Джек Лоуренс Чалкер - Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП)

• Название: Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП)
• Автор: Джек Лоуренс Чалкер
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: Электронная книга

Действие этой великолепной фантастической тетралогии происходит на четырех планетах одной солнечной системы (Ромб Вардана) — Лилит, Цербер, Харон и Медуза — которые в силу своих природных условий оказываются идеальными для использования в качестве тюрем. Сюда ссылают убийц, воров, шулеров, сутенеров и прочую нечисть. Но также и политических противников и граждан, обремененных всякими неприятными тайнами. На каждой планете — свой политический и общественный строй, который диктуют необычные природные условия. Так все и действует десятилетиями, пока на сцене не появляются угрожающие войной и высокоразвитые Чужие. Чтобы расследовать тайны этих миров посылают нашего главного героя — личность прямо таки неприятную: профессионального убийцу, лишенного каких-либо человеческих качеств. Но не самого, а четыре его психические копии, внедренные в тела заключенных, отправляющихся на каждую из четырех планет. Но наш герой, остающийся в безопасности на космической станции, может наблюдать жизнь каждой своей копии и вместе с ними переживать все приключения.

ЛИЛИТ: ЗМЕЯ В ТРАВЕ (1981)

Первая планета на его пути — Лилит, где существовует просто невероятная иерархия. Каждый чётко знает свое место, знает, что ему дозволено, а что запрещается, а то и вовсе недоступно: магистр в десятки раз сильнее смотрителя, а рыцарь в десятки раз сильнее магистра, герцог в десятки раз сильнее рыцаря, а властитель — это сам Бог: система всеобщего принуждения, крошечный правящий класс из самых отпетых уголовников Конфедерации, обладающий к тому же неограниченным могуществом.

ЦЕРБЕР: ВОЛК В ОВЧАРНЕ (1981)

Цербер — очень интересная планета. Там есть времена года и климатические пояса — от тропиков на экваторе до полярных шапок. Но там нет суши — это водный мир. Однако жизнь там кипит. Больше половины акватории покрыто растительностью, есть экземпляры обхватом в десятки километров — необходимая опора, поскольку они вздымаются со дна морского. Города и посёлки строят поверх этих деревьев… Цербер — самая свободная от преступности планета. Это самое тоталитарное общество из когда-либо существовавших в Конфедерации с давних времён. И не потому, что преступления невозможны. В системе почти нет брешей, а неизбежный смертный приговор за что-нибудь здесь ещё страшнее, поскольку существует возможность жить вечно. Поэтому то сюда не ссылают насильников и убийц. Микроорганизмы, контролирующие тела жителей Цербера, имеют особое свойство — благодаря ему люди могут легко и просто меняться телами, как поменяться одеждой.

ХАРОН: ДРАКОН В ВОРОТАХ (1982)

Четыре планеты, которые контролируются самым надёжным, но невидимым охранником: "Харон— похожа на Ад, Лилит— прекрасна, но в траве затаилась змея, Цербер — похожа на собаку, Медуза — как посмотришь, сразу окаменеешь''. И где — то на одной из них затаился шпион — предатель, которого надо отыскать. Но сделать это сложно, потому что с планет нет возврата, оттуда невозможно сбежать или улететь добровольно. Автор придумал сложную систему внедрения героя — героев, с переписанной структурой личности, которая хранит память о своём уголовном прошлом, которая будет хорошо подготовлена и информирована, но приспосабливаться на планете придётся самому.

МЕДУЗА: ПРЫЖОК ТИГРА (1983)

Продолжается поиск Чужаков и тех, кто с ними связан на Ромбе Вардена. Эти четыре планеты выбраны Чужаками неспроста. Планеты Ромба — отличная тюрьма. Потому что, попав туда, ссыльный получает что-то вроде вируса, с которым может жить только на этих планетах. Если он покинет Ромб, он умрёт. Микроорганизмы вируса необратимо изменяют человека. Здесь, на четырех планетах, живут человеконенавистники, уже не вполне люди в привычном смысле слова. Поэтому то на них можно оказать влияние, а правители планет — настоящие самоправозглашённые властители, у которых неограниченная власть, высокая степень влияния и общество формируется только по его видению и планам и контролируется строго его неограниченной властью. Кто такие Чужаки и как они выглядят неизвестно. Известно только то, что они настолько не похожи на людей, что не могут самостоятельно осуществить свои замыслы. Потому-то и наняли здешних властителей. И Конфедерации нужно добраться до правителей.

---

— Похоже, мы одичали гораздо больше, чем ты предполагала.

Дарва казалась ошеломленной и слегка напуганной.

— Но… но ведь это же не бурхан. Я даже не знаю, что это за зверь… Он был — подожди-ка…

Дарва обмакнула когтистые пальцы в лужицу крови и поднесла руку к носу.

— О Господи, Парк. — Дарва содрогнулась. — Она ведь ПРИЯТНО пахнет! И на вкус…

— Да, я знаю. — Силы покинули меня, и теперь я ощущал только ноющую боль во всем теле и невероятную усталость. И знал, что Дарва чувствует то же самое.

Она по-прежнему изумленно смотрела на свои пальцы:

— Я… я уже два года этим занимаюсь, но впервые…

Я слабо кивнул:

— Твой Изил оказался гораздо хитроумнее, чем я думал. Похоже, он специально внес подобное “оскотинивание” в свое заклинание — на случай, если ты не покоришься Гнизеру. Идея интересная, хотя и не новая. Если даже превращение в оборотня не сломит твою волю, животные инстинкты постепенно начнут побеждать, и ты либо окончательно озвереешь и закончишь свои дни в стаде бурханов, либо приползешь к нему, умоляя о пощаде. Это, кстати, не так уж плохо, — заключил я.

— Черт возьми, что же в этом хорошего? — недоуменно посмотрела на меня Дарва.

— Сама посуди. Мы с тобой угрохали эту гору мускулов и клыков без особого труда. Мы ИНСТИНКТИВНО использовали все средства борьбы, какими располагаем. А ведь он тяжелее любого из нас как минимум на несколько центнеров и к тому же был хищником от рождения. Однако мы оказались коварнее. Повалив его, мы застраховали себя от любых мало-мальски серьезных ранений. Ты опрокинула его не задумываясь, автоматически, а ему это даже в голову не пришло. Теперь мы с тобой — Властелины джунглей. Король и Королева. Мы свои в этой новой стихии. Отныне нам здесь ничто не угрожает.

— Но… но кровь. О Господи! Похоже на шок… оргазм… Это прямо наркотик какой-то! Даже теперь, понимая весь ужас этого, я хочу пить ее вновь и вновь!

Тут она, конечно, была права. Я ощущал то же самое.

— Ну что же, надеюсь, нам удастся управлять своими чувствами. Мы ведь теперь с тобой хищники, Дарва, убийцы. Такова плата за новые преимущества.

Дарва подозрительно взглянула на меня:

— Я… я даже не знаю. Парк… а вдруг нам попадется человек? Один из солдат Мораха?

Мои профессиональные навыки тотчас проснулись, мозг рассортировал и проанализировал факты и разработал план действий. Дарве будет намного труднее — но ведь однажды она уже примирилась с очевидным и выжила.

— Мы с тобой больше не люди, Дарва, — прямо сказал я. — Мы нечто совершенно иное. И поскольку человек для нас враг, мне все равно — застрелить его или проткнуть рогом.

— Но… но это же каннибализм!

— Вот если бы я съел тебя, это был бы каннибализм, — резонно заметил я. А человек для нас — просто одно из животных.

— Я даже не знаю, — честно призналась Дарва.

— Тебе придется свыкнуться с этой мыслью, чтобы не свихнуться, — сказал я. — Но думаю, ты справишься. Здесь, в джунглях, свои законы, и ты это понимаешь не хуже меня.

Дарва ничего не ответила. Мы задремали, а ближе к вечеру нам удалось найти ручеек и смыть друг с друга засохшую кровь и следы побоища. Теперь мы вновь почувствовали себя прежде всего нормальными людьми, а потом уже дикими хищниками.

— Парк, помнишь, ты рассказывал мне о пришельцах? — спросила как-то Дарва. — А разве мы сами не что-то похожее? По крайней мере сейчас?

На этот вопрос у меня не нашлось готового ответа.

Несмотря на угрызения совести, на следующий день мы повторили кровавую резню — уже абсолютно осознанно. Мы наткнулись на маленькую самку угара, которая повредила ногу и была изгнана из стада, поскольку не могла охотиться. Она была совершенно беззащитна и к тому же обречена на скорую голодную смерть. Однако легкость и быстрота, с которой мы приняли решение, и неповторимые эмоции, испытанные мной при этом — я бы назвал их “предвкушением убийства”, обеспокоили меня гораздо больше, чем Дарву. До сих пор Я непоколебимо верил в свою способность сохранять хладнокровие и самодисциплину в любой ситуации, а теперь получалось, что я запросто могу поддаться животным инстинктам.

Что касается охоты как таковой, то человек занимался ею с незапамятных времен, и хотя на цивилизованных планетах в пищу давно уже употреблялись только синтетические белки, обитатели приграничных поселений охотились точно так же, как их предки на древней Земле. На Хароне люди тоже с удовольствием промышляли и ловили рыбу, а обитатели Монтлэ и Бурже покупали мясные полуфабрикаты и терзались нравственными переживаниями ничуть не больше, чем обитатели джунглей. Мы с Дарвой отнюдь не были исключением и отвергали всякое лицемерие. Поразмыслив, мы решили не осложнять себе жизнь и полностью войти в нашу новую роль — роль диких хищников.

Наши микроорганизмы Вардена быстро приспособились к такому практичному взгляду на вещи. После третьей жертвы я ощутил странное онемение во рту. Дарва, как выяснилось, почувствовала то же самое, и, осмотрев друг друга, мы тут же выяснили, в чем дело. Наши зубы стали намного острее, а клыки заметно удлинились. Без всяких заклинаний и мистики мы стремительно превращались в настоящих хищников.

Такой перемены Изил наверняка не предусматривал. Микроорганизмы Вардена сами включились в игру и соответственно изменили нас. Но действительно ли мы полностью переродились? Поразмыслив, я решил, что маловероятно: Дарва вела подобный образ жизни давно, а я — всего лишь несколько дней, однако метаморфозы последовали только сейчас. В конце концов я пришел к выводу, что всему “виной” мышление, которое и привело в действие микроорганизмы Вардена. Корман говорил, что каждый в принципе обладает силой. Похоже, действительность оказалось куда сложнее, чем представлялось даже ему.

Но в связи с этим возникал еще один, гораздо более таинственный вопрос: как микроорганизмы Вардена УЗНАЛИ об этом? И ученики вроде Изила, и могущественные волшебники вроде Кормана с трудом верили, что можно перепрограммировать каждую клетку организма, ускорить их рост и скомпоновать совершенно новое существо — или хотя бы орган.

Компьютеры Конфедерации без труда справились бы с такой задачей, но подобные эксперименты были строго запрещены, а если и проводились, то нелегально. Обитатели Харона поступали гораздо проще: взмах волшебной палочки, пара бессмысленных фраз — и перед вами абсолютно другое, хотя и вполне жизнеспособное создание.

Я располагал множеством кусочков мозаики, но целую картину сложить не мог. Впервые за долгие месяцы я вспомнил о своем двойнике, моем прежнем “я”, который остался где-то далеко за пределами Ромба. Интересно, продолжает ли он получать информацию после того, как я перестал быть человеком? А если да, удалось ли ему сложить головоломку — при помощи мощнейших компьютеров и всех интеллектуальных ресурсов Конфедерации?

Ненавидеть его я уже перестал. И даже не был уверен, продолжаю ли еще завидовать ему.

Медленно, окольными тропами мы приближались к конечному пункту нашего путешествия. Он находился примерно в километре от дороги, в каменистой расщелине у огромного водопада.

Я видел, что Дарва колеблется, и чем дальше, тем больше.

— Нам с тобой и так хорошо, — объясняла она. — Ты же сам говорил: мы созданы для джунглей, для дикой жизни. Если мы вернемся, у нас будут только лишние проблемы.

— Все правильно, — соглашался я, — но я думаю не только о нас с тобой. Во-первых, Я ХОЧУ САМ РАЗОБРАТЬСЯ ВО ВСЕМ. Хочу понять, что здесь творится, и на мне висит огромная ответственность, ибо я понимаю:

Харон будет уничтожен вместе со всеми джунглями и оборотнями. Однако еще не все потеряно. Если Корил — человек слова, мы сможем первыми нанести удар и покончить с этой ужасной дискриминацией. Оборотням нужна своя земля, а чтобы ее получить, они нуждаются в Мощи и Силе. В противном случае всегда найдется новый угнетатель. Только в борьбе мы отстоим свои права и положим начало новой расе, а может, и нескольким расам.

Боюсь, Дарва не вполне разделяла мою точку зрения, зато прекрасно понимала, что я не отступлюсь от своих планов, а она никогда не откажется от меня.

Мы осторожно приблизились к горам. Дарва шла первой, поскольку хорошо знала местность и была исключительно внимательна. Когда до поляны оставалось метров пятьдесят, она замерла и вдруг стала совершенно невидимой. До сих пор не верится, что такое возможно. Я сделал то же самое.

Грохот водопада поглощал все звуки, и я принялся осторожно осматриваться, отчетливо улавливая чувства своей спутницы: еще один инстинкт, приобретенный заодно с новым телом. На поляне явно кто-то был. Я ощущал это всем своим существом.

Моя сосредоточенность была совершенно не похожа на обычную концентрацию внимания. Я осознавал ее новизну, но не мог подобрать аналогии. Впервые мы с Дар-вой явственно почувствовали собственные микроорганизмы Вардена — свою ВА, как называла их старуха, — и эти микроорганизмы не были одиноки. Словно по тончайшим энергетическим каналам, расходящимся во всех направлениях, они посылали и получали сигналы; впрочем, такое описание весьма приблизительно. Скорее это были открытые информационные цепи, какие-то микроскопические фундаментальные волны. Я чувствовал, что связан этими каналами с деревьями, травой, камнями, висящей в воздухе водяной пылью, то есть абсолютно со всем окружающим миром. Видимо, подобное испытывают настоящие волшебники; Корман так и не смог объяснить мне это, но теперь я его понимал.