Джал Халгаев - Книга Мёртвых

• Название: Книга Мёртвых
• Автор: Джал Халгаев
• Жанр: Фэнтези

В мире много грязи. В мире много плохого и хорошего, доброго и злого. Некоторые из вас любят читать детские сказочки наподобие тех, где сначала все хорошо, потом все время плохо-плохо-плохо, а в конце главные герои все вывозят на своих горбах, и конец — все снова хорошо. Другие предпочитают кровь и оружие, лязг стали и хрип изорванных в клочья глоток, бурю войны. Что ж, у всех разные предпочтения, этого просто так не отменишь. Все мы разные, разве кто-то может с этим спорить?

Вторая часть Трилогии Ледяной Пустоши

---

— Устроим. В лесах-то ваших зверья много или придется весь день за одним бегать?

— А как же, полно, только этим и славимся. Только знаешь, непостоянно.

— М?

— Ну, иногда пойдешь — сразу на кабана набредешь, а иногда до зари по дебрям лазаешь, только белку разве что и пристрелишь.

— Не беда. Так как, договорились?

— Договорились!

Мы пожали друг другу руки и продолжили путь. Пока, как ни странно, все складывается просто на удивление прекрасно. А потом он спросил:

— А тебя как звать?

Я запнулся.

— Не знаю, — не стал я врать. Август — слишком уж пафосно, и не подходит ни теперешнему мне, ни сельским людям. Сразу примут меня за какого-нибудь «господина», и хрен я с ними сдружусь. А больше имен я не знал.

Карпин подозрительно прищурился, сбавляя шаг.

— Контуженный, али сам из ентих… пиратов?

— Контуженный. Помню только как трупы нашел, больше ничего не помню.

— Ну-у-у… На плече мешочек приличный, в мешочке — сундук железный. Кажись, ценное чего. Вижу нож под сундуком и книжицу какую-то. Остальное — хлам, а вот на поясе мошна примечательная. Шрамы на роже, да и везде, так думаю, руки крепкие, мозолистые — работали ими много. Еще говоришь стрелять умеешь. В глазах вижу: убивать тоже. Наемник чай?

Я присвистнул.

— Отдаю тебе должное, Карпин, ты просто до ужаса наблюдателен.

— А то ж, — он зарделся от удовольствия, от чего бородавки по цвету почти сливались с кожей. — Я ведь как: гляну, допустим, на овечку, так сразу признаю, сколько ей годков то стукнуло, кормили как, да и, чего уж таить, могу и кожу не щупать, на глаз выберу.

— Истинный мастер, — хмыкнул я, сильнее прижав кусок ткани к кровоточащей ране. Перед глазами двоилось. — Долго еще?

— Вот же ж, пришли, — мы вышли из-за деревьев и ступили на ровный наезженный тракт. Карпин махнул рукой. — Марилька! Марилька, глухая ты тетеря! Ходь сюды, помощь твоя надобна!

Митяся, Мариля… Просто сборник народного фольклора, мать его за ногу…

— Необычное имя.

— Марилька-то? Да не, эт мы ее так называем, а так она… не помню уже, старый стал, башка плохо варит.

Конечно, он лукавил. Несмотря на редкую проседь в висках и с десяток бородавок, которые его несомненно не только уродовали, но и порядком старили, выглядел он лет на сорок пять-пятьдесят и двигался вполне себе плавно и ровно. Да и стрелял, походу, тоже ничего.

Я оторвал от него взгляд и резко остановился, едва не наткнувшись на подскочившую к нам черноволосую девчушку. Она хмуро оглядела меня, а потом повернулась к Карпину:

— Чего звал?

Он ткнул в мое плечо пальцем.

— Зашей, поранился человек.

— Угу, поранился, — Марилька состроила гримасу. — Как же, дуй. Карпин, научился бы ты сначала головой думать, а потом из своей деревяшки стрелять, — она без лишних слов стянула с плеча куртку и деловито осмотрела рану, больно тыкая в ее края пальцем.

— Ай! — я отстранился. — Да ладно, сама заживет.

— Ну, как хочешь, — черноволосая пожала плечами.

— Шей, шей, это у него уже бред начинается.

— Так он же сам сказал, — возмутилась она. — Чего нитки зря тратить, раз он сам не хочет?

— Штопай, баба, кому сказал!

— Тьфу ты, — сплюнула Мариля, сцапала меня за запястье и потащила в сторону телеги, на которой лежал внушительных размеров деревянный гроб, прикрытый грязной белой парусиной. Я не сопротивлялся. — Идем, на холме зашью, а пока прокатишься рядом с Митясей. От него несет, конечно, но от тебя тоже пованивает не меньше. Сдружитесь.

Я усмехнулся. Прелестно, просто прелестно.

ГЛАВА 2

— Прости, — она еще крепче сжала мою раненную руку, смахивая с глаз проступившие капельки прозрачных слез, блестящих в свете огненных фонарей, подвешенных на раскачивающиеся ржавые цепи к потолку.

Я молчал, стиснув зубы. Кто же знал, что все так обернется? Я надеялся найти свое будущее, а попал в еще одну паршивую темницу и вновь нацепил на себя невольничий ошейник. Неужели со мной всегда будет случаться… это.

Я вздохнул.

— Дерьмо, — вслух закончил я свои мысли, закрывая глаза от нудящей тупой боли во всем теле, как будто по нему прошлась вся королевская конница.

— Что?

— Дерьмо, — повторил я.

Девушка всхлипнула и убрала руку, скрывшись в тени подземелья, от которого меня отделяла крепкая железная решетка, каждый прут которой красовался торчащими иглами колючей проволоки.

— И вот спустя семь месяцев ты, наконец, пришла ко мне, — глухо прошипел я, едва сдерживая подступающую к горлу ярость. — Прелестно, просто прелестно!

— А что я могла сделать? — уже в который раз начала она, кажется, пытаясь больше убедить в этом себя нежели меня. — Я тебя не знала, ты ничем не отличался от других и…

— Узнала? И что теперь?

— Прости!

Я заметил, что невольно копаюсь окровавленными пальцами в открытой ране, не замечая боли, и тут же одернул руку.

— Знаешь, я много времени провел там, где слова не значили ровным счетом ничего. Я надеялся, что приду сюда, и они, наконец, обретут значение. Зря надеялся. Для меня они по-прежнему ничего не значат.

— Что мне сделать, чтобы ты меня простил? — в отчаянии она повысила голос и испуганно прикрыла рот ладонью, на мгновение прислушиваясь к сопению жирного стражника, умостившегося на деревянной табуретке справа от массивной железной двери, на которой ясно виднелись размазанные следы свежей крови — моей крови.

— Вытащи меня отсюда.

— Нет!

— Вытащи меня отсюда, девка, иначе, клянусь своей жизнью, я не успокоюсь, пока не уничтожу каждого из вас! — рявкнул я и оскалился.

Она отшатнулась, тряся головой. Не успел я сказать ничего еще, как она вскочила на ноги и стремглав унеслась прочь, разрушая мою последнюю надежду на свободу.

Я закрыл глаза и уперся спиной в ребристую стену из твердого черного камня.

Там, в ледяной пустыне, я и мечтать не мог выбраться оттуда. Со временем все мое представление об этом мире замылилось острым желанием оказаться среди себе подобных, говорить с ними, а не только с собой, и жить среди них, а не в одиночестве. Я и забыл, какими жестокими мы можем быть.

Я выживу. Всегда выживал.

Этот случай заставил меня о многом задуматься, и теперь я точно знал, что делать. Отныне есть только я, и никогда больше ни одно живое существо не станет для меня важнее себя самого.

Пора выбираться.

* * *

Кризла — так звали ящероподобное существо, плюющееся кислотным зеленым ядом. Как я понял, кризлы питались плодами ядовитого морозостойкого растения под названием гнельица. В их организме весь яд перерабатывался и всасывался в кровь, от чего и та становилось исключительно опасной для незащищенной кожи или пасти напавшего на нее врага. Особые же железы, расположенные в нижней челюсти под двумя главными клыками, загнутыми внутрь, вырабатывали еще более омерзительное вещество, способное расплавить даже самый твердый металл из всех существующих в мире сплавов.

Вещество это, выделяющееся в органе за доли секунды, мгновенно поступало в заостренный лиловый язык, и тот подобно духовой трубке выбрызгивал порцию яда вперед — туда, куда был направлен взгляд кризлы.

В этот момент он был направлен прямо на меня.

Я сглотнул, пытаясь взять себя в руки. Жизнь на арене никак меня не прельщала, а постоянный гул и гомон, шедший с трибун, расположенных высоко наверху и скрытых тенями горящих огней, заставлял голоса в моей голове орать от растущего напряжения. Я не мог больше этого терпеть, но я хотел выжить. Пожалуй, у меня осталось только это желание — и ничего больше. Но ведь мне не привыкать.

Кризла, чей размер от кончика тупого и покрытого зеленой чешуей носа до окончания непропорционально длинного хвоста, загнутого вверх на подобие хвоста пустынного скорпиона, составлял около двух с четвертью метров, выгнулась еще больше.

Короткие, но толстые и сильные лапы без когтей, напряглись. Выпученные черные глаза на мгновение застыли, а затем…

Я резко отскочил в сторону, в последний момент уходя от брызнувшей из языка темно-коричневой слизи, а затем ринулся вперед, двумя прыжками сокращая расстояние между нами.

Короткий удар ржавого, но по-прежнему острого изогнутого клинка решил дело. Голова чудовища уже упала на землю, заливая ту ядовитой кровью, и откатилась в сторону, а тело продолжала биться в конвульсиях, пока я не остановил его, пригвоздив мечом к пропитанной влагой почве.

Гомон на секунду прекратился. До меня доносились голоса тех, кто принимал ставки, и радостные возгласы выигравших, а потом снова тихо завыл рог, означавший, что мои страдания на сегодня еще не окончены.

Я пошатнулся от усталости. Только сейчас я заметил, что кусок плоти на правом плече попросту отсутствует, и из раны обильно течет кровь, но остальным было плевать.