Энн Райс - Дар волка. Дилогия (ЛП)

• Название: Дар волка. Дилогия (ЛП)
• Автор: Энн Райс
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: Электронная книга

ДАР ВОЛКА / The Wolf Gift (2012)

Молодой репортер Ройбен Голдинг по заданию своей газеты отправляется в уединенное поместье на берегу Тихого океана. Не в силах устоять перед красотой и обаянием владелицы поместья Мерчент Нидек, Ройбен проводит с ней страстную ночь. Все его планы провести жизнь вместе с этой удивительной женщиной в этом удивительном месте рушатся уже на следующее утро. Очнувшись после жестокого нападения на поместье, Ройбен обнаруживает мертвое тело своей возлюбленной и страшные раны на своем теле. Долгое время он не может вспомнить подробностей случившегося, но его тело начинает неуловимо меняться…

ВОЛКИ НА ИЗЛОМЕ ЗИМЫ / The Wolves of Midwinter (2013)

В поместье Нидек-Пойнт пришла зима. Феликс Нидек решает организовать для местных жителей рождественский праздник. Для Ройбена Голдинга это Рождество станет особенным, ведь впервые он встретит его в обличье морфенкиндера и по их старинным обычаям. В один из спокойных зимних вечеров Ройбен видит призрак Марчент Нидек бывшей владелицы поместья. Она пытается заговорить с ним, но ей никак не удается прорвать барьер между мирами. Встревоженный, что Марчент не может найти дорогу в Верхний мир, Ройбен вынужден обратиться к Лесным джентри магическому народу, обитавшему на территории Нидек-Пойнта задолго до появления первых людей. Вот только можно ли им верить?

---

— Может, есть какой-то способ сохранить его до тех пор, пока не найдется тот, кто сможет сделать это.

— Что? Положить его в морозильник? Рисковать тем, что его кто-то найдет, и свяжет это с нами? Ты всерьез предлагаешь спрятать это тело здесь, в этом поместье, где мы живем?

— Не знаю, — поспешно ответила она. — Но, Ройбен, ты же не можешь просто взять это загадочное существо и предать его земле, не можешь просто похоронить его. Боже, это же невероятный организм, о котором никто в мире ничего не знает. Он может дать понимание…

Она умолкла. Стояла молча, ее волосы упали по бокам на лицо, словно вуаль.

— Нельзя ли его спрятать где-то… там, где его никто не найдет? В смысле, на расстоянии отсюда?

— Зачем, с какой целью?

— Для того, чтобы, если его найдут, сделать анализы и списать на него все преступления, — сказала она, глядя на Ройбена. — Подумай насчет этого. Не говори «нет» сразу. Это существо пыталось убить нас. Что плохого в том, если его найдут и спишут все на него? Если мы, скажем, оставим его где-нибудь рядом с шоссе, на виду, так сказать, они его найдут, обнаружат в нем странную смесь ДНК человека и телесных жидкостей волка… сыворотку роста, как он ее называл…

— Лаура, митохондриальная ДНК покажет, что это не то существо, которое убивало, — ответил Ройбен. — Это даже я понимаю.

Он снова поглядел на голову. Та, казалось, съежилась еще сильнее и продолжала темнеть, будто плод, проходящий стадии от созревания к разложению. Тело тоже съеживалось и темнело, особенно грудная клетка. Ступни тоже съежились, от них остались лишь какие-то комки. Просто комки.

— Поняла ли ты то, что сказало нам это существо? — терпеливо продолжал Ройбен. — Он приговорил меня к смерти за те проблемы, которые я создал, выдающиеся подвиги, как он это назвал, то, что я привлек внимание. Эти существа желают оставаться в тайне. Они полагаются на это. Как думаешь, как среагируют остальные Морфенкиндер, если я бесцеремонно выставлю это тело на всеобщее обозрение?

Она кивнула.

— Есть другие, Лаура! Это существо успело сказать нам очень многое.

— Ты прав во всем, — сказала она, продолжая следить за изменениями тела и головы. — Клянусь, оно… исчезает, — добавила она.

— Да, съеживается, высыхает.

— Исчезает, — повторила Лаура.

Вернулась к нему и села рядом.

— Погляди на это, — продолжила она. — Кости внутри разрушаются. Оно становится плоским. Хотела бы прикоснуться, но не могу.

Ройбен не ответил.

Тело и голова будто сдувались, становясь плоскими. Она права. Плоть стала выглядеть пористой и рассыпчатой.

— Гляди! — сказала она. — Гляди на ковер. Гляди, как кровь…

— Вижу, — прошептал он. Кровь была теперь будто тонкая блестящая пленка на поверхности ковра. Начала трескаться на миллионы крохотных осколков. На глазах превращалась в микроскопические хлопья. И эти хлопья исчезали.

— Погляди на ночную рубашку.

Кровь с шуршанием трескалась и осыпалась на пол. Лаура взяла фланель в горсть, помяла, стряхнула. Протянула руку к потрескавшимся остаткам крови в волосах. Они тоже становились все мельче и осыпались.

— Теперь понимаю, — сказал Ройбен. — Понял. Понял все.

Он был в ошеломлении.

— Понял что? — спросила она.

— Почему они продолжают говорить, что Человек-волк — обычный человек. Неужели не понимаешь? Они лгут. У них нет ни доказательств этого, ни доказательств иного. Вот что происходит со всеми частичками и жидкостями наших тел. Смотри. У них нет никаких образцов, оставшихся от Человека-волка. Они берут пробы на месте преступления, и эти пробы оказываются непригодными раньше, чем они закончат анализ. Они растворяются и исчезают, как все это.

Он подполз ближе и наклонился к голове. Лицо ввалилось, голова стала небольшим бугром на ковре. Он принюхался. Запах разложения, человеческий запах, животный запах — странная, очень тонкая смесь. Слишком тонкая. Интересно, он для других тоже лишен запаха, для всех или только для представителей его рода?

Он снова сел на пятки. Поглядел на лапы, на мягкие подушечки на месте ладоней, на сверкающие белые когти, которые он мог с легкостью выпускать и убирать.

— Все это, — сказал он, — все преобразовавшиеся ткани, все исчезает. Теряет влагу, распадается на частицы, слишком мелкие, чтобы их увидеть, а в конце концов — на слишком мелкие, чтобы обнаружить их приборами, даже со всеми химическими реактивами и консервантами, какие у них есть. О, это все объясняет. Все дурацкие заявления властей в Мендосино и экспертов из Сан-Франциско. Теперь я понимаю, что происходило.

— Что именно? Я пока не понимаю.

Он рассказал ей про неудачные анализы, которые делали в главной больнице Сан-Франциско. Получали некие результаты, а потом вдруг видели, что лабораторные образцы стали бесполезны, оказались загрязнены или исчезли.

— Поначалу, когда процесс изменения еще только шел, взятые у меня образцы тканей, видимо, разрушались медленнее. Я был в процессе изменения. Что там этот человек сказал про клетки… не помнишь?

— Помню. Он сказал об эмбриональных плюрипотентных клетках, клетках, которые есть в каждом из нас. Когда мы находимся в эмбриональном состоянии, то представляем собой лишь крохотное скопление эмбриональных плюрипотентных клеток. Затем эти клетки получают сигналы, химические, развиваться различным образом — становиться клетками кожи, клетками глаза, клетками костной ткани…

— Точно, конечно же. Эмбриональные плюрипотентные клетки, их обычно называют стволовыми.

— Именно так.

— Значит, в каждом из нас есть эти клетки.

— Да.

— А волчья сыворотка, Хризма, заставляет эти клетки превращать меня в Морфенкинда, в это существо.

— Хризма, — повторила она. — Должно быть, они содержатся в слюне, и они используют священный термин «миропомазания», обозначая токсин или сыворотку, содержащуюся в организме Морфенкинда, которая запускает целую цепочку гормональных перестроек, провоцирующих новый этап роста.

Он кивнул.

— Значит, ты говоришь, что даже непосредственно после того, как ты был укушен, когда ты все еще преобразовывался, результаты анализов уже были плохими.

— Не так быстро, но, да, анализы достаточно быстро приходили в негодность. Не настолько быстро, так как они успели получить результаты относительно гормонов, повышенного количества кальция, но мать говорила, что все результаты лабораторных анализов в конечном счете были провальными.

Он долго сидел молча, обдумывая все это.

— Моя мать знает больше, чем говорит, — сказал он. — Она должна была понять уже после второй серии анализов, что в моей крови содержится что-то, что вызывает разрушение ее компонентов. Просто не стала мне об этом говорить. Возможно, пыталась оградить, защитить меня от этого. Господь знает, чего именно она боялась. Мама, мама. Но она знала. А когда власти снова к ней обратились, желая получить образец моей ДНК, ответила отказом.

Ему было так горько, что он не может поговорить с Грейс, показать ей все это, выслушать ее совет, но как он вообще может мечтать о таком?

Всю свою жизнь Грейс спасала человеческие жизни. Она не сможет жить, не делая этого. А он еще хочет сочувствия и понимания в том, кем он теперь стал. Хватит и того, что он втянул в это Лауру. Хватит и того, что он лишил Джима спокойного сна на всю оставшуюся жизнь. Он не может втянуть в это еще и Грейс, и он слишком хорошо ее знает. Она не станет держать это в тайне ото всего мира. Да, она изо всех сил постарается защитить Ройбена, но захочет, чтобы целая армия ученых и врачей помогали ей изучать его. Ее вера в науку сродни вере в бога. Он думал обо всем этом еще до его разговора с Джимом.

— Ты четко понимаешь, что это означает? — сказала Лаура. — Все эти разговоры по телевизору насчет человеческой ДНК и искажения улик.

— Да уж, понимаю, лучше некуда. Это просто болтовня, — кивнув, ответил Ройбен. — Как я и говорил. Просто болтовня. Лаура, у них против меня вообще никаких доказательств нет.

Они поглядели друг на друга.

Ройбен протянул лапу и коснулся шерсти у шеи, там, где чудовище глубже и опаснее всего укусило его, у горла. Там не было никакой крови. Кровь исчезла.

Они оба поглядели на голову и на тело. Вместо них на ковре лежали две кучки, будто кучки пепла. Любой ветерок сдул бы их, не оставив и следа. Но даже этот пепел становился все мельче и невесомее.

Потом остались лишь серые полосы, такие же, как полосы пыли на белой ночной рубашке Лауры.

Они продолжали следить еще с четверть часа. От чудовища не осталось ничего, только пара темных полос на ворсе ковра, исчезающих среди вытканных цветов роз и переплетенных зеленых листьев.

Даже лезвие топора стало чистым, будто им и не наносили удары.

Ройбен собрал порванную одежду существа. Никаких меток, ничего в карманах, ни в куртке, ни в брюках.

Обувь при ближайшем рассмотрении оказалась мягкими дорогими мокасинами, без каблука. А куртка и брюки оказались из флорентина. Недешевые вещи. Но ни малейшего намека на то, что это за человек, откуда он родом. Видимо, он пришел сюда, вполне готовый расстаться с этой одеждой, следовательно, где-то поблизости у него должно быть транспортное средство и место, где он живет. Но оставалась еще одна вещь. Золотые наручные часы. Где же они? Найти их на цветастом орнаменте ковра оказалось очень трудно.