Юлия Алейникова - Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана

• Название: Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана
• Автор: Юлия Алейникова
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87371-5

Многие современники Ильи Репина полагали, что невероятный талант гения живописи несет его моделям скорую смерть… Так умерли вскоре после позирования Репину композитор Мусоргский, врач Пирогов, поэт Федор Тютчев. Трагически закончилась жизнь писателя Всеволода Гаршина, послужившего прообразом царевича Ивана для картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года». Даже этюд, написанный Репиным с Гаршина, обрел часть мистической силы, свойственной этому невероятному по силе и выразительности полотну…

Варвара Доронченкова работает в небольшой фирме, занимающейся торговлей произведениями искусства, ее коллегу Сергея Алтынского знакомые приглашают оценить картину, доставшуюся хозяевам по наследству. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что это пропавший еще до революции портрет Всеволода Гаршина работы Репина. Не успела фирма порадоваться открытию, как полотно исчезает, Сергея Алтынского арестовывают по подозрению в краже, а спустя два дня он тонет при загадочных обстоятельствах…

---

– Вот, опись предметов, примерная рыночная стоимость, в скобках то, на что мы сторговались, фотки в планшете, можете взглянуть, – вывалил на стол свою добычу Серега, а Варя завистливо поджала губы.

Ну, вот почему она сама не сообразила сфотографировать коллекцию? Потому что боялась спросить разрешения у капризной Зои Спиридоновны. Потому что это было первое ее самостоятельное дело, и она с ним не справилась. Варя потянулась за описью и с удовлетворением заметила, что картина «Уланы на привале» приписана Сергеем авторству Ладюрнера. Заодно пробежалась по ценам и восхитилась оборотистости коллеги. Самой ей просто не хватило бы наглости и напористости так сильно сбить цену. По правде говоря, обобрали старушку, и всего делов. А ведь Варю рекомендовали Зое Спиридоновне как порядочную девушку, из честной семьи, а она что?

– Ну чего ты губы грызешь? Старушку жалко? – насмешливо спросил Серега, наблюдавший за Варей все это время. – Расслабься. Ты небось не знаешь, откуда у старушонки вся эта дребедень?

Варя покачала головой. Ей действительно не приходило в голову задать столь бестактный вопрос, и потом ясно, что по наследству, от дедов-прадедов или от мужа.

– А я вот между чаем с коньячком поинтересовался, – еще шире и добродушнее улыбнулся Сергей. Сегодня он был свежевыбрит и чисто одет, и улыбка его от этих факторов только выиграла. – Папаша твоей Зои Спиридоновны на продуктовом складе перед войной работал, и в начале войны тоже, потом уж, когда жареным запахло, то есть порядки ужесточать стали, он оттуда слился, а точнее, слился он после начала бомбежек, когда одно из складских помещений разбомбили, хранившиеся на складе продукты, как ты понимаешь, погибли, – многозначительно задвигал бровями Сергей. – И все это добро разномастное, которое я у Зои сторговал, было им выменяно на продукты у отчаявшихся, голодающих граждан блокадного Ленинграда. По сути, за бесценок. Так-то, голубушка, – нравоучительно закончил он и повернулся к прочим членам коллектива. – Эх, ребятки, как меня вчера потчевали! Вкусно, но мало. Перекусили по-быстрому, пару рюмочек опрокинули, еле-еле успел куриную ногу дожевать, гости к телику футбол смотреть потянулись, а меня на галеры, хавчик отрабатывать.

– И чего? Стоил гусь твоих усилий? – спросил Макар, насмешливо глядя на довольно щурящегося коллегу.

– Гм, – многозначительно прокашлялся Серега, – не знаю, откуда он к ним попал, но провалиться мне на месте, если это не портрет В. М. Гаршина работы самого Репина. Тот самый, чья судьба на данный момент была неизвестна. Тот, который он взял потом за основу образа царевича Ивана.

– Фиу! – присвистнул Макар. – Не ошибаешься? Может, это копия?

– Вряд ли, – без всякого кривляния ответил Сергей. – Конечно, изучить полотно как следует не мешает, и стоит еще кому-нибудь из экспертов показать, но я практически уверен в подлинности полотна.

– Сколько же оно стоит на сегодняшний день? – забывая про свои бумажки, поинтересовалась Наташа, занимавшаяся в фирме в основном проблемами ввоза и вывоза предметов искусства и контактами с таможней.

– Думаю, речь идет о цифре с шестью нулями в долларовом эквиваленте, – присаживаясь в кресло, проговорил Сергей. – Вот думаю, как теперь окучивать счастливых владельцев. Картина им не нужна, а бабки даже очень.

Глава 2

Дверь начальственного кабинета с грохотом распахнулась, и Александр Арнольдович появился на пороге, в громыхании грома и сверкании молний.

Таким его в фирме еще не видели. Всклокоченный, с бешено вращающимися глазами, сбившимся на сторону галстуком и прыгающей нижней губой.

– Живо, вы, все, – ткнув дрожащим указующим перстом в обомлевших сотрудников, проревел Каменков. – Где был Алтынский позавчера вечером? Что за Репин? Живо! – Последнее «живо» он завопил так громко, что хрустальные фужеры начала девятнадцатого века, недавно приобретенные у спивающегося потомка известной дворянской фамилии, стоявшие в витрине, испуганно зазвенели, а сотрудники онемели в священном трепете, утратив подвижность и способность мыслить. – Чего застыли? – бегая по лицам безумным взглядом, продолжал вопить ополоумевший Александр Арнольдович. – Какой Репин? Где он был? Ну?

Было тихое солнечное утро четверга. Самого Сергея на работе, как следовало из начальственных воплей, не было, а прочие сотрудники, присутствовавшие в фирме, тихо-мирно занимались рутинными делами. А потому фееричный выход шефа застал их врасплох и парализовал потрясенное сознание.

– У каких-то знакомых знакомых, – первой оправилась от шока Варвара, вероятно, в силу возраста, крепкого здоровья и не выработавшегося за годы защищенной, сытой жизни с родителями трепета перед начальством. – Картину оценивал, говорил, подлинный Репин, «портрет Гаршина».

– Андрей Павлович, ко мне, живо! – выцепив взглядом из толпы перепуганных сотрудников выглянувшего из кабинета юриста, приказал Каменков.

– А что случилось, Александр Арнольдович? – слегка растягивая слова, полным недоумения и легкого испуга голосом спросила Ольга Петровна, нервно теребя в ухе бриллиантовую сережку, некогда принадлежавшую княжне Гагариной.

– Что случилось? Что случилось? – набирая в грудь все больше воздуха, так что Варя стала опасаться, как бы он не лопнул, завопил Каменков. – Алтынского обвиняют в краже полотна! Репина! Вот что! – Ошарашив общественность, он громко застонал и скрылся в кабинете, подвывая: – Убил, без ножа зарезал! Все погибло! Репутация! Доверие к фирме! Все! Сволочь!

Юрист Андрей Павлович с непроницаемым лицом профессионала уже прикрывал дверь в начальственный кабинет.

Сотрудники отмерли и зашушукались.

Алтынского не арестовали. Своевременное вмешательство Александра Арнольдовича уберегло легкомысленного любителя даровой гусятины от «Матросской тишины», хотя, похоже, и ненадолго.

Сергей появился в фирме на следующий день, непривычно подавленный и колючий.

Коллегам едва кивнул и, плюхнувшись на рабочее место, демонстративно взялся за работу. Коллеги молча переглянулись и, проявив тактичность, вопросов задавать не стали.

Начальство подобным тактом не отличалось. Каменков, появившись в фирме после обеда и узрев трудолюбиво склонившегося над компьютером Алтынского, не стал разводить политеса, а попросту прямо с порога, не стесняясь присутствующих, по принципу «все свои», рубанул.

– Ты картину спер? – правда, выразился Александр Арнольдович резче и грубее, но суть вопроса была именно такова. – Колись живо, как на духу, – проревел он, едва сдерживая рвущееся наружу начальственное негодование. – Я вас всех насквозь вижу, попробуешь финтить, я сам тебя придушу, четвертую на части, а потом сожгу и по ветру развею, чтобы ни одна душа на свете не нашла.

Варя такой кровожадности от изысканного, образованного и в меру воспитанного Александра Арнольдовича никак не ожидала, да и прочие сотрудники, кажется, тоже. Потому как сидели притихшие и даже слегка напуганные.

– Да я… Да вы… Да я никогда… – срывающимся от избытка чувств голосом лепетал Серега Алтынский, и слезы искренности стояли в его мутноватых серо-голубых глазах.

– Ладно, – мгновенно сдуваясь, насупленно проговорил Александр Арнольдович, отводя от Сереги свои пристальные, секунду назад горевшие обличительным пламенем глаза. – Верю, – он взял свободный стул и, поставив его посреди кабинета, сел на него верхом. – Соображения какие-то есть? Полотно-то пропало. А все же подлинный Репин, – многозначительно проговорил Каменков, словно подмигивая Сереге голосом.

– Не знаю. Я же не сыщик, – шмыгая носом, буркнул задетый за живое, натерпевшийся за последние сутки от полиции Серега. Но, помолчав немного, все же добавил: – Наверняка кто-то из гостей. Слышали, как я с хозяевами полотно обсуждал. Мы, между прочим, и цены вскользь коснулись. – А потом, как-то нехорошо покосившись в сторону, прибавил: – Я даже подозреваю кой-кого.

– Кого? – тут же оживился Каменков, мысленно уже что-то прикидывая и оценивая.

– Завтра поделюсь, – проявляя несвойственную ему прежде скрытность, пообещал Серега. – Можно мне сейчас домой пойти, надо кое-что по делу выяснить? – обнаглев, спросил он и, как ни странно, получил у Каменкова полнейшее на то соизволение.

– Наш-то, кажется, на картину глаз положил, – тихо шепнул коллегам Макар, едва за Каменковым захлопнулась дверь кабинета. – Серега, расскажи, чего с тобой в ментовке было-то? Сильно они тебя плющили? – тут же обратился он к Алтынскому, логично решив, что начальство дало добро на общественные дебаты по этому делу.

Остальные сотрудники, в том числе и Варвара, с любопытством уставились на жертву полицейского произвола. Никто из них ни на секунду не поверил в возможность совершения им кражи, слишком уж безобидным, легкомысленным и безалаберным человеком был Сергей Алтынский. Максимум на что был способен Серега, это переход улицы на красный сигнал светофора и распитие пива в неположенном месте.