Джал Халгаев - Книга Мёртвых

• Название: Книга Мёртвых
• Автор: Джал Халгаев
• Жанр: Фэнтези

В мире много грязи. В мире много плохого и хорошего, доброго и злого. Некоторые из вас любят читать детские сказочки наподобие тех, где сначала все хорошо, потом все время плохо-плохо-плохо, а в конце главные герои все вывозят на своих горбах, и конец — все снова хорошо. Другие предпочитают кровь и оружие, лязг стали и хрип изорванных в клочья глоток, бурю войны. Что ж, у всех разные предпочтения, этого просто так не отменишь. Все мы разные, разве кто-то может с этим спорить?

Вторая часть Трилогии Ледяной Пустоши

---

В скитаниях по ледяной пустыне я провел еще два года, перебиваясь в большинстве своем обмерзлыми корешками и талой водой. Судя по всему, шел я на север, и чем дальше я шел, тем меньше вокруг становилось живности, и тем больше холодел воздух, неприятно щипая кожу лица.

Стало ясно: пора собираться обратно. Но что стало с землей позади? Стоит ли вообще пытаться и тратить силы, если там меня ждет лишь черная смерть, полная боли и мучений?

Кажется, я видел когда-то в прошлом, как человек гибнет от скверны… Премерзкое дело.

Но, проклятые боги Скадина, кто был тот человек, и когда я все это видел?

Я остановился и сел, погружаясь в глубокие раздумья. Не успел я очухаться, как прошел целый день, и наступила ночь, а в такое время суток шататься по северному краю — гиблое дело. Если днем еще более-менее спокойно, то ночью здесь начинаются настоящие ведьмины танцы с бубнами и всеми прилагающимися жертвоприношениями.

Племя Но'охари славится — хотя среди кого тут славиться, я не знаю — своей кровожадностью и полным отсутствием интеллекта. Хоть его члены и выглядят как люди, на деле же — чистые звери. Еще хуже встречи с одним племенем является встреча сразу с двумя: чуть южнее свои владения держит Ор'крост, и оба пребывают в постоянной войне друг с другом.

Укутавшись в шкуры, я зарылся в снег, но заснуть не удалось. Я все думал.

Кто я? Что я здесь делаю? Я понял, что совершенно забыл свою прошлую жизнь, остались только ощущения, и те не из приятных. Предательство — самое острое из них. Вот холера!..

А может, оно и к лучшему. На кой хер мне воспоминания, если я все равно заперт здесь и знаю, что выхода нет?

Всю следующую неделю я потратил на переход через горы на западную сторону — в бегах от солнца. Как ни печально, а небо начало приобретать светло-красный, почти кровавый оттенок, из-за чего я сделал вывод, что вскоре мое единственное «светило» начнет выжигать на всем сущем свои огненные узоры. Если я останусь, я попросту сгорю.

Отыскав небольшую пещерку, похожую на пустую берлогу медведя (уж очень надеюсь, что он не вернется), я затаился и решил ждать. Заранее я набрал несколько приличных бурдюков воды и пристрелил-таки небольшого, но довольно мясистого аквитла, так что припасов у меня было предостаточно, чтобы переждать бурю на солнце.

Все началось через день. Сначала об угрозе оповестила короткая красная вспышка, тучи загорелись огнем и полыхнули молниями, а после начался дождь — нет, настоящий ливень.

Мир погрузился во тьму, остался только бесконечно тоскливый звук льющейся с неба воды. Я даже сунуть нос из норы не мог — тут же натыкался на образовавшееся вокруг море, подернутое сверху желтой пленкой идущего из-под толщи каменных плит яда.

Как ни странно, а теплее не становилось. Наоборот, ветры сменили свое направление и яростно гоняли холод с севера, едва ли минуя мою пещеру.

Спустя три дня водопад, наконец, прекратился, и отравленная земля вновь покрылась льдом, но это было только начало.

Красное солнце, находящееся в зените все время катаклизма, отражалось от гладкой зеркальной поверхности и разносило повсюду ауру скорой смерти. Лед не плавился, но по совершенно неизвестной мне причине горел.

Желтое пламя плясало на его поверхности. Я слышал крики тех, кто не успел скрыться в своих логовах. Слышал, как визжали вышедшие по глупости на охоту шонки, и чуял запах их шерсти. До меня доносились отголоски смертей животных, звуки войны двух враждующих племен, для которых этот конец света являлся настоящим знамением, и они, не жалея себя, выходили из пещер глубоко под горами и вступали в смертельную схватку с огнем и друг другом.

Я достал из нагрудного кармана маленький амулет на красной нитке — единственная вещь, что связывала меня с прошлым. Пришло время от нее избавиться: на кой мне черт то, чего я совсем не помню?

Я подцепил ногтем маленькое углубление на амулете и вытянул оттуда короткую деревянную щепку красного цвета. Положив щепку под язык, я выкинул ненужный кусок древесины в огонь и закрыл глаза.

Вскоре меня настиг наркотический сон.

Как я и рассчитывал, проснулся я только через месяц, когда огонь пошел на спад. Вот уже две (или три?) сотни лет амулет помогал мне переждать бурю, но теперь все это странное вещество, не знакомое мне, исчерпано. Остается только кусать губы и царапать ногтями стены.

Голодный почище всех шонков вместе взятых, я за раз слопал заранее приготовленное мною мясо аквитла вместе с кореньями, а затем отправился дальше на юг, все еще опасаясь выходить на восточную сторону горных хребтов: там еще никто не будет жить целый год, пока тухнет магический огонь.

Еще через два месяца я вернулся к тому месту, где и начал свое путешествие, казалось, целую вечность назад.

Расчистив замусоренную во время моего отсутствия пещеру у дороги, я соскоблил со стены свой «календарь» и к ночи развел огонь, ощутив, наконец, облегчение. Теперь о тяжелых перевалах можно забыть еще лет на сорок, и дни отмечать я больше не намерен, иначе снова попаду под самую раздачу, не усидев на месте какой-то месяц.

Я закрыл вход потрепанной лошадиной шкурой и лег спать.

Не спалось. Пришлось ворочаться с одного бока на другой, чтобы найти удобную позу для сна, но та, как назло, не находилась. В голове роились неприятные мысли, говорили отдаленно знакомые голоса.

«Такое бывает, — уговаривал я себя. — Ведь было уже. Значит, снова припадок. Снова сходишь с ума. Но все пройдет. В прошлый раз ведь прошло».

Однако не помогло. Так я и сидел, вжавшись в холодную стену пещерки спиной, и думал о той странной трещине во льду, из которой тянуло теплом. Определенно, под землей что-то было, но что? Из-за чего-то же появилась скверна! Магия?

Нет, сейчас, когда я только вернулся, снова выходить в пусть глупо и опасно. Но проверить все равно стоит. Значит, через два года вернусь туда, решено. А когда это — два года? Черт…

Вместо того, чтобы считать дни, я просто решил переждать два затмения. Уж не знаю, означали ли они, что минул указанный мною срок, но за это время скверна уже должна была утихомириться и сгинуть. По крайней мере, я на это надеялся.

Укокошив по пути парочку снежных коз, которых мне посчастливилось встретить на крутых горных склонах, я заготовил с дюжину стрел и снова двинулся в путь.

На этот раз идти оказалось гораздо легче. Я избавился от большей части подкладок и второго слоя шерсти: по сравнению с прошлым годом заметно потеплело. Прихватив с собой мешок с железяками той погибшей девицы, я снова перебрался через хребты и оказался аккурат у той прикрытой льдом пещерки чуть выше «аномалии».

Ночь выдалась беспокойной: снова кошмары. На этот раз только тьма и сотня голосов, талдычащих наперебой друг другу одно и то же: «Пора домой, август, пора домой». Хотя причем тут название месяца, я так и не понял. Ясное дело: бред. Еще бы, я уже месяц жру какие-то странные разноцветные коренья, от которых перед глазами все кружится и хочется постоянно смеяться. Нет, не потому что смешно, а потому что до ужаса страшно.

На рассвете я крепко привязал колчан к поясу, перекинул через голову самодельный лук и стал спускаться, стискивая в левой руке нож.

То, что ждало меня там, заставило мою уверенность пошатнуться. Вместо снега на небольшом участке земли — как раз вокруг моего треугольного валуна, превратившегося из крепкого камня в настоящую губку с сотней шедших насквозь круглых дыр — бурлило нечто. Черное и жидкое как грязь, скверна шипела и плевалась кислотным гноем, проделывая в камне новые пятна.

«Пора домой, пора домой!..»

Я осторожно подошел ближе, бросил носком сапога в черную лужу пласт снега. Тот в один миг растаял, обратившись в воду — такую же мрачную, как и все вокруг.

Следующим делом я решил проверить лед. Отколов небольшой кусок синего «зеркальца», я с осторожностью вытянул его вперед и поймал на край одно из брызг. Как я и ожидал, лед мгновенно покрылся черными пятнами и ссохся, едва не зацепив пальцы.

— Дьявол! — выругался я.

Не знаю, почему, но та трещина влекла меня с каждым днем все больше. Я будто знал, что там, под слоем льда и камня, находится нечто, что я просто обязан отыскать. Может, я смогу отсюда выбраться… Хотя нет, бред, отсюда нет выхода.

И как же туда попасть?

Я достал из колчана стрелу, натянул тетиву и под углом выстрелил в треугольный камень. Хрустнув, стрела обломалась, но зато камень тронулся и, как я и рассчитывал, провалился внутрь, образуя вокруг себя большую в метр шириной яму.

С такими свойствами скверна могла бы давно проделать дыру до самой преисподней, но это не так. Вопреки всей своей кислотности скверна уничтожает лишь то, чего касаются либо ее частицы, либо что находится точно над ней, но под ней — никогда. Проблема в том, что брызги, хоть и не трогают поверхность, попадают на все подряд.