Владислав Вишневский - Терпень-трава

• Название: Терпень-трава
• Автор: Владислав Вишневский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906858-04-7

О том, как в наши дни, в России, в городе Москве, выброшенный из привычной деловой и социальной среды человек, мужчина 45–50 лет, с хорошим образованием, проходит через ряд необычных для себя обстоятельств: приобретает друзей, поддержку олигарха, становится «опекуном» (по роману – телохранителем мальчугана, у которого «папа сидит на нефтяной задвижке»). «Поднимает» богом и людьми забытую свою родную деревню… Избавляет её от пьянства, разрухи в головах…

В романе и язык общения соответствующий, и песни, смех, и слёзы, и юмор, и… бандиты, и танцы у костра… и поездка с детьми в Москву в педагогическую академию, и налёт МЧС, и…Не только человек нашёл себя, но и деревня, люди.

---

– Пошли.

2

Около самого Мишкиного подъезда нас догнала машина «Фольксваген Гольф». Приятная такая, новенькая женская «автопудреница» бежевого цвета. Из неё торопливо выбралась молодая женщина и, не закрывая машину, бросилась к нам…

– Это мама, – как-то отстранённо, глаза в сторону, коротко бросил мальчишка.

– Миша! Мишенька, что… Что случилось? – на бегу, тревожно переводила она взгляд с меня на него и обратно. Подбежала, присела возле него, теребя и оглядывая. – Что с тобой? Что случилось. Ты весь в грязи! Что?.. Кто?.. Как это?.. – И острый, осуждающий взгляд на меня, как шампуром.

Но Мишаня не дал мне ничего сказать, спокойно, даже равнодушно сообщил ей:

– На меня только что чеченцы напали, похитить хотели. – У матери глаза полезли на лоб, она схватилась за сердце.

– Как? Правда? Где?

– Правда. В арке. Палыч вот спас меня, – не моргнув глазом, парень легко выдавал какую-то «киношную» информацию. – Он в спецназе служил. В охране президента.

– В охране… Президента… – эхом прошептала мама, белея лицом, теряя равновесие. Я видел, ей уже нужен валидол.

Придержал её рукой, поддерживая и приподнимая. Она почти висела…

– Всё… всё в порядке. Не волнуйтесь, – несколько растерявшись, бормочу я, стараясь её ободрить. – Всё прошло. Мальчик не пострадал.

Когда я произнёс фразу «мальчик не пострадал», она вообще вдруг отключилась, потеряла сознание. Вот это да! Я давно не держал на руках женщин совершенно расслабленных и покорных…

Мальчишка с интересом на лице наблюдал развивающуюся картину.

– Сейчас придёт в себя. Не волнуйтесь, – спокойно сообщил он мне, и предупредил. – Плакать сразу начнёт. Пошли пока в подъезд. – Показал рукой направление. – Неси её, дядь Жень. Она для тебя не тяжёлая.

– Валидол скорее надо… – теряясь от глупой и непривычной ситуации, в какую я попал, лепечу, держа женщину на вытянутых руках, боясь прижать к себе. – Машину закрыть…

– Ничего, – отмахнулся мальчишка. – Мы на лифте сейчас. Это быстро. А машина сама закрывается, там автосторож срабатывает. Классная система! Прямо на мобильник. Он в маминой сумочке. Не беспокойтесь. Несите.

Мальчишка открыл дверь в подъезд, придержал её собой, пропуская меня. Консьержка, выпучив глаза, смотрела… Казалось, сейчас милицейский свисток в рот сунет, заверещит, или из свистка аэростат выдует. Мальчишка опередил и её и меня, бодро крикнув:

– Свои, Лизавета Васильевна. У мамы парадантоз ноги. Не беспокойтесь, врача уже вызвали.

Какой парадантоз?! Теперь уже, кажется, и у меня глаза на лбу. Ну, мальчишка, ну, пацан!

– Сейчас приедем, – ободряюще кивнул мне, нажимая на кнопку лифта. – Нам на шестой. – Двери плавно закрылись, чуть, казалось, не раздавив удивлённо выпученные глаза консьержки… Щёлкнуло реле, лифт поехал.

Держу на руках женщину… В большом зеркале лифта вижу идиллическую картину: своё растерянное лицо, будто пыльным мешком из-за угла – так оно, пожалуй, и есть – вот день сегодня – и не могу ещё взять под контроль ситуацию. А костюм на ней, то есть платье! А запах духов! Очень даже приятные, особенно духи… Ну и костюм тоже… И сама ничего… Очень даже, я бы сказал, ничего! Тёплая, даже горячая вся, мягкая… Приятная… для переноски! Ловлю на себе изучающий взгляд мальчишки. Он криво ухмыльнулся, будто понял мои мысли. Я невольно тряхнул головой, отмахиваясь от наваждения: что это я? Женщина зашевелилась. Сначала не понимая, глаза её остановились на мне: доктор! милиционер! прохожий!.. Кто?.. Вот уже глаза приняли совсем осмысленное выражение, брови нахмурились, она повернула голову, увидела сына, – этот марсианин стоял и смотрел на неё всё с тем же сочувственно изучающим выражением на лице. Она резко заёрзала, высвобождаясь из моих рук. Встала на ноги, оправляя юбку, жакет…

– Мишенька! Мишель! – Счастливо улыбаясь проворковала она, и всхлипнув, вдруг, разрыдалась.

– Ну вот… – мальчишка с грустью смотрел на меня, я ж говорил…

Так вот, не то смеясь, не то плача, мы и вышли из лифта, недолго повозившись с ключами… Я оглядываюсь по сторонам – огромная просторная площадка, ещё чьи-то двери. Всё вокруг светло, чисто, добротно, богато. Дом вообще, как на Котельнической набережной… Мама открыла двойную дверь, вошла в прихожую…

– Входите, пожалуйста. – Пригласила она, видя, что я раздумываю. – Проходите, проходите. Мы же отблагодарить вас должны. Познакомиться. – Видя, что я собираюсь снять туфли. – Нет, нет! – Воскликнув, запротестовала. – У нас можно не разуваться. Проходите. – Приглашая, приветливо ворковала. Осваиваясь в прихожей, я отметил и голос её приятный, и улыбка у неё ничего, и… – Меня Элей зовут. – Представилась она. – А вас?

– Евгений Павлович.

– Очень приятно, Евгений Павлович. Проходите, пожалуйста.

– И мне очень приятно. Спасибо.

– Это вам спасибо.

– Не за что. – Я говорил правду.

– Как это не за что? Не скромничайте. Мы вам очень благодарны. Вы сына спасли.

– Да какой там, простите… – я готов был рассказать, как всё было, но меня не слушали.

– Нет-нет, мы вам очень благодарны… Вы даже не представляете, как мы вам благодарны. Это достойный поступок, очень даже достойный. В наше время! Мише-эль, проводи… эээ… – Она забыла моё имя, мы ведь толком и не познакомились. – Гостя в ванную, умойтесь там, сейчас чай пить будем. Вы не хотите поужинать с нами? У нас скоро ужин.

– Нет, нет, спасибо. Только чай, может… – Скромно отказался я, но мальчишка перебил меня.

– А на ужин у нас обязательно, – заявил он, и каким-то особенным голосом, с нажимом, призвал на помощь. – Ну, мама!

Мама тут же поддержала:

– Обязательно-обязательно, и не отказывайтесь.

Мальчишка подмигнул мне, видишь, мол, отказывать здесь нельзя.

– Пошли мыться? – дёрнул за рукав.

– Ну, пошли. – Вздохнул я.

Мальчишка мне уже определённо нравился, но я никак ещё не мог понять его характер и въехать в манеру поведения. Он меня ставил в тупик. Я не мог понять, как мне реагировать.

Ванная комната большая, будто зала, как и прихожая, тоже сверкала зеркалами, отсвечивала нежной бирюзой кафеля, заманивала вместительным объёмом ванны-джакузи. Рядом и кабинка-душ разместилась – ух, ты! – даже и сухая парная есть! Все тебе двадцать четыре удовольствия. От банных отдушек в комнате пахло морской свежестью, ещё чем-то приятным. Белые полотенца с тёмной синевой, как паруса в безветрие, напоминая о море, безвольно повисли на мачтах-вешалах… Ярким цветовым пятном, вытянувшись вверх, явно любуясь собой, застыла в углу ваза с декоративными цветами. Две раковины умывальников: большая, и поменьше. Вторая видимо детская – для мальчишки. И множество совершенно разных по объёму, форме и цветовой гамме бутылочек с гелями, шампунями, ополаскивателями…

– Совсем не плохо! – замечаю, оглядывая просторы.

– Нормально, – равнодушно отмахивается Мишель. – Остальная сантехника рядом, за стенкой. Хочешь наш туалет покажу? У нас их два, и мамин, и наш с папой. Раздельные. Показать?

– Нет, не надо, – отказался я. – Потом, может. – Перевёл тему. – А кем у тебя родители работают, если не секрет?

– Мама никем, – намыливая руки, легко сообщил он. – А папа… Папа – точно не знаю… – мальчишка энергично тёр щёки, щедро разбрызгивая по сторонам воду. – То он говорит, что мы – нищие, то собирается с нами уехать куда-нибудь… подальше. Заграницу, конечно. Положение-то в стране – сам знаешь, ни к чёрту. – По-взрослому, оценивающе глянул на меня снизу-вверх. Многозначительно закончил. – В общем, на какой-то задвижке сидит, ворочает там чем-то. Но это тайна. Секрет. Мафия, наверно. Молчок?

– Могила!

– Ага! А ты ничего, – заметил он, подсунув лицо под струю воды. – С тобой дружить можно. – И не особо заглядывая в зеркало, размазывая мыло за ушами, принялся энергично вытирать лицо полотенцем. Скомкав его как салфетку, бросил в бельевую корзину. Неужели разовое?! Своё я не выбросил, аккуратно повесил

– Пошли, я тебе свою комнату покажу. Хочешь?

– Наверное, не удобно… Может, в другой раз?

– Почему неудобно? Я же тебе сказал пошли, значит, удобно. Идём.

Достоинства квартиры я уже оценил. Они выше десятки. Заметно хорошо в ней, богато всё, с размахом. Может где и бывает лучше, но и этого уже с избытком. Главное в другом, чей-то вкус, не говоря о деньгах, очень достойно здесь поработал, очень! И цвет, и свет, и предметы подобраны, и расставлены, – можно позавидовать. Мы-то с женой главную часть своей жизни, основную, прожили в ту эпоху, в тот век, когда вещь оценивалась категорией необходимости, а не её роскошеством. Даже в кино такого не видывали… Но и не плохо жили, вроде. Можно сказать дружно жили, весело. А если б ещё и такое всё, нам бы!.. Тогда бы! Ооо!..

И в комнате Мишеля так же… разве только настоящего лунохода не было. Главное: книги в двух огромных шкафах; большой, напрочь захламлённый какими-то играми, блокнотами, альбомами, ещё чем-то, разобранным на мелкие внешне не связанные детали конструкций, рабочий стол с компьютером и плоским экраном; несколько игровых приставок тут же; куча разноцветных коробок с лазерными дисками; наборами «Лего»; детский физкультурный комплекс в стороне, у одной из стен, включая беговую дорожку и велотренажёр, не считая разной аудио– теле– и видеоаппаратуры. На книжных шкафах высятся две большие макеты-копии трёхмачтовых парусников. Есть коллекционная полка с множеством пустых различных жестяных банок из-под пива и безалкогольной прохладительной продукции. Как яркое и красивое панно. На отдельном столике большой, но пустой аквариум. В нём, вместо рыб, две теннисные ракетки, как вёсла, ручками вверх, россыпь мячей разного цвета, там же, небрежно, углом, зависла спортивная майка с английскими буквами какого-то клуба, ещё что-то совсем непонятное, скомканное, там же и кроссовки. Это видимо спортивный склад сейчас. Везде, там и сям, разбросаны детали школьной одежды.