответил.

Штаб полка размещался в более-менее уцелевшем доме. За столом, при свете керосиновой лампы, сидели подполковник Тюльков, начальник штаба Банников, особист Артюхов и командир десантной роты Александр Бобич. Еще Павел разглядел двух бородатых мужчин. По шапкам с красными лентами понял, что это партизаны.

– Слушай, Карелин, – без предисловий заговорил особист капитан Артюхов, – важное дело тебе предстоит.

Особисты, или, как их сейчас именовали, «смершевцы», нередко вели себя в присутствии командиров подразделений излишне самоуверенно. Давали понять, что, несмотря на невысокие звания, обладают особыми правами. Капитан Илья Артюхов был проще, не делал из своей работы великой тайны. А то, что влез вперед командира полка, видимо, имел с ним договоренность.

Карелин вопросительно посмотрел на подполковника. Тюльков в разговор пока не вмешивался. Промолчал и Карелин, ожидая продолжения.

– Товарищи из партизанского отряда сообщили, что каратели деревни жгут, а людей на запад угоняют. Тех, которые сопротивление оказывают, на месте стреляют. Вот твари фашистские!

– Твари, – закивали оба партизана. – Чуют, что Красная армия на подходе, и сжигают все подряд.

– Мы связались со штабом дивизии, и нам поручили оказать помощь товарищам. Не дожидаясь, пока продвинутся вперед остальные войска, нанести удар и уничтожить отряд карателей.

– Далеко отсюда? – спросил Павел.

– Километров семнадцать.

Начштаба Банников развернул карту, партизаны показали место. Сообщили, что вышли еще днем, надеясь добраться до передовых частей под прикрытием дождя, однако у немцев кругом посты и заслоны.

– Один из ребят погиб, другого сильно подранили, – рассказывали партизаны. – Вот, из шести человек мы двое добрались. Наш отряд и сам бы удар нанес, но за последние недели большие потери понесли, когда железную дорогу взрывали. Рельсовая война. Знаете, наверное.

– Знаем, – кивнул Тюльков. – То, что движение по «железке» перекрыли, – большое дело.

– У карателей броневики, минометы, – продолжал партизан постарше. – Пытались засаду организовать, снова потери понесли. Против минометов не очень-то разбежишься, да и на бронетранспортерах тяжелые пулеметы. На километр каждый куст простреливают.

– Готовить к выходу батарею? – спросил Карелин.

– Мы тут обсуждали, – неторопливо проговорил Тюльков. – Хотели дать тебе отдохнуть и направить с партизанами первую батарею Захара Чурюмова. Но у него двигатель на одной машине барахлит. В четвертой батарее командир новый, еще толком не обкатанный.

Насчет комбата-2 Юрия Бакулина речи не заводили вообще. Видимо, руководство полка осталось не слишком довольно его действиями на плацдарме.

– Возьмешь с собой взвод десантников, саперов, ну, и разведку. Десантниками пусть капитан Бобич руководит, он, кстати, и по-немецки неплохо говорит.