Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

• Название: Этот мир-мой! [Авт. сборник]
• Автор: Генри Каттнер
• Издательство: Параллель, Нижполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: ISBN 5-86067-011-7

Сборник блистательного американского фантаста Генри Каттнера(1915–1958) впервые познакомит читателей с полным циклом произведений об изобретателе Галлоуэе Гэллегере и другими рассказами, а также повестью «Долина пламени».

---

— В прежние времена, — сказал вдруг Крэддок, глядя поверх стерилизатора, — когда в воздухе звучал шепот Трэли или Кобха, мы знали, что из-за моря приближаются разбойники-ирландцы. Или что нам угрожают с юга, и нужно достойно встретить корнуэльцев. Так или иначе, мы знали. Знали всегда.

— Вздор! — возразил Рафт.

— Пусть так. Но нечто подобное я уже чувствовал однажды, — Крэддок с шумом втянул воздух, а его загорелое морщинистое лицо на мгновение отразило страх и недоверие. Потом он вновь исчез в облаке пара, а Рафт еще какое-то время поглядывал на него со смесью удивления и любопытства.

Крэддока окружала атмосфера таинственности. Он был биологом и неплохим, однако уже более тридцати лет торчал на Жутаи, никогда не забираясь дальше Манауса и ведя сложную жизнь лесного терапевта.

Рафт взял его в штат экспедиции под влиянием внезапного импульса, рассчитывая на его знание окрестностей и туземцев. Он не ждал от него многого как от лаборанта, потому что руки Крэддока были искалечены, скорее всего, обожжены. Однако тут его ждала приятная неожиданность.

Рафт наблюдал, как изувеченные руки управляются со шприцами, вывинчивают плунжеры из корпусов, ловко вынимают иглы. На одной руке у Крэддока было три пальца, а кожу второй покрывали какие-то странные пятна, отчего она напоминала лапу животного. Он никогда не рассказывал, что с ним случилось, однако это не походило на шрамы от кислоты или от зубов хищников. Несмотря на такую серьезную травму, Крэддок оставался удивительно ловким, даже когда здорово напивался.

Сейчас он тоже был пьян, и Рафту почудилось, что валлиец сознательно подгоняет свои движения под ритм барабанов. Впрочем, возможно, он и ошибался, ведь самому Рафту приходилось иной раз останавливаться, чтобы избавиться от влияния назойливого ритма на его походку. У него даже возникла мысль, что несколько его больных остались в живых лишь потому, что барабаны не позволяли их сердцам остановиться.

— Ты смотрел графики прошлой недели? — спросил Крэддок с раздражающим спокойствием человека, умеющего читать чужие мысли или желающего произвести такое впечатление.

Рафт нервно провел пальцем по щеке.

— Это моя работа, — буркнул он.

Крэддок вздохнул.

— Ты живешь в Бразилии куда меньше меня, Брайан. Здесь даже то, чего ты не замечаешь, играет важную роль. Неделю назад болезнь буквально косила индейцев, а за последние семь дней они стали гораздо живучее.

— Но ведь это бессмыслица, — ответил Рафт. — Просто случайное совпадение. Вероятно, у эпидемии есть какой-то цикл, других причин я не вижу. Барабаны тут не при чем.

— А разве я говорил о барабанах?

Рафт удивленно уставился на него. Крэддок уложил шприцы в стерилизатор и закрыл крышку.

— Эти барабаны не говорят. Это тебе не «Уэстерн Юнион», они только задают ритм. Но он что-то означает.

— Что?

Валлиец замялся. Лицо его скрывалось в тени, а волосы поблескивали в падающем сверху свете, образуя ореол.

— Возможно, в лесу появился гость. Мне так кажется. Ты слышал что-нибудь о Курупури?

Лицо Рафта напоминало маску.

— Курупури? А что это такое?

— Это имя. Туземцы говорили о нем, но ты, видимо, не обратил внимания.

— Похоже, я пропускаю многое из того, что происходит вокруг, — согласился Рафт с мрачной иронией. — Я уже давненько не видел духов.

— Может, еще увидишь. — Крэддок посмотрел в сторону окна. — Тридцать лет — это много. Я… я слышал о Курупури раньше. Даже…

Он умолк, а Рафт шумно вздохнул. Он тоже слышал о Курупури, но не хотел признаваться. С психологической точки зрения суеверия в джунглях опасны. Он знал, что вера в Курупури широко распространена среди индейцев; ему пришлось столкнуться с ней десять лет назад, когда он был моложе и впечатлительнее. «Именно такой бог, — подумал он, — подходит для бассейна Амазонки».

Курупури олицетворял Неведомое. Он был слепой, ненасытной и страшной силой жизни, в которой индейцы усматривали духа джунглей. Этакий примитивный Пан, скрывающийся в зеленом мраке зарослей, но гораздо менее конкретный, чем античное божество.

Курупури странствовал вдоль всей Амазонки, всеобъемлющий, первобытный, и ощутимый, как сама жизнь. Здесь, в джунглях, человек очень быстро понимает что бог жизни может быть более жестоким, чем бог смерти. В Амазонии слишком много жизни. Она слишком обширна, чтобы человеческий разум смог ее охватить: могучее зеленое существо, распространяющееся по континенту, слепое, лишенное чувств, переполненное хищной жаждой жизни.

Да, Рафт мог понять, почему индейцы персонифицировали природу в образе Курупури. Он всегда был рядом с ними — чудовищное, бесформенное существо, — то ли зверь, то ли человек, — движущееся по джунглям.

— К черту все это, — сказал Рафт и глубоко затянулся одной из последних сигарет.

Подойдя к Крэддоку, он выглянул в окно, с удовольствием наполняя легкие дымом, наслаждаясь этим суррогатом цивилизации.

Именно на это они были обречены уже год — на суррогат цивилизации, что, впрочем, было не так уж и плохо. На Мадагаскаре было гораздо хуже, но все равно контраст между сверкающей современной архитектурой Института Патологии Молларда, отражающегося в водах Гудзона, где они работали, и кучкой пластиковых бараков, населенных несколькими людьми из Института и помощниками-туземцами, был слишком разителен.

Здесь жили трое белых — Рафт, Крэддок и Билл Мерридей. Мерридей звезд с неба не хватал, но был хорошим патологом и потому все трое неплохо сработались.

Работа их почти закончилась, и Рафт представлял, как вскоре вновь окажется в Нью-Йорке и будет на воздушном такси перелетать от одного ночного клуба к другому, стараясь как можно скорее насытиться цивилизацией. А когда это произойдет, появится знакомая Тоска, и он снова отправится на Тасманию, на Цейлон или куда угодно. Работы везде хватает.

Где-то в темноте по-прежнему рокотали барабаны. Рафт оставил Крэддока в освещенной лаборатории и вышел наружу, к реке, стараясь не прислушиваться к пульсирующему звуку…

Полная луна проходила над Атлантикой, освещала огромный Рио и плыла над Амазонкой вглубь континента — громадный желтый диск в окружении звезд. Однако над Жутаи царили джунгли, вздымаясь высоко вверх черными стенами, и в них кишело столько всевозможной жизни, что даже ученому это казалось невероятным. Именно здесь находилось плодовитое лоно мира.

В теплых странах природа щедра и причудлива, однако в Амазонии это достигает совершенно безумных масштабов.

Богатая аллювиальная почва этих мест, нанесенная рекой за многие столетия, буквально жила. Человеку казалось, что земля под его ногами шевелится и дрожит от переполняющей ее жизни. В этой ненормальной витальности таилось что-то болезненное, как болезненны были бразильские орхидеи, цветущие на гнили и поблескивающие в угрюмом зеленом мраке, словно тела мертвых гоблинов…

Рафт вернулся мыслями к Крэддоку. Интересно… Смесь недоверия и страха, которую он ощущал в валлийце, заставляла задуматься. Но кроме этого было что-то еще. Он нахмурил брови, пытаясь проанализировать смутное ощущение, и наконец удовлетворенно кивнул. Барабаны вызывали у Крэддока отвращение, но одновременно он испытывал к ним странное влечение. Ну что ж, Крэддок жил в этом лесу много лет и в каком-то смысле сам стал почти индейцем.

Какое-то движение на посеребренной луной поверхностью реки вырвало Рафта из задумчивости. Вскоре он разглядел контуры небольшой лодки, а в ней — двоих людей. Лодка направлялась к берегу, на котором стоял освещенный госпиталь.

— Луис! — крикнул Рафт. — Мануэль! Депресса! У нас гости.

Со стороны воды донесся слабый крик, и две темные фигуры разом опустились на землю, словно исчерпали все свои силы, добравшись до берега. Сразу после этого началась суматоха. Прибежали парни с фонарями, ходячие больные лезли к дверям и окнам посмотреть, что происходит. Рафт помог вытащить лодку на берег и проследил, чтобы оба мужчины оказались в госпитале.

Один из них, в пилотке и летном комбинезоне, не мог даже говорить, второй, худощавый бородач, пошатывался, но шел сам.

— Сеньор… сеньор… — бормотал он.

Крэддок вышел, чтобы им помочь, но замер на пороге, хотя толпившиеся вокруг люди закрывали от него прибывших. Рафт заметил, что на лице валлийца появилось выражение панического испуга, а затем Крэддок повернулся и исчез в глубине лаборатории. Вскоре оттуда донеслось позвякивание посуды.

В отличие от него флегматичный, но решительный Билл Мерридей был вполне спокоен. Однако, склонившись над летчиком и начав стягивать с него рубашку, он вдруг замер, удивленный.

— Черт возьми, — протянул он. — Я знаю этого парня, Брайан. Томас… подожди-подожди, сейчас вспомню… Да… 396 как же дальше… Да Фонсека — вот как! Помнишь, я рассказывал тебе о картографах, что прилетели сюда несколько месяцев назад, когда ты был в джунглях? Да Фонсека вел самолет.