Осаму Дадзай - Современная японская новелла 1945–1978

• Название: Современная японская новелла 1945–1978
• Автор: Осаму Дадзай
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Рассказы
• Год: 1980

В книгу вошли новеллы известных японских писателей разных поколений, созданные после 1945 года: Фумико Хаяси, Сётаро Ясуоки, Осаму Дадзая, Кэндзабуро Оэ, Такэси Кайко, Сэя Куботы, Сюмона Миура, Масудзи Ибусэ и других. Здесь представлены произведения, наиболее полно отражающие жизнь Японии и ее народа за последние тридцать лет. Большая часть новелл издается в русском переводе впервые.

---

Получив в подарок немного батата, Сиро с матерью сели в электричку. Мать была в тетушкином свитере и юбке и выглядела совсем молодой. Любуясь осенними красками залива Хаката, Сиро размышлял о дядиных словах, сказанных за обедом.

— Кэйко-сан! — сказал дядя. — У Сиро есть бабушка, так что тебе не мешало бы подумать о замужестве. Во время войны погибло много мужчин, но и женщины умирали. Будет хорошее предложение, не отказывайся.

— Правильно, правильно! — подхватила тетушка. — Ты еще молодо выглядишь. Супруг мой давно твердит: «Какая Кэйко красавица! Какая красавица!» Мне впору ревновать! А последнее время, когда хочет угодить мне, говорит: «До чего ты похожа на Кэйко, ах, до чего похожа на свою двоюродную сестру!»

Мать смеялась. Интересно, о чем она думала? Ведь она дважды была замужем и оба раза неудачно.

Сиро плохо помнил отца. Он был из семьи мелкого землевладельца из уезда Савара. Там в саду протекал ручей, они запрудили его и разводили карпов. Отец жил в дальней комнате, куда вел дощатый мостик. Сиро было запрещено ходить по этому мостику. В свое время отец ушел из дома и стал жить с матерью отдельно, но вскоре заболел туберкулезом и вернулся домой. Матери с Сиро отвели темноватую комнату с маленьким окном — словно служанке. По мостику ходила только мать, которая носила отцу еду, врач и священник. Дед и бабка ни разу не улыбнулись внуку. Жалел Сиро только брат отца, Хиросэ Кодзиро, носивший тогда студенческую фуражку. Отец так и умер в дальней комнате. Немного спустя мать и Сиро уехали к бабушке в Хаката. В деревне мать и отца презрительно называли «сожителями», потому что они поженились, не устраивая официальной свадьбы. Когда мать сказала о своем желании вернуться в родительский дом, старики ее не удерживали. Поэтому Сиро мало что помнил из своей жизни в Савара. В тот день, когда они с матерью вернулись в дом ее родителей, мать плакала, склонившись перед дедушкой, который был тогда еще жив. Когда умер отец, то, по деревенскому обычаю, его поместили в сидячий гроб и похоронили на кладбище на окраине деревни. А когда год спустя умер дедушка, к дому подъехал катафалк. «В Хаката по-городскому хоронят», — подумал Сиро и не стал противиться, когда его посадили на катафалк, где стояла урна с прахом дедушки.

Отец по окончании университета служил в одной из фирм в Хаката. Там он, наверно, познакомился с матерью, когда она училась в префектуральной женской школе. Мать была единственной дочерью в семье, а отец — старшим сыном. Поэтому обе семьи были против их брака. Мать, увлекавшаяся женщинами типа Хирацуки Райтё[49], убежала из дому к отцу, и они стали «сожителями»…

— Как же теперь жить? — прошептала мать, глядя на быстро меняющийся пейзаж за окном вагона.

— А что, если с дядей Хиросэ посоветоваться? — сказал Сиро.

У Сиро сохранилась добрая память о дяде, потому что дядя любил его. Но они не встречались с тех пор, как кончилась война. Бабушка, которая была предубеждена против мужчин, крутившихся вокруг матери, к дяде относилась с симпатией.

— Может, еще не демобилизовался, — сказала мать. Она, видимо, тоже надеялась на дядю Хиросэ.

— А разве он не во внутренних войсках служил?

За несколько дней до капитуляции Хиросэ Кодзиро заходил к ним в офицерской форме, сказал, что приехал в штаб Западной армии для связи. Если его потом послали за пределы страны, то вряд ли он вернулся, потому что транспорты, вероятно, уже не ходили. Американская армия, высадившаяся два месяца назад в Японии, установила полный контроль над Окинавой. Но дядя служил, кажется, в особой части, предназначавшейся для боев на территории самой Японии…

— А что, если съездить к нему в Савара?

— Нет уж! — решительно отрезала мать.

В Савара должны были находиться жена и дети дяди Хиросэ, двоюродные братья Сиро. Мать и Сиро были с ними не знакомы. Когда мать второй раз вышла замуж, ее с сыном вычеркнули из семейного списка дома Хиросэ.

А обстоятельства сложились так, что мать вышла замуж второй раз. После смерти дедушки дела их сильно пошатнулись. Им уже не хватало платы за аренду от тех домов, что они сдавали, и бабушка пустила несколько семей в свой двухэтажный дом, в ту его часть, которая смотрела окнами на улицу, а они втроем переселились во флигель. Темный коридор с земляным полом на первом этаже дома вел в маленький внутренний дворик, там в глубине стоял флигель. В Хаката много таких домов.

По этому коридору проходили люди, предлагавшие матери выйти замуж. Сиро всякий раз отправляли наверх, однако, стоя на лестнице, он слышал, о чем говорилось внизу. Переговоры обычно вела бабушка.

Сиро учился тогда в начальной школе[50] и уже кое-что понимал.

— Не хотелось бы, чтобы она брала с собой ребенка, — услышал он однажды. — У господина своих детей трое. Деньги на содержание ребенка он будет давать, а воспитывает его пусть бабушка. Господин хотел бы, чтобы она пришла в дом одна.

Когда гость ушел, бабушка с матерью стали обсуждать предложение.

— Ну как? — спросила бабушка.

— Поздно мне замуж, — как обычно, отказалась мать.

— Ну что ты говоришь! — возмутилась бабушка. — Давай лучше подумаем, для чего ты ему нужна. У него ведь кондитерская, а когда за прилавком красивая жена, дохода больше. Но ты должна будешь вставать рано и готовить еду работникам. Не справишься ты со всем этим. Вот и выходит, что ему надо отказать. Но зачем отказывать всем подряд? Когда тридцатилетняя женщина живет одна, начинаются всякие толки. И жить трудно. Пока я с вами, еще куда ни шло, а потом как?

— Я пойду работать, если вы приглядите за Сиро. Я могу поступить в экономки.

— Молода ты для экономки. Да и что скажут люди?

Маленький Сиро понимал, что имела в виду бабушка. Он все время думал, как было бы хорошо, если бы мать вышла замуж за дядю Хиросэ. Однажды они с матерью были в зоопарке и случайно повстречали дядю. Тогда мать еще получала деньги на воспитание Сиро из дома Хиросэ. Обычно их присылали по почте, но иногда дядя приносил деньги сам. Бабушка всякий раз долго благодарила дядю.

Он к тому времени уже служил в какой-то фирме. Если рядом не было Сиро, он заговаривал с матерью, но мать только качала головой, и Сиро нарочно подходил к ним.

Мать снова вышла замуж, когда Сиро учился во втором классе начальной школы. Сиро она оставила у бабушки. Ее новый муж служил в городском управлении. Женился он первым браком. По-видимому, ему нравилось, что мать такая красивая. На свадьбе Сиро не был. Но он знал, что мать живет в Нисинии, и в выходные дни тайком от бабушки ездил к ней на электричке. Часто он приезжал раньше полудня, и дом был заперт. Сиро бесцеремонно стучал в стеклянную дверь. В щель выглядывала мать в хаори, наброшенном на ночное кимоно. «Это ты, Сиро?» — спрашивала она и открывала дверь.

Муж матери обычно еще спал. Однажды Сиро увидел в дальней комнате футон и две подушки рядом. С тех пор он перестал навещать мать.

Но год спустя мать сама вернулась к бабушке и Сиро. Так закончилось ее второе замужество. Она стала служить в Кавабата, в магазине, принадлежащем их дальним родственникам. Она всерьез подумывала о том, чтобы устроиться экономкой. Но бабушка продолжала противиться.

— Лучше быть служащей, хоть и заработок невелик, — говорила она. — Молода ты еще для экономки!

Они вышли из электрички и направились пешком к дому бабушки. Им подарили не только батат, но и немного рису. Бабушка, наверно, обрадуется. Кроме двоюродной сестры у матери не было близких. У бабушки же числилось несколько надежных родственников. И дом, где они теперь жили, принадлежал тоже кому-то из них. Однако мать, дважды неудачно выходившая замуж, не пользовалась расположением бабушкиной родни. Как была, считали они, так и осталась своенравной балованной дочкой. А может быть, дело было еще и в том, что мать была не родной дочерью бабушки. Родная ее мать умерла вскоре после родов, а бабушка была второй женой покойного дедушки.

* * *

В конце года внезапно скончался муж тетушки. В армии он пристрастился к морфию, но тетушка не заметила этого. Дядя сильно ослаб. Однажды он принял, видно, слишком большую дозу и отравился.

— Митико-сан не пролила и слезинки, — рассказывала мать, вернувшись с похорон.

— Как же она теперь жить будет? — прошептала бабушка. — Правда, у нее есть имущество, так что не пропадет, наверно.

— Может, работать пойдет. Она знает английский язык. Сейчас, говорят, много разной работы для знающих английский.

— Может, и так, — кивнула бабушка.

Разговаривая, она не переставала крутить сигареты — это была ее надомная работа. А мать в последнее время служила в лавке, что держал на черном рынке на улице Тэндзин хозяин магазина из Кавабата, где она работала перед окончанием войны. Он приходился им дальним родственником. Брался он за любое дело, лишь бы давало доход. Одним из таких дел было изготовление сигарет. В углу комнаты лежал табак, выпотрошенный из окурков, и папиросная бумага со следами губной помады.