Джал Халгаев - Книга Мёртвых

• Название: Книга Мёртвых
• Автор: Джал Халгаев
• Жанр: Фэнтези

В мире много грязи. В мире много плохого и хорошего, доброго и злого. Некоторые из вас любят читать детские сказочки наподобие тех, где сначала все хорошо, потом все время плохо-плохо-плохо, а в конце главные герои все вывозят на своих горбах, и конец — все снова хорошо. Другие предпочитают кровь и оружие, лязг стали и хрип изорванных в клочья глоток, бурю войны. Что ж, у всех разные предпочтения, этого просто так не отменишь. Все мы разные, разве кто-то может с этим спорить?

Вторая часть Трилогии Ледяной Пустоши

---

Действительно, в нем была его последняя надежда, и только его кровь, бессмертная кровь, могла взаимодействовать с Амнелом и разорвать ткань миров для создания одного единственного портала прочь отсюда. Кроме него кандидатов больше не наблюдалось.

Попытавшись подняться, Ликаон вдруг ощутил слабость и стал падать на локтях, но Август успел его подхватить и поднял на ватные ноги, едва способные удержать тело в вертикальном положении.

— Поднеси меня к ее шее, ну же! — зашипел на него Волк.

— А она после этого не?..

Ликаон чуть не расхохотался.

— Разве тебе это важно? Она умирает, олух, и каждая секунда на счету.

Тот смутился и послушно опустил его рядом с лежащей в снегу женщиной, чья грудь уже почти не шевелилась. Волк стиснул зубы, стараясь не упасть в обморок, и подполз чуть ближе.

— Нет, не станет, — глухо ответил он переминающемуся с ноги на ногу Августу. — Она или выживет, или умрет.

Охотник вдруг осторожно положил руку ему на плечо.

— Спасибо, — тихо прошептал он, украдкой озираясь по сторонам: люди не могли не заметить жестокой схватки и сейчас, наверное, уже строчили доклад властям. — И мне действительно жаль.

Волк лишь фыркнул в ответ.

— Не жаль, — выдохнул он сквозь зубы. — Никому из вас не жаль, и я не требую. Не нужна мне ваша жалость… Я всегда был один, один и сдохну. Невелика беда для мира.

Выпустив клыки, Ликаон вздохнул. Он убрал с ее шеи налипшие волосы и осторожно куснул в шею, закрывая глаза. А потом вдохнул и замер, ощущая, как тускнеет в голове разум, и тело медленно погибает, освобождая его от уз плоти.

Перед смертью он ни о чем не думал. Он мог лишь радоваться тому, что сделал все, что только мог сделать, пусть и вышло все криво и до боли глупо. Он надеялся, что план сработает…

Йен Рейнгольц уснул в последний раз и больше никогда не проснулся.

ГЛАВА 4

Кто не задумывался о смерти? В конце концов, всем когда-нибудь настанет каюк, даже бессмертным, которые так и хвастают своей неуязвимостью. Все умрут, все умрет, и Смерть пожнет свои плоды, не взирая на то, как хорошо ты от нее прячешься.

Лично я побывал во многих странах. За свои сорок лет с копейкой лет я облазил какие только можно уголки света, и видел столько культур, что у любого историка сварились бы мозги, возьмись он описывать все мелочи верований нашего многочисленного народа.

Например, на Равнине чаще всего встречаются люди, верящие в Рай и Ад, в Господа и Дьявола, а чуть дальше на юге живут племена Тику, поклоняющиеся языческим богам-близнецам Рорку и Торку. Кажется, они представляли собой в их понимании день и ночь, добро и зло, и Тику делили абсолютно все вещи на принадлежность либо Рорку, либо Торку. Жизнь их была проста до крайности, и они выглядели… счастливыми? Нет. Скорее необремененными.

Я не спорю, они в чем-то правы. За последние лет пять-десять я много пересмотрел свои убеждения и сошелся на том, что добро и зло, светлое и темное все-таки существует, но они сплетаются между собой и порождают краски, о которых мы даже не могли мечтать. В веровании Тику оборотная сторона медали заключалась именно в этом порочном абсолюте, не раз становившимся камнем преткновения, из-за чего разгорались межплеменные войны, в ходе которых погибала треть всего населения южан.

Но разве церкви Равнины лучше? Да, они выглядят цивилизованными, но в свою очередь очень часто за словами священников стоит не вера в их бога, а корыстное желание обогатиться или заполучить над людьми власть, окутывая их паутиной лжи и обмана.

Если обычаи Тику можно открыто считать варварскими и устаревшими, то необычайный прогресс «Господа и Дьявола» заставляет меня только с печалью качать головой и наблюдать, как честные и добрые (впрочем, не всегда) люди жертвуют последнюю краюху хлеба церкви, надеясь на благословление и иллюзорную мечту «все станет лучше, надо только потерпеть» и «после смерти я попаду в Рай, где буду счастлив».

А инквизиция?

Я наблюдал за ними. Я слышал, как кричат от боли женщины, задыхаясь от дыма, идущего у них из-под ног, и видел изуродованных мужчин, которые едва выползали из темниц, угодив туда за обвинение в колдовстве, даже если они не умели читать!

А еще земля: почти все лорды и леди тех земель, желая захватить еще хотя бы один жухлый участок земли, использовали эту веру и уничтожали фермеров, освобождая тем самым желаемое.

Впрочем, вера всегда подразумевала кровь и обман. Я не могу отрицать, что нередко она спасает людей и помогает им жить дальше, но мое сердце каждый раз обливается кровью, когда я вижу, как это великолепное создание человеческого разума используется во вред.

Однако, что же все-таки есть смерть? Рай или Ад? Забвение или перерождение? Вечные муки или вечное молчание? Этот ответ мы получим только тогда, когда вздохнем в последний раз и погибнем.

Август, этот редкостный инфантильный дубень, всегда говорил, что умеет выживать. Я же сейчас скромно заявлю, что умею жить даже в смерти. Ну разве не прелестно?

И если нашего бессмертного великана с удивительно маленьким… мозгом частенько спасала удача, то я всегда полагался на свой ум и просто удивительное чувство юмора, не раз открывавшее мне замки на дверях и сердцах прекрасных дам. Ну, это я вру. Двери я обычно открываю ломом.

Однажды я уже был мертв, и вспоминаю тот миг предательства и смерти с дрожью в голосе, но тогда мне помогли вернуться даже против моей же воли, но теперь все изменилось: я остался один.

В первый раз я не помнил, что со мной происходило в тот год, когда мое тело по крупицам вбирало витавшие в воздухе осколки души, и теперь случилось то же самое. Сначала меня окутала тьма, полная боли и отчаяния, а потом все оказалось таким далеким, что мне стало все равно. Я просто отдался погибели и отпустил себя.

А потом очнулся. Нет, я не ожил — в конце концов, дважды такое счастье привалить не может, — а просто очнулся, ощущая, как прохладный ветер из открытого окна нежно обдувает лицо, и в глаза светит ненавистное — и такое прелестное, просто жуть! — солнце.

Значит, все сработало?

Мир передо мной зашатался. Я поднялся (при всем при этом я даже не чувствовал, что шевелю ногами!), прошел к стулу и сел, переводя взгляд на зеркало. Оттуда на меня смотрела Селеста — слегка потрепанная, с красными от бессонницы глазами и красивым, слегка опухшим лицом, но, тем не менее, живая.

— Ты… — она запнулась, откашлялась. — Ты меня слышишь?

— Да, — ответил я и вдруг понял, что не шевелю губами.

Женщина вздрогнула и поежилась, продолжая смотреть на себя в зеркало.

— Ты меня видишь?

Я попытался вздохнуть, однако и это у меня вышло только в ее мыслях.

— Вижу, вижу, не беспокойся. Кстати, застегни-ка ты пуговичку на груди, а? Я не спорю, тело у тебя прехорошенькое, но мне как-то неуютно. Я ж, получается, нахожусь сейчас в тебе и совсем не в том смысле, который бы предпочел!

Она стиснула кулаки, стараясь не возмутиться, но пуговичку застегнула.

— Во, так-то лучше, — я хихикнул. — Итак, девица, о чем хотели поговорить?

— Так значит, это правда…

— Агась, я туточки. А ты думала, я так легко сдохну? Нет, дорогуша, я к тебе привязался, да и извечная тьма меня чего-то не очень прельщает. Что, хочешь выгнать? Уверяю тебя, ничего не…

— Нет, — прервала она мою болтовню. — Наоборот, хотела поблагодарить за… все. Даже если это был твой подлый план, я все равно хочу сказать спасибо. И за то, что спас, и за то, что воскресил.

— Милочка, я не Господь Бог, я людей не воскрешаю. Хотя и тот, наверное, не особо старается… Перенаселение, знаешь ли, вся фигня. Но сейчас не об этом. Я просто пожертвовал остатками своей силы и заживил твои раны. Остальное твой организм довершил сам по себе.

Коротко кивнув, женщина вздохнула.

— А ты знал, что такое случится?

— Мог предположить.

Я заворочался. Непривычно как-то было понимать себя в качестве одного лишь голоса и мысли, без ног и рук. И, кажется, страшно. Черт, как же страшно!

Я застонал и попытался взять себя в руки. Что же, уже ничего не изменишь и придется привыкать. А еще можно захватить это тело и стать бабой, что мне тоже не очень-то нравилось. Да и как его захватить? До этих знаний я еще не дошел, так что решил освоиться по пути.

— Выходит, понадеялся на случай? — она слабо улыбнулась.

— Угу. Итак, дорогуша, что будем делать дальше? Например, можем отправится в Нара'трезим и завалиться в корчму «У кукушки», там делают просто прелестные ставки на бои. Я знаю там одного маленького махинатора, срубим бабла и будем бухать дни на пролет! Не жизнь, а малина!

— Нет. У меня есть идея получше, — ее улыбка стала еще шире.

Я тоже улыбнулся — по крайней мере, попытался поверить, что улыбаюсь, — а потом довольно рассмеялся.