Милена Иванова - Женщина на грани...

• Название: Женщина на грани...
• Автор: Милена Иванова
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01914-3

Опять секс? И секс тоже. Но не только. Если бы роман Милены Ивановой (болгарки по происхождению, живущей в Мадриде и пишущей на испанском) свелся к банальным похождениям очередной «дрянной девчонки», едва ли ему нашлось место в серии «Настроение».

Героиня романа не просто охотница за новыми сексуальными ощущениями. Она ищет своего мужчину.

Ее первый — студент, живущий по соседству; второй — почти случайно подвернувшийся парень, вместе с которым она вскладчину снимает квартиру. За ним последуют остальные: непосредственный начальник, официант с задатками насильника, иностранец.

Раз, два, три, четыре, пять… И далее. До бесконечности? Может быть, пришла пора остановиться? Если все не так, как когда-то мечталось, возможно, дело в тебе самой?

---

Я была ошеломлена. Я прилипла к телефону в тоске и надежде, что он мне позвонит. Мы с Карлосом никогда не говорили о любви, о постоянных отношениях и тому подобном. Но я любила его. Я чувствовала пустоту и одиночество. У меня ничего не осталось.

А что остается от любви?

Номер телефона, который со временем забывается.

Привычка прикуривать две сигареты одновременно.

Стук сердца, когда доносится знакомый запах туалетной воды от какого-нибудь незнакомца.

Ночные слезы, о которых знает только подушка.

Любимые песни, которые постепенно выходят из моды.

Горький привкус разочарования и грусть.

От любви ровным счетом ничего не остается.

Сосед

1

Я была уже по уши сыта жизнью с родителями. Дальше так жить становилось невыносимо. Мне казалось, что то немногое, что еще осталось от моей личности, тает с каждым днем. Моя мать не уставала утомлять себя бессонными ожиданиями, когда я вечером выходила из дому. Это очень угнетало, потому что я все время должна была думать о времени, вместо того чтобы нормально общаться и развлекаться, и мне приходилось уходить домой как раз в тот момент, когда вечеринка была в самом разгаре. Мои подозрения, что мать роется у меня в вещах, подтвердились. Маленькие обрывки бумажек, которые я разбросала там и тут среди вещей, все лежали не на своих местах. А поскольку у бумажек ножек не бывает, единственное возможное объяснение этому феномену крылось в том, что мать рылась в моих вещах. Я только одного не могла понять — что она надеялась там найти? Что там вообще можно было найти? Какую-нибудь безделушку, которая была мне дорога как память со времен школы, засохшие маркеры, которые больше не писали, жвачки и конфеты, которые потеряли от времени вкус и цвет… Максимум, на что она могла наткнуться в моей комнате, это на сигарету, которую я стащила у отца, чтобы сэкономить деньги. По официальной версии, для родителей я не курила, но об этом уже трудно было не догадаться, потому что, когда я возвращалась домой, от меня несло табаком. Старая отмазка на тему, что все мои друзья курят, уже давно не проходила. Я не вела никаких дневников, у меня не было даже ежедневника — ничего, что могло бы развлечь мою мать в ее нелегком труде по перекладыванию вещей в моих ящиках и шкафах. Чтобы немного скрасить ей будни и усложнить задачу, я стала запирать все шкафы на ключ.

Мне было интересно, что думают обо мне родители, о чем они говорят у меня за спиной. Мама, без сомнения, информировала отца об изменениях в содержимом моих шкафов, о количестве сигарет, которые я стащила у него из карманов, о тех днях, в которые, по ее расчету, у меня были месячные. Я готова была спорить на что угодно, что они оба уже ломали себе голову на тему: девственница ли я или уже нет? И если нет, кто тот негодяй, который лишил меня девственности. Пусть думают что хотят, меня совершенно не волновали их домыслы. Я не доверяла им ни на волосок, и чем меньше они знали о моей личной жизни, тем было лучше. Единственное, что выводило меня из себя, это то, что я не могла привести к себе никого, кто мне нравился. Ни одного из тех безденежных парней из бедных семей, с которыми мне иногда удавалось познакомиться. Это был еще один плачевный факт моей биографии, потому что среди всех, с кем я встречалась, мне ни разу не попался хоть кто-то заслуживающий внимания или хоть кто-то, хотя бы отдаленно напоминающий Карлоса.

Такой расклад, при котором я не могла делать то, что моя левая нога захочет, меня не устраивал. Это было невыносимо. Это меня подавляло. Тогда я справедливо решила, что от этой болезни нет лучшего средства, чем начать самостоятельную жизнь. Я решила изучить рынок недвижимости и по пути на работу купила «Сегунда мано»[5]. В метро я подчеркнула объявления, которые меня более или менее устраивали. Отыскать дешевый и приличный вариант оказалось нелегко. Немногие комнаты в приличных общежитиях были уже сняты. Наконец мне удалось найти квартиру пополам с парнем и еще одной девчонкой. Это была настоящая дыра: общага в районе между Делисьяс и Легаспи, прямо напротив женской тюрьмы. Зато дешево. Моя комната оказалась узкой, как игольное ушко или, проще сказать, как одна из одиночных камер в заведении напротив. В придачу к этому мое окно выходило на замечательный живописный дворик, откуда шел острый запах мочи, чеснока и куриной печенки. А также из этого окна я могла без труда наблюдать интимную жизнь большинства соседей в интимных же подробностях. Поскольку я уже устала искать и цена мне подходила прекрасно, я сразу же отдала залог и заплатила за месяц вперед. Мои будущие соседи по квартире наблюдали за этим с неподдельным ужасом на лицах. Они не могли поверить своим глазам, что нашлась такая наивная бестолочь, которая добровольно пришла жить в этот гадюшник, да еще и за свои же деньги. Пятнадцать тысяч, которые с меня содрали в счет квартплаты, стоили мне некоторых излишеств в одежде, с которыми я легко рассталась, и пары бокалов вина в том или ином баре, в которых я себе отказала.

Я вернулась домой, не имея ни малейшего представления о том, как преподнести эту новость родителям. Я поднималась по лестнице с «Сегунда мано» под мышкой и представляла себе вживе эффект разорвавшейся бомбы, который я сейчас произведу своим сообщением. Начнется все с того, что это глупая шутка, потом будет нагоняй и общая перебранка, потом они станут умолять меня этого не делать и в конце концов скажут: «Делай что хочешь. Когда у тебя кончатся деньги, сама прибежишь». А поскольку упрямства мне было не занимать, я знала, что вынесу всю эту мизансцену без особого труда. Ни капельки пота, как говорится.

Дома, как назло, оказалась половина Испании: моя тетя с мужем, трое двоюродных братьев и теща, матушка моей матушки. Если и находилась на свете хоть одна вещь, по поводу которой наши взгляды, мои и отца, абсолютно сходились, так это была наша бабушка. Ее появление производило одинаково пагубное воздействие на нас обоих. Бабушка — это все, это конец света. Дядя уже накачался пивом до отказа. Я постоянно мысленно спрашивала себя, как его поднять и куда уложить. Бабушка то и дело бросала на него испепеляющие взгляды, полные отвращения и еще отвращения. Потому что, с ее точки зрения, пиво — это напиток простолюдинов. Пойло для сброда. Для сообщения новости дня, решила я, лучше момента не найти. Так я хоть подниму адреналин бабушке, и гипертония продлится, как минимум, несколько недель. Хоть какая-то, а польза. С самой сияющей улыбкой, какую только смогла отыскать в своем арсенале, я непринужденно вставила — как самую невинную фразу, — что на следующей неделе я переезжаю. Я сказала это так просто, таким естественным тоном, как будто встала и попросила дать пройти в туалет. В гостиной воцарилась нехорошая тишина, затишье перед бурей. Все уставились на меня такими глазами, как будто я только что сбежала из ближайшего дурдома. Потом все обменялись смущенными взглядами, возникло короткое замешательство, и град вопросов… вот он, посыпался. Мать, как всегда, мчалась впереди паровоза на белом коне:

— Дочка, ты что, с ума сошла? Куда ты собралась идти из дому? Чего тебе не хватает? Ты сама-то понимаешь, что сейчас сказала? Об этом и речи быть не может! И без разговоров!

Она уже готова была прибегнуть к своему коронному номеру и сказать: «Маноло, поговори наконец со своей дочерью!» Но на этот раз отец ее опередил:

— А ты в курсе, с кем собираешься жить? Ты знаешь, что там за публика? Ты хочешь, чтобы тебя обокрали, или изнасиловали, или превратили в проститутку? Куда ты переезжаешь? Кто будет платить за жилье? Я хочу, чтобы ты знала: с того момента, как ты выйдешь отсюда, ты не получишь больше ни гроша, даже на карманные расходы. И сделай одолжение, не сочти за труд, подумай о последствиях! И подумай как следует! Квартира — это не только квартплата. Тебе придется платить за телефон, за газ, за свет… Откуда ты возьмешь деньги на все это? У тебя нет ни малейшего представления о том, как вести домашнее хозяйство. Оставь, пожалуйста, сделай одолжение, эти глупые детские выходки и перестань вести себя как безмозглая девчонка! Не все в жизни так просто, как тебе кажется, дочка, и не все то золото, что блестит.

Прибегнув к народной мудрости, отец был уверен, что его тирада достигла своей цели. В глубине души я была с ним согласна, я отдавала себе отчет во всей серьезности предприятия. В жизни на каждом шагу встречается тысяча мелочей, которые в обычном состоянии даже не приходят в голову до тех пор, пока не повиснут, как дамоклов меч, над твоей головой. Мать обласкала отца взглядом, полным бешенства, потому что теперь он вел партию, 1–0, и продолжал набирать в счете:

— А как ты будешь питаться? Дома это проще простого: подошла к холодильнику, открыла — и взяла все, что тебе понравилось. Ни тебе в магазин ходить не надо, ни готовить — ничегошеньки делать не надо. А ты как думала? Что все так просто? Иди снимай квартиру, раз ты такая богатая! А кто тебе будет стирать? А кто гладить? А кто мыть полы? Или ты думаешь, что я тебе домработницу найму?