Тьерри Коэн - Я знаю, ты где-то есть

• Название: Я знаю, ты где-то есть
• Автор: Тьерри Коэн
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87566-5

В детстве Ноам пережил страшную трагедию – на его глазах погибла мать, и он считал, что виноват в ее гибели.

Долгие годы он жил в аду – его мучили непреходящее чувство вины и страх смерти.

Чтобы освободиться от кошмара, он обращается к Линетт Маркюс – психотерапевту, чья методика далека от традиционной.

Ноаму предстоит пройти настоящий квест, и он не знает, что ждет его на финише. И тем более он не догадывается, что не только врачебным долгом объясняется стремление Линетт во что бы то ни стало помочь ему.

---

– Я, наверно, смешно выглядела, – сказала она, задрав подбородок.

– Нет, храбро.

– Мне хотелось показать какой-нибудь свой текст знающему человеку, – пояснила она. – Чтобы понять, чего он стоит. Я поняла, что у меня нет таланта.

– Ты давно пишешь?

– Да, – застенчиво ответила она. – В мечтах я представляю себя писательницей. Но на самом деле думаю стать преподавателем литературы. А ты? Почему ты выбрал научный класс, если увлекаешься чтением?

– Противопоставлять науку и литературу немного банально, ты не находишь? Я люблю литературу, но она меня… сбивает с толку. Все эти чувства, которые она вызывает… я от них теряюсь. У меня нет дара слова. Хотя мне это очень нужно. А наука дает уверенность. Знаешь, ничто так не успокаивает, как уравнение. Теорема, способ решения, результат.

– Интересный взгляд. А на меня точные науки нагоняют тоску. Все классифицировать, все расставить по порядку – меня это угнетает. А куда ты хочешь поступать?

– Понятия не имею. Наверно, в какую-нибудь бизнес-школу. Реальная жизнь не слишком меня вдохновляет.

– Печально, – заметила она.

– У тебя есть еще стихи?

– Нет, я слишком бездарна.

– Можно я скажу откровенно? В том стихотворении, которое ты прочитала, были красивые образы, только это было как-то сумбурно. Ладно, не мне об этом говорить, я не люблю поэзию.

– Спасибо за откровенность. Так это из-за твоей прямоты у тебя нет друзей? – насмешливо добавила она.

Нежное лицо, воинственная повадка – этот контраст меня потряс.

– Может быть. Или потому, что одиночество мне приятнее, чем общение с кретинами, – ответил я, взглянув на компанию неопанков. – Ты можешь мне сказать, зачем такой девушке, как ты, болтаться с этими недоумками?

– А это разве не банально – составлять мнение о человеке только по внешнему виду? Видишь ли, под их прикидом скрываются нежные, ранимые существа. Впрочем, если бы я судила только по внешности, я бы с тобой никогда не заговорила.

– Ах так? И на что же я похож?

– На одинокого задавалу, даже малость тронутого. Таким я тебя вижу. А еще есть то, что о тебе говорят другие. Все считают, что ты со странностями.

Она пристально посмотрела на меня, словно стараясь отыскать в моем лице подтверждение своим словам.

– Знаю. Я не слишком общительный. А что обо мне болтают?

– Еще говорят… что у тебя нет родителей. Что тебя воспитывали бабушка с дедушкой.

Я попытался скрыть свое смятение под маской величия.

– Ладно, только не думай, что в школе все только о тебе и говорят, – продолжала она непринужденным тоном. – Скажем так, это сведения, которые мне удалось раздобыть.

– Ты наводила обо мне справки?

– Я любопытна по природе. Так как?

– Это правда.

– Поэтому ты такой… молчаливый?

– Не знаю. Может, мне просто выгодно быть таким. Ты не представляешь, как экзальтированным девчонкам нравится образ мрачного, несчастного сироты. Каждая думает, что только ей и удастся меня утешить.

– Думаешь, и мне понравится?

– Во всяком случае, ты испытываешь ко мне интерес.

Джулия улыбнулась, показав прекрасные зубы и став внезапно похожей на пай-девочку.

– Думаешь, этот интерес сродни тому, из-за которого ты только что искал меня, а потом ругался, когда потерял из виду?

Я взглянул ей прямо в глаза.

– Нет. По-моему, меня к тебе тянет сильнее, чем тебя ко мне.

Моя прямота смутила ее.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что я видел, как ты избегала меня после семинара.

– На самом деле… мне нужно было время, чтобы… понять, почему ты мне нравишься.

– Да? И что теперь?

– Теперь, если ты пригласишь меня закончить эту вечеринку где-то в другом месте, я готова идти за тобой.

Сердце у меня заколотилось как бешеное. Я искал слова для ответа и не находил. Тогда я просто взял ее за руку и потащил за собой к выходу.

Моя первая любовь.

Моя единственная любовь.

Сомнение

Он вышел из здания, где располагался его офис, в сопровождении маленького лысого человечка. Тот говорил что-то, размахивая руками, а Ноам улыбался. Я увидела, как они переходят улицу, направляясь к тому самому кафе, где сидела я. Как всегда, у меня сжалось сердце. Я разглядывала его лицо, отмечала манеру держаться. Он казался непринужденным, уверенным в себе. Какой красивый мужчина, подумала я. Такие привлекают женщин красотой, особой харизмой, но их взгляд, глубокий, почти тревожный, удерживает самых недоверчивых на расстоянии. Как я и думала, они зашли в кафе и уселись на свое обычное место. Неподалеку от меня.

Ноам сидел ко мне спиной. Никогда в жизни я не находилась так близко от него. Мне даже удалось почувствовать марку его туалетной воды, несмотря на висевший в воздухе стойкий запах кухни.

Эта близость взволновала меня и одновременно придала уверенности в себе. Впервые в жизни он показался мне досягаемым. Стоило мне только захотеть, и я могла бы заговорить с ним. Сказать ему всё. Излить слова, тяжким грузом лежавшие у меня на сердце, готовые сорваться с губ. Но что, собственно, могла я ему открыть?

Когда маленький человечек закончил свою обличительную речь, Ноам заговорил, и звук его голоса резанул мне слух. Я представляла себе его голос тихим, мягким, а он оказался громким. С хрипотцой и ломкостью в конце фраз. Ноам пояснил свою позицию в деле, которым им предстояло заняться. Речь его была размеренна, он говорил твердо, убедительно. Затем они перешли на другую тему, более интересную для меня. Коллега упрекал его в беспрестанных ночных похождениях, в ненужных связях. Его критика забавляла Ноама, и он отметал ее краткими, ироничными репликами.

Я порадовалась, услышав, как он смеется.

Почти час я подслушивала их разговор, притворяясь, что читаю книгу. Услышанное лишь подтверждало то, что я знала об этом человеке.

Ему не нужна моя правда. Она принадлежит только мне одной. Раскрыть ее ему было бы чистым эгоизмом.

Да, я знаю, что наши жизни скреплены смертью, но что дает мне основание думать, будто, рассказав правду, я облегчу ему жизнь?

Я встала и вышла.

2

19 июня 2011 года

Элиза протянула Ноаму чашку.

– Успокоительный отвар, – объявила она, состроив гримасу. – Все, что я нашла у тебя в шкафу. Тебе надо бы кое-чего прикупить, братец.

Ноам ответил сестре нежным взглядом. Его восхищали ее утонченность, невозмутимость, которую она сохраняла при любых обстоятельствах, сила характера. Но дороже всего ему была ее чуть ли не материнская любовь к нему.

– Что ты так на меня смотришь? – спросила она.

– Ты великолепна.

– Ты – единственный мужчина, который так думает, Ноам.

– Скорее, я единственный мужчина, который это говорит.

Элиза села напротив Ноама, провела по его волосам, чтобы пригладить непокорную челку.

– Я собираюсь к папе, – сказала она.

Лицо Ноама стало жестким.

– Опять?

– Ты прекрасно знаешь: я хожу к нему каждую неделю.

– Тогда зачем каждый раз мне об этом говорить?

– Потому что я все еще надеюсь, что ты когда-нибудь решишься и пойдешь со мной.

Он встал и подошел к окну.

– К чему все это? Он же тебя не узнаёт.

– Иногда болезнь отступает, и тогда он вспоминает меня, называет по имени, и мы с ним разговариваем.

– При чем тут болезнь? Он забыл наши имена еще до того, как у него замкнуло мозги.

– Не надо так, Ноам. Как ты можешь по-прежнему держать зло на старого, потерявшего рассудок человека?

– Позволь тебе напомнить, что это он всю жизнь держал на меня зло.

– Это ты сам придумал.

– Слушай, давай лучше сменим тему, – устало предложил Ноам.

– Нет! Я и правда хочу, чтобы на этот раз ты пошел со мной.

Ноам повернулся к сестре.

– Шутишь?

– Я серьезно. Скоро его не станет, и ты будешь упрекать себя в этом.

– Всю жизнь он напоминал мне о моей вине. Так, может, его смерть…

Элиза резко встала.

– Не смей так говорить! Я запрещаю тебе!

Ноам отвернулся, плечи его опустились.

– Прости, – пробормотал он. – Просто я хотел сказать, что почувствовать себя более виноватым, чем в те дни, когда он перестал меня замечать, я уже не смогу.

– Это правда, он добровольно ушел из нашей жизни. Но он так любил маму… Попытайся хотя бы понять, Ноам. Ты не видел его уже много лет. Я уверена, что встреча с ним поможет тебе.

– Поможет? Каким образом?

– Поможет избавиться от прошлого.

– Это ты избавь меня, пожалуйста, от своей дешевой психологии.