Филип Дик - В ожидании прошлого

• Название: В ожидании прошлого
• Автор: Филип Дик
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: ISBN 5-9577-1205-1; ISBN 5-17-023137-7

Филип К. Дик (1928—1982).

Величайший визионер от фантастики XX века.

Один из оригинальнейших писателей прошедшего столетия.

Человек, непрестанно задававший читателям один и тот же вопрос: «Насколько реальна РЕАЛЬНОСТЬ?»

Филип К. Дик. Автор, для творческого наследия которого «не работают» никакие эпитеты!

Перед вами — Филип К. Дик каков он есть.

Разный. Всегда — разный. И всегда — ВЕЛИКИЙ.

Филип К. Дик. Писатель, каждое произведение которого — дверь в иной мир. В мир забавный, но чаще — страшный.

---

— Но теперь…

— Теперь ситуация изменилась. Я пленник, все против меня. Вы тоже, например. Не исключено, что мне придется использовать свои способности против вас.

— Пожалуйста, не делайте этого, — сказал Пэмброук, принужденно улыбнувшись. — Я всего-навсего наемный работник правительственного учреждения, выполняющий свои служебные обязанности.

— Вы несколько больше, чем наемный работник, — возразил Конгросян. — Мне все-таки интересно узнать, каким образом я использую свои способности против Николь.

Он никак не мог себе представить, что способен на подобное — такой ужас она в нем вызывала. И такую почтительность…

— Поживем — увидим, — сказал Пэмброук.

— Меня поражает, — сказал Конгросян, — что вам приходится применять аппарат фон Лессингера только для того, чтобы выяснить что-то обо мне. В конце концов, я — жалкий изгой, неспособный жить среди других людей! Уродец, которому лучше бы и не появляться на свет.

— Это за вас говорит сейчас ваша болезнь. И где-то в глубине своего сознания вы это прекрасно понимаете..

— Но вы должны признать, — упорствовал Конгросян, — что весьма странно пользоваться детищем фон Лессингера так, как это делаете вы. Какова ваша цель?

«Ваша истинная цель», — добавил он про себя.

— Моя задача — защитить Николь. Поскольку вы очень скоро предпримете откровенные враждебные действия по отношению к ней.

— Я думаю, вы лжете, — перебил Конгросян. — Я бы никогда не совершил ничего подобного. Только не по отношению к Николь!

Уайлдер Пэмброук поднял бровь. А затем отвернулся и нажал кнопку вызова лифта — психохимиотерапевта из «АГ Хеми» надо было все-таки найти.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Конгросян.

Он всегда подозрительно относился к сотрудникам НП, и эта его подозрительность еще больше усилилась после того, как полиция ворвалась в «Пристанище драндулетов» и схватила его. А этот человек вызывал у него особенную подозрительность, хотя Конгросян и не понимал — почему.

— Я всего лишь выполняю свои служебные обязанности, — повторил Пэмброук.

Однако Конгросян ему не верил.

— Как вы теперь будете себя чувствовать? — спросил Пэмброук, когда открылась дверь лифта. — После того, как убили сотрудника «АГ Хеми»…

Он вошел в кабину и жестом пригласил Конгросяна последовать за ним.

— Мой доктор. Эгон Сьюпеб. Он может меня вылечить.

— Вы хотели бы с ним встретиться? Это можно устроить.

— Да! — вскричал Конгросян. — И как можно скорее. Он — единственный во всей Вселенной, кто не против меня.

— Я мог бы доставить вас к нему, — сказал Пэмброук, и выражение его плоского, сурового лица стало задумчивым. — Если это покажется мне хорошей идеей.

— Если это не покажется вам хорошей идеей, я с помощью своих способностей зашвырну вас в Потомак.

Пэмброук пожал плечами:

— Не сомневаюсь, что вы способны это сделать. Но по данным, полученным с помощью аппарата фон Лессингера, вы этого, по всей вероятности, не сделаете. Так что я рискну.

— Не думаю, что принцип фон Лессингера безупречен, когда дело приходится иметь с нами, психокинетиками, — раздраженно сказал Конгросян и тоже шагнул в кабину. — По крайней мере, я слышал, что так говорят. Мы действуем как вероятностные факторы, что вносит неопределенность в результаты, получаемые с помощью аппарата фон Лессингера.

Пэмброук снова пожал плечами и нажал кнопку на пульте.

С этим невозмутимым человеком было трудно иметь дело. И он активно не нравился Конгросяну.

«Может, виной тому всего лишь полицейский менталитет, — подумал пианист. — А может, и нечто более серьезное».

Кабина пошла вниз.

«Николь, — мысленно воскликнул Конгросян. — Вы же прекрасно понимаете, что я бы никогда и пальцем вас не тронул. Об этом даже речи быть не может — тогда рухнет весь мой мир. Это то же самое, что причинить вред собственной матери или сестре, тому, кто является священным. Я должен держать мой талант под контролем, — понял он. — Боже милостивый, пожалуйста, помоги мне контролировать свои способности всякий раз, когда мне доведется быть рядом с Николь. Хорошо?»

И он стал дожидаться ответа, пылко, фанатично, нетерпеливо.

— Между прочим, — прервал его размышления Пэмброук, — о вашем запахе. Мне кажется, он исчез.

— Исчез?! — Конгросяна будто током ударило. — Вы хотите сказать, что не ощущаете его? Но это невозможно! Этого не может быть… — Он неожиданно осекся, смутившись. — И вы говорите, что запах исчез. — Он ничего не понимал.

Пэмброук внимательно поглядел на него:

— Я бы уж точно учуял этот запах, здесь, в кабине лифта. Конечно, он может вернуться. Я дам вам знать, если это случится.

— Спасибо, — произнес Конгросян.

И подумал: «Почему-то этот человек так или иначе берет верх надо мною. Постоянно. Он — мастер психологии… Или, по его собственному определению, мастер политической стратегии?

— Сигарету? — Пэмброук протянул ему пачку.

— Нет-нет! — Конгросян в ужасе отшатнулся. — Это вне закона и слишком опасно. Я бы ни за что не отважился закурить.

— Жить вообще опасно, — заметил Пэмброук, закуривая. — Верно? Наш мир опасен двадцать четыре часа в сутки. Нужно быть всегда предельно осторожным. Знаете, в чем вы нуждаетесь, Конгросян? В телохранителе. В команде отборных, тщательно подготовленных сотрудников НП, которые всегда бы находились рядом с вами. Иначе…

— Иначе, как вы полагаете, у меня практически нет шансов…

Пэмброук кивнул:

— Очень немного, Конгросян. И я говорю это на основе собственного опыта работы с аппаратом фон Лессингера.

Дальше они спускались в тишине.

Наконец лифт остановился. Раздвинулись створки дверей. Конгросян и Пэмброук оказались в подвале Белого дома. Они вышли в коридор.

Там их уже ждал мужчина, которого они сразу узнали.

— Я хочу, чтобы вы меня послушали, Конгросян, — сказал Бертольд Гольц.

Комиссар НП стремительно выхватил пистолет, прицелился и выстрелил.

Но Гольц уже исчез.

На полу, там, где он только что стоял, валялся сложенный вчетверо листок бумаги. Его выронил Гольц. Конгросян нагнулся и потянулся к нему.

— Не трогайте! — крикнул Пэмброук.

Однако было поздно. Конгросян поднял и развернул листок. Там было написано: «ПЭМБРОУК ВЕДЕТ ВАС НА СМЕРТЬ».

— Интересно, — сказал Конгросян и передал бумажку энпэшнику.

Пэмброук спрятал пистолет и взял листок, быстро изучил, лицо его перекосилось от злости.

Из-за спины у них снова раздался голос Гольца:

— Пэмброук уже несколько месяцев ждет, когда можно будет вас арестовать, прямо здесь, в Белом доме. И времени у вас уже не осталось.

Резко развернувшись, Пэмброук снова выхватил пистолет и выстрелил. И снова Гольц, горько и презрительно улыбаясь, исчез.

«Тебе никогда не пристрелить его, — подумал Конгросян. — Во всяком случае, пока в его распоряжении имеется аппарат фон Лессингера».

Энпэшник спрятал пистолет.

«Не осталось времени — для чего? — подумал Конгросян. — Что сейчас должно произойти? Гольцу, похоже, это известно, да и Пэмброуку, видимо, тоже. Каждый из них имеет в своем распоряжении идентичное оборудование. Но причем здесь я? Я и мои способности, которые я поклялся держать под контролем… Неужели это означает, что уже в самом скором времени мне придется использовать их?»

Не было у него никаких интуитивных предчувствий. Да и вряд ли он был способен сейчас что-то предпринять.

* * *

Нат Флайджер услышал, что где-то снаружи играют дети.

Они нараспев издавали тоскливые ритмические звуки, совершенно непривычные для его уха. А он занимался музыкальным бизнесом всю свою жизнь. Но как он ни старался, различить отдельные слова ему не удавалось: звуки как-то странно сливались друг с другом.

— Можно посмотреть? — спросил он, вставая со скрипучего плетеного стула.

— Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — сказала Бет Конгросян, бледнея. — Пожалуйста, не смотрите на этих детей. Пожалуйста!

— Мы ведь из компании звукозаписи, миссис Конгросян, — объяснил Нат. — Все, что касается мира музыки, — наш бизнес.

Он никак не мог удержаться, чтобы не подойти к окну и не выглянуть наружу: деловой инстинкт взял в нем верх над воспитанностью или милосердием.

Выглянув из окна, он сразу увидел их. Они сидели кружком. И все были горбатиками. Ему стало интересно, кто из них Плот Конгросян. Но все они были для него на одно лицо. Возможно, вон тот маленький мальчик в желтых шортах и выбившейся из них тенниске… Нат подал знак Молли и Джиму, и они присоединились к нему.

«Пятеро детей-неандертальцев, — подумал Нат. — Пятеро детенышей, как бы выдернутых из давних веков. Тупиковая ветвь, отрезанная в прошлом от основного эволюционного ствола и привитая здесь, в настоящем, чтобы мы, представители ЭМЭ, могли послушать и записать песни давно ушедших племен. Интересно, какой конверт для альбома подберет отдел оформления…»