Владимир Першанин - «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

• Название: «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»
• Автор: Владимир Першанин
• Жанр: Боевик
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86546-8

НОВЫЙ фронтовой боевик от автора бестселлера «Самоходка по прозвищу «Сука».

Новые атаки отчаянных самоходок Су-76, которые из-за слабой брони и открытого боевого отделения на фронте прозвали «брезентовым фердинандом», «сукой» и «братской могилой экипажа».

Однако эти легкие подвижные машины с мощной пушкой и высокой проходимостью, ставшие самыми массовыми САУ СССР, сыграли огромную роль во второй половине войны.

Особенно отличились экипажи «брезентовых фердинандов» в легендарной операции «Багратион» – в лесах и болотах Белоруссии вездесущие маневренные Су-76 оказались просто незаменимы: прорывались там, где вязли даже «тридцатьчетверки», наносили неожиданные фланговые удары, подавляли огневые точки, захватывали переправы и плацдармы, замыкая «котлы», в которых сгинула элита Вермахта…

Этот роман – дань светлой памяти «тружеников войны», разгромивших группу армий «Центр». Они горели заживо в подбитых самоходках, они истекали кровью в «братских могилах экипажа» – но без их подвига не было бы Великой Победы.

---

– Ясно, – сказал Тюльков, хорошо разбиравшийся в образцах немецкой артиллерии. – Скорее всего, это полковые орудия «С-33». Калибр 150 миллиметров, вес даже в походном положении менее трех тонн. Подходящая штуковина переправы разбивать. И перетаскивать их в здешних местах удобно. Хоть лошадьми, хоть вездеходами.

После короткого совещания было решено направить для уничтожения батареи три самоходки, взвод десантников, пехотный взвод, отделение саперов и разведку.

– Самоходки возглавит Павел Карелин. Десантников, пехоту и саперов поведет капитан Бобич. Основной удар должны нанести десантники и саперы. С ними будет огнеметный расчет. Самоходки вводить в бой, только если возникнут осложнения.

Подполковник закурил папиросу, задумался. Спохватившись, пустил пачку «Эпохи» по кругу:

– Закуривайте, ребята, – потом в сердцах выругался. – Не возьмешь так просто эти гаубицы.

Все понимали, что любая тяжелая батарея охраняется усиленно. Орудия дорогие, эффективные в бою. Там могут быть и зенитное прикрытие, легкие противотанковые пушки, пехотный взвод с пулеметами.

– Тебе, Павел, наверняка пострелять придется, – продолжил Тюльков. – Действуйте по обстановке. Если сумеете огнеметом, гранатами и взрывчаткой обойтись – хорошо. Если нет, вступают в бой твои «фердинанды».

Когда готовили машины, начался минометный обстрел. Командир полка торопил ротного Бобича, затем приказал Карелину:

– Лейтенанта Зацепина оставь на позиции. Старшим в группе будешь ты. Но первый удар наносит капитан Бобич. Ясно?

– Ясно, – отозвались Карелин и Саша Бобич.

Павел Карелин получил из резерва еще одну самоходку. Это была командирская машина Тюлькова, которой он усилил батарею старшего лейтенанта, где остались в строю всего три «сушки». Сейчас одну из самоходок он оставлял в тылу, зная, что лейтенант Александр Зацепин при необходимости может заменить выбывшего командира батареи.

Подошли саперы, нагруженные взрывчаткой, батальонная разведка.

– Ну, с Богом, ребята!

Старый артиллерист Борис Прокофьевич Тюльков не ошибся. Немцы сумели подтянуть через низины и протоки батарею гаубиц «С-33». Хотя официально они именовались «тяжелые пехотные орудия», но для своего калибра 150 миллиметров имели в боевом положении (без лафета) сравнительно небольшой вес – всего 1700 килограммов.

Это позволяло расчету из 8–9 человек вручную, без помощи тягачей, перекатывать пушки на запасные позиции и быстро маскировать их.

Неожиданного и скрытного удара не получилось. Впрочем, на это мало рассчитывали и Тюльков, и Карелин. Поэтому группа была усилена пехотным взводом.

Отделение разведчиков во главе со старшиной Шендаковым разглядело дополнительный пост, выставленный совсем недавно. Трое немцев лежали в неглубокой траншее возле пулемета «МГ-42». Для того чтобы пройти дальше, требовалось либо менять маршрут и углубляться в лес, либо бесшумно уничтожить пост.

Николай Шендаков, жилистый, крепко сбитый рыбак с Азова, вместе с двумя помощниками решил обойти пулеметный расчет с тыла. Однако сделать это оказалось непросто.

Не зря такие места называют «гнилыми». Сырая земля была усеяна упавшими березами и осинами, которые подгнивали на корню. Кроме того, между кочками разведчиков подстерегали «болотные окна», участки жидкой почвы.

Заметить их было сложно. Сделав неосторожный шаг, человек проваливался по колено или по пояс. Шендаков попытался обойти опасный участок, но один из разведчиков наступил на ветку. Пулеметчики были настороже, сразу услышали треск и дали несколько очередей.

Действовать следовало быстро. Николай подполз ближе и бросил две «лимонки». Затем все трое разведчиков вскочили и кинулись к расчету. Навстречу ударила автоматная очередь, один из разведчиков был тяжело ранен. Расчет добили, но внезапность была потеряна. Раненого срочно понесли в тыл.

– Теперь только напролом, – связался по рации с двумя своими машинами Карелин.

Два взвода во главе с капитаном Бобичем бежали к батарее. От них не отставали саперы и огнеметчик со своим помощником.

По наступающим открыли огонь из станкового пулемета «зброевка». Спустя минуту гулко замолотил крупнокалиберный пулемет. Самоходки не могли сразу подавить их огонь. Все три машины были вынуждены сделать крюк, чтобы не завязнуть в болотистой низине, над которой густым облаком кружилась мошкара.

Оба взвода несли потери. Продвигались быстрыми перебежками под прикрытием ручных пулеметов. Получалась лобовая атака, которую всячески пытался избежать капитан Бобич, но не смог. Другого варианта не оставалось.

Немецкие артиллеристы выкатили из капонира одно из орудий и разворачивали его в сторону мелькнувших русских самоходок. Обер-лейтенант, командир батареи, отдавал команды второму расчету, который с трудом выталкивал из вязкой земли вторую шестидюймовую пушку.

Александр Бобич понимал, что самоходки, которые вынырнут из ложбины, сразу же встретит снарядом орудие, уже изготовленное к стрельбе. Вряд ли оно промахнется. Через минуты вытолкнут наверх второе орудие – две тяжелые пушки будут вести огонь по самоходкам почти в упор.

Капитан пытался поднять в атаку оба взвода. Один хороший рывок – и бойцы забросают гранатами пушки. Но люди вжимались в землю. Спасались от плотных пулеметных трасс, которые свистели над головой, вонзались в вязкую почву.

Два пулемета уже свалили на землю не меньше десятка человек. Все они были убиты или тяжело ранены. Подняться означало угодить под плотный огонь. Место было открытое. Защитой могли служить лишь редкие кочки да хилые болотные осины, которые насквозь просаживали пулеметные очереди.

Младший лейтенант, пришедший в полк после шестимесячных курсов пехотных командиров всего месяц назад, еще не участвовал в боях. Лежа вместе с другими, он посылал короткие очереди из «ППШ» в сторону немецкой траншеи.

Больше всего он боялся прослыть трусом. Услышав капитана Бобича, торопливо поднялся в рост.

– Взвод! В атаку…

Вряд ли он успел бы выкрикнуть команду до конца. В его сторону уже летела трассирующая очередь. Спасая взводного от смерти, сержант рывком опрокинул его на землю. Плотная трасса скорострельного «МГ-42» прошла в метре от них.

– Куда ты? Пропадешь!

– Надо, – пытался подняться девятнадцатилетний младший лейтенант. – Надо вперед.

Вслед за «МГ-42» ударил крупнокалиберный «машингевер». Пуля калибра 13 миллиметров просадила с хлюпаньем кочку и тело бойца-автоматчика. Тот вскочил, но сумел сделать лишь пару шагов. Из-под правой лопатки, пузырясь, струей вытекала кровь.

– Не торопись, младшой, – сказал сержант. – Ротному положено кричать, а мы самоходок подождем. Без их поддержки – каюк. Диск смени, он у тебя, наверное, пустой. Палил в белый свет, как в копеечку.

Капитан Александр Бобич понял, что людей не поднять. Когда-то он сам прошел такие атаки в лоб, которые выкашивали половину взводов и рот. Сейчас он искал другой путь.

Извиваясь, как ящерица, полз к огнеметчику, который вместе с помощником прятался за обомшелым болотным валуном. Ротного сопровождал семнадцатилетний ординарец Минаев Андрей. Он подобрал полузамерзшего парня зимой в сгоревшей деревне и добился зачисления в десантную роту.

За спиной капитана вели огонь два ручных пулемета, пытаясь поддержать наступающих. Ближний из них перехлестнула трасса «МГ-42». Первый номер был убит, вышибло диск из зажимов. Второй номер расчета потянул «Дегтярев», чтобы перезарядить, но увидел, что казенник смят.

Вскоре замолчал и другой «Дегтярев», его достал крупнокалиберный пулемет. А командир роты вместе со своим ординарцем доползли до огнеметчиков.

– Чего лежите? Фрицы уже орудие развернули.

– Ты попробуй, сунься под пули с этим баллоном. Сгоришь, как свечка. Да и не достанем мы ихнюю пушку. Огнемет всего на сорок метров бьет.

– Ползем вместе, – капитан решительно потянул бойца за шиворот.

Семнадцатилетний ординарец подтолкнул второго огнеметчика:

– Двигай, не спи. Капитан, что ли, вместо вас воевать будет?

Расчет тяжелого орудия напряженно застыл на своих местах. Угол горизонтального обстрела пушки составлял всего одиннадцать градусов. Артиллеристы напряженно прислушивались к звуку моторов русских самоходок. Где они вынырнут?

Но опасность подстерегала расчет 150-миллиметровки с другой стороны. Старшина Николай Шендаков вместе с тремя бойцами своего отделения подползли к орудию на сто метров и открыли огонь из автоматов.

Через короткое время их засек расчет крупнокалиберного «машингевера», но они успели очередями из «ППШ» срезать двоих артиллеристов из расчета орудия и заставили остальных спрятаться за щит или залечь.

– Бей по орудию, – приказал огнеметчику капитан Бобич, пристраивая автомат.

– Далеко. Пришибут нас.

– Две жизни прожить хочешь, дядя? – выругался ординарец и дал очередь в артиллериста, вставшего за прицел орудия.