Адам Ведеманн - Где собака зарыта

• Название: Где собака зарыта
• Автор: Адам Ведеманн
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-86793-275-3

Адам Ведеманн — поэт и прозаик, чья оригинальная жизненная и творческая философия делает его одним из наиболее заметных молодых авторов Польши.

В своем цикле рассказов он обращается к самым прозаическим подробностям жизни (потому и причислен критикой к «баналистам»), но в то же время легко и ненавязчиво затрагивает сложнейшие темы метафизического и философского свойства. Литератор новой генерации, он пишет беспафосно, как бы «между прочим», играя в своего рода игру: повсюду оставляет загадки и не подсказывает ответы на них.

---

Во всяком случае, там тогда мы не делали всех этих мысленных выводов и даже наверняка возмутились бы, если бы кто-то заподозрил нас в вовлечении интеллекта в экзегезу увиденной в камере глупости. Но ведь в некоторых случаях человек позволяет себе быть безошибочным, и первое впечатление тогда значит больше, чем порой годы раздумий. Итак, нескольких секунд пребывания в камере хватило нам понять, что, несмотря на небесные видимости, в ней господствует мрачная агрессивная бессмыслица. Исчезли все основания, в силу которых мы должны были подходить к чему-то такому серьезно. Магда тотчас вцепилась в небесные своды, и все вдруг светила, планеты и звезды расколыхались над нами, раскачались и расплясались, точно стайка невинных зайчиков, принимая таким образом видимость первобытного хаоса. Я попытался поставить лебедя вверх ногами, но он все время переворачивался, вскоре все это перестало занимать нас, те возможности, что предоставляла camera, были исчерпаны — была бы она святыней, тогда ее можно было бы бесчестить с еще большим удовлетворением. Мы вышли раньше отпущенного на посещение времени, чем вызвали неописуемое удивление художника; мы даже хотели поделиться с ним ощущениями, но наши иностранные языки еще не настолько созрели, чтобы, отпуская насмешки и издевки, самим не стать объектом издевок и насмешек.

Мы были глупы. Но мне интересно, как вы отреагируете на то, что я вам сейчас напишу (а это, к сожалению, правда). Нам кажется, что перед нами бесчисленное количество возможностей, а их между тем всего семь:

уточка, мост и лебедь;

лебедь, мост и уточка;

уточка, лебедь и мост;

мост, лебедь и уточка;

мост, уточка и лебедь;

лебедь, уточка и мост;

а если не нравится, то до свидания.

III. Венеция

На этот раз в качестве сборного пункта мы выбрали крылатого льва[8], стоящего на колонне на площади Св. Марка, где ежедневно, с шести до восьми вечера сидели под ним в ожидании Сколясов, затерявшихся где-то по дороге. Позже нам пришло в голову, а не вывесить ли бело-красный флаг и не объявить ли на этом (огороженном толстыми цепями) пространстве подо львом польскую колонию. Это, естественно, вызвало бы вмешательство карабинеров и, вслед за этим, отклик в прессе — не только местной, а после (наверняка принудительного, а потому бесплатного) выдворения домой нас ожидали бы медали и почести. Пока же сидим там в первый раз и выбираем ножом из поллитровой банки полужидкий свиной паштет, а карабинеры кружат рядом, сочувственно поглядывая на нас. И вдруг:

— Смотрите, вон, смысл жизни! — воскликнули девушки, смотрим, а там (со стороны города) приближаются какие-то люди, помахивая длинными и, похоже, гибкими смыслами жизни, причем так, что возникала ассоциация с хвостами радующихся собак или с внутрикишечными червями, что также легче всего наблюдать на примере собак. Постепенно нашему взору открывалось все больше проступавших из вечернего полумрака разнообразных смыслов жизни, одни из которых принимали форму геометрических фигур, другие, закрепленные на леске, работали по типу детской игрушки йо-йо (в какой-то степени они и были ею). И все они — красные, зеленые, голубые — светились бледным холодным светом. Неожиданно вокруг нас все зашевелилось от их мерцающего присутствия[9].

Ночью разразилась буря, четыре оркестра, заполнявшие воздух над Сан-Марко своим непринужденным алеаторическим бренчанием, неожиданно дружно затихли, и мгновение спустя лишь ветер носил по темной площади белую бумагу и тряпье[10].

От автора

Пани Эльжбету я придумал осенью 1989 года, когда мы с Виолеткой Пежановской пытались вместе написать роман о моей любви; «Капитан» не появился бы, если бы не анекдот, рассказанный профессором Яцеком Пшепюрой; с «Пуделем» я не справился бы без самоотверженной помощи Рафала Казьмерчака. Остальное доделал случай и нехватка у меня фантазии. Ярек Клейнберг сегодня самый выдающийся польский писатель в Израиле; у Магды Матульской есть жених — Черепаха. Всем горячий привет.

Адам Ведеманн

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Буквальный перевод: «сук собака бровь» («сук» используется также в устойчивых оборотах, эквивалентных русским «вот в чем загвоздка», «в том-то и дело»). Фонетически соответствует французскому “cinq pièces brèves” («Пять коротких пьес»).

2

— Только на такой меня хватило.

— Нас тоже, — ответили мы, и это был наш большой лингвистический успех, потому что Мауро наконец рассмеялся.

3

На втором автостопе Магду спросили:

— What do you do?

— I do nothing, — ответила она.

4

Что поделаешь, если я его себе именно так и представляю: как бедного студента с бородой, в рейтузах, обтягивающих дрожащие от страха коленки.

5

«Комнаты» (ит.).

6

По возвращении домой я прилепил свой к встроенной тахте, и он верно служил мне вплоть до переселения, когда эта тахта была продана соседке Стодольной, а поскольку меня при этом не было, то и мой смысл жизни достался ее сыну по имени Мартин.

7

Выйдя из камеры, Магда демонстративно призналась, что одну звезду она вынесла в сумке (это было что-то вроде мести художнику, который так ничего из этого не понял).

8

Потом, укрываясь от дождя в аркадах напротив Базилики, периодически расцветающей светом молний, мы наткнулись на витрину с фотографиями льва, покрытого какими-то отвратительными лишаями, которого в таком состоянии везли на моторной гондоле. Мне сразу на ум пришел Игорь Стравинский, тем же самым транспортным средством, разве что в гробу, перевозимый на остров Сан-Мишель, а Бес тем временем вычитал, что лев только месяц назад вернулся после долгой реставрации, так что еще б немного, и мы могли бы до самой смерти искать друг друга по этому Ленинграду Юга. Консолидация в группе на какое-то время усилилась.

9

На следующий день вечером, когда мы с Бесом были на пицце, девушки купили себе два таких смысла и стали ими нас приветствовать, держа их над своими головами наподобие ореолов.

— О, санта Моника!

— О, санта Мадалена! — воскликнули мы, полные восхищения, после чего немедленно разработали план чудесного явления обеих святых в какой-нибудь затерянной польской деревушке. К сожалению, через два дня эти смыслы перестали светиться.

10

После этого предложения любое другое было бы на самом деле чем-то неуместным.