Петр Воробьев - Разбой

• Название: Разбой
• Автор: Петр Воробьев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-1-63443-051-7

Действие происходит на планете Хейм, кое в чем похожей на Землю. С точки зрения местных обитателей, считающих себя наиболее продвинутыми в культурном отношении, после эпохи ледников, повлекшей великое падение общества, большая часть автохтонов Хейма так и осталась погрязшей в варварстве. Впрочем, это довольно уютное варварство, не отягощённое издержками наподобие теократии или веками длящихся войн, и за последние несколько веков, ученым-схоластам удалось восстановить или заново открыть знание металлургии, электричества, аэронавтики, и атомной энергии. По морям ходят пароходы, небо бороздят аэронаосы, стратопланы, и турболеты, а пара-тройка городов-государств строит космические корабли. Завелась даже колония на соседней планете. При этом научные споры нередко решаются по старинке – поединком на мечах. Также вполне может оказаться, что ракету к стартовой площадке тащит слон, закованный в броню, потому что из окрестных гор может пустить стрелу голый местный житель, недовольный шумом, пугающим зверей. Все это относительное варварское благополучие довольно легко может оказаться под угрозой, например, из-за извержения вулкана, грозящего новым ледниковым периодом, или нашествия кочевников, или возникновения странного хтонического культа… а особенно того, другого, и третьего вместе.

---

– Львица. Мегайро и Самбор переглянулись.

Глава восьмая. Чугуан, Зареченский конец

Старичок печально посмотрел на Немира. В его взгляде читалась долгая история лишений, невзгод, и несправедливостей, и Немиру вмиг стало совершенно ясно, что во всех перенесённых учёным старцем бедах виноват именно он, простой ученик корчмаря. – Я заказывал тёмное пиво, – сказал старичок. – А ты что принёс? – Осфо, давай его сюда, – сидевший напротив старичка взял кружку. – Как тебя, Немиром величать? Принеси нам сразу кувшин светлого, кувшин тёмного, и кувшин мёда, чтоб зря взад-вперёд не бегать! За тем барашком глаз нужен! В подтверждение этих слов, говоривший постучал ногтем по бронзовой оправе своего правого глаза, вернее, окружённого шрамами ожогов устройства, вставленного в правую глазницу. От него шли трубочки и провода, внутри что-то вертелось и жужжало. Согласно дённикам, механический глаз Ардерика мистагога мог прозревать сквозь стены, различать цвета волн беспроволочного телеграфа, и видеть тепло. Последнее намекало, что барашка стоило бы проверить. Немир поспешил к очагу – тихо сопевший пневмодвигатель исправно приводил ве́ртел через понижающую передачу, но в угли начал капать жир. Пришлось плеснуть на занявшееся пламя винного уксуса и смазать тушку смесью из оливкового масла, белого вина, и антилийских шишек. Ещё диалепта три, и можно снимать с огня, обкладывать уже испёкшимися киёмой со слоновым чесноком, и подавать. Обожжённый атомным пламенем мистагог продолжал своё рассуждение о путях познания:

– Ты можешь выучить имя шушпанчика[147] на всех языках земного круга, и не узнать об этом шушпанчике совершенно ничего. Лучше взгляни на шушпанчика и посмотри… вот… что он делает – это гораздо полезнее! У бочек с напитками, Тослава поочерёдно подставляла под открытый краник кружки, наполняя их тёмным пивом. В голове Немира стал зреть замысел – на рынке перед закрытием у цветочника купить за три обола[148] полдюжины роз, что утром стоили четвертачок, на ночь поставить в холодную воду и спрятать, а на следующий день произвести впечатление на Тославу. А пока достать мёд из холодильника. – Везёт тебе, – сказала дева. – Самим Ардерику с Осфо Палицей пиво наливаешь! – Который же из них Осфо Палица? – спросил Немир, поднимая с нижней полки холодильника стальной кег с мёдом. – Маленький, лысенький. Ты богатыря ждал? – Тослава отправилась с подносом к столу, где сидели лётчики с «Хранительницы Меркланда». Немир проводил её взглядом, поставил кег стоймя, и принялся прикручивать заборную головку. Со стороны стола с учёными донёсся взрыв смеха, потом грохот: лётчики решили передвинуть свой стол и скамьи поближе к Ардерику и товарищам. Заборная головка была старого образца, с поршневым насосом. Подставив под кран кувшин, Немир принялся двигать поршень вверх-вниз, заодно соображая, не попросить ли у кого ещё подмоги с барашком, и вполуха слушая гостей. Теперь рассказ вёл Самбор, тоже вроде бы учёный, хотя по повадкам и по дорогой, но видавшей виды заморской справе он больше походил на лётчика. Повествование касалось его путешествия в Чугуан через Айкатту, что на юго-западе. – На макраухениях догнали поезд, я уже думаю – опять грабить? Что ж никто не отстреливается? Нет, прошли по вагонам, в каждом зачитали обращение, что мол, помогите, чем можете, сами мы местные… Это заявление почему-то тоже вызвало смех у части слушавших. Рассказчик, явно не считавший ниже своего достоинства смеяться над собственными шутками, радостно фыркнул. По уже достигнутому уровню веселья, кег вряд ли стоило тащить обратно на полку холодильника. – Мол, их лес срубили под полосатые кила́и[149]. и не заплатили ни скиллинга. Племя вступает на тропу войны, килаи они пожгут, а с первого новолуния осени, все поезда будут пускать под откос. Но учтиво, и на этот раз для разнообразия без грабежа. А то всё последнее время если не застольничаю с друзьями, то отбиваюсь от каких-нибудь грабителей… Светлое пиво разливалось под азотно-углекислотным давлением, из башни тёмного стекла, и наполнить кувшин было гораздо легче. – Расскажи лучше про «Смертевоз»! – сказал один из лётчиков. Немир подставил третий кувшин под кран бочки с тёмным пивом и побежал к барашку. Ещё пол-диалепта. И успеть к крану, прежде чем кувшин переполнится. – Со «Смертевозом» поначалу всё вышло просто, – Самбор ухмыльнулся было, но встретил полный вековой тоски гипнотический взгляд Осфо Палицы и приувял. – Малый, нам тоже мёда! – лётчик потянул Немира за рукав, чуть не заставив того выронить поднос. – И пусть подаст та же смазливая вертихвостка, что пиво принесла, а твою уксусную морду сделай вид, чтоб я долго искал! «А паука тебе в мёд»? – скривившись, подумал помощник корчмаря. В кладовой вместе с блюдом для барашка мог найтись и паук. Ещё бы лучше гигантский шипящий таракан, но в корчме «Под водопадом» таких тварей не водилось. Да и за паука могли попереть из цеха. Немир выбрал подходящего размера блюдо, ополоснул в раковине, протёр полотенцем, и побежал в кухню за киёмой, чесноком, и укропом. Кого бы припахать снять трёхпудового, навь его побери, барашка с вертела? Из дверного проёма снова донёсся смех. – Они не только сверху не поставили броню, а вообще поснимали всю обшивку! Представьте, что произошло – открытое сверху корыто влетает под навесной огонь с обоих бортов! Сначала спёкся боезапас, потом все четыре турбины… Как оказалось, от гипнотического взгляда Осфо можно было временно обезопаситься, подсунув старцу достаточно большую, чтоб и нос влез, кружку медынского тёмного. – Мёд есть? – спросил Хлебник. Старый воин и пивовар имел таинственное, но очень полезное обыкновение появляться внезапно и совершенно бесшумно, когда в корчме подходили к концу напитки. – На последнем кеге. С бараном поможешь?

– Ке́лио тебе звать неохота? – пивовар подмигнул. – Рукавицы давай! Самбор продолжал радовать слушателей бесхитростно-кровавыми подробностями: – Пулемётчика так разорвало, только кишки по стенкам. Кое-что мы от него нашли наутро, в основном верхнюю часть, а остальное тайры и всякие носухи растащили подчистую. Совсем не как пушкарь в старой крепости – тот был почти как новенький, Вамба из своей четвертьвершковой пищальки его уложил точно в переносицу! И это через прорезь в броне! Дзынькнули двустворчатые входные двери. – Рад вас приветить, гости дорогие! – Келио корчмарь указал на пару свободных стульев без прислона, стоявших подле стойки.

– Нам к тому столу, – ответила маленькая, пухленькая, и очень хорошенькая дева, смуглая, кареглазая, от шейки до пят в оленьей коже, украшенной раковинами, бирюзой, серебром, и ёжесвинскими иглами. Её спутник был примерно вдвое выше, с жирно подведёнными чёрным серыми глазами на бледном лице, в длинном чёрном одеянии, перепоясанном чёрным поясом, на котором висели меч с чёрной рукоятью в чёрных ножнах и шестистрел из чернёной стали. – А вот и стрелок! Кая, Вамба! Мы здесь! – без особой нужды крикнул Самбор. – Ардерик, это Кая дочь Покиса-лоро, вождя тиван Айкатты, и муж её Вамба, сын Гундемара, схоласты мистерии аконитового дракона в учении! – Так вы те двое, кого мне прислал Фейнодоксо? – мистагог обернулся, чтоб получше разглядеть Каю и Вамбу. – Термоядерщики без эргастерия, изгнанники волей Ариамира Себяложца? Надо было отдать им должное, ни та, ни другой не вздрогнули, впервые оказавшись лицом к лицу с Ардериком Обезображенным. – Я ещё астроном, – добавило пугало в чёрном. – Садитесь! – Я Ардерик, а это вот Осфо Палица. Старичок одарил Вамбу своим особенным взглядом, но едва в четверть силы, а Кае и вовсе улыбнулся. Тем временем, Хлебник и Немир сняли барашка с огня, взгромоздили его на блюдо, и принялись укладывать вокруг чеснок и киёму. Наконец, Немир посыпал овощи укропом, и помощник корчмаря с пивоваром потащили блюдо к столу. – Хлебник! – обрадовался Келио. – Мёд привёз? И кашайское горькое? – Горького могу тебе уступить два бочонка… Пивовар не успел закончить, потому что Самбор вскочил с места:

– Так ты Хлебник старый йомс? – Какой же я старый, я в самом соку! – возразил Хлебник. – Стой, ты… То ли учёный, то ли лётчик неожиданно отвесил поклон: – Самбор, сын Мествина. Пальнатоки с Фюна… – Всё знаю, – пивовар поклонился в ответ. – Товарищи из Йомсборга телеграмму прислали.

– Я сберёг лук Пальнатоки… – Лук теперь твой, ты ему славу принёс. И вот еще что. Келио, вели Немиру один бочонок горького укатить в холодильник, а второй мы сейчас и опорожним, в честь Пальнатоки и Самбора, что за смерть его отомстил, – йомс на покое прибавил голос. – Гости добрые, сдвигайте столы! Будем пить память Пальнатоки с Фюна, йомса, верного клятвам! – Дело! – Самбор клацнул кружкой по столу. Последовали одобрительные крики и грохот. Один из лётчиков ухитрился расколотить свою кружку. – Что встал, дуй разгружать! – негромко окрысился Келио на Немира, хватая из-за стойки полотенце. – Ама́ттан поможет, – добавил Хлебник. Грузовичок с пивом и мёдом стоял в переулке за корчмой, как раз напротив чёрного хода. Это был энгульсейский «Фодден», как гласили бронзовые руны на расписном паровом котле, находившемся там, где у современных машин полагалось торчать теплообменнику. На подножке сидел Аматтан кочегар, облокотясь на вычурное двухаршинное колесо, куря длинную трубку, и читая в свете карбидного погрузочно-поискового фонаря «Моряк Севера». – Что в дённике пишут? – справился Немир. – Кругом беда, оба́че. Северо-западный путь замёрз, с Игиниитына́х-острова дев в угон берут и на Серес-остров везут, за Завечерним морем чолдонцы лютуют, вончегорский космодром взорвали, «Тихомыслову мудрость» сожгли, Траско Добинский, и тот ногу сломал. – Да пёс с ним, с Траско, всё позор, а не вратарь! «Тихомыслову мудрость»? Знаменитый стратонаос, построенный в Альдейгье, служил первой ступенью для запуска в космос ракет снабжения на Драйген. Аматтан сунул в свет фонаря разворот дённика с фотографией, где пламя пожирало огромную китовидную форму, окружённую лесами: