Сергей Беляков - Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

• Название: Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя
• Автор: Сергей Беляков
• Жанр: Культурология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-095829-0

Сергей Беляков – историк, литературовед, автор биографии-бестселлера «Гумилев сын Гумилева» (премия «БОЛЬШАЯ КНИГА»).

Соединяя дотошность историка с талантом рассказчика, в новой книге «Тень Мазепы» он совершает, казалось бы, невозможное: фундаментальное исследование, основанное на множестве источников, оказывается увлекательнее романа. Здесь гетманы вершат судьбы Войска Запорожского и слышна козацкая речь, здесь оживает в ярких запахах, звуках, красках волшебный мир малороссийской деревни, здесь биографии великих писателей и поэтов – даже Шевченко и Гоголя – лишь часть общей биографии и судьбы… Здесь рождается нация.

«Я хотел доказать, что история национализма – это не сборник скучных “идейных” текстов, не история политических партий или движений, не эволюция политических программ. Это – интересный мир, полный страсти, энергии и творчества». Сергей Беляков

---

Новая земля понравилась переселенцам. Местные черноземы в плодородии почти не уступали украинским. Леса и рощи вклинились далеко в степи Дикого поля. Там обитали волки, кабаны и даже медведи. Обильная растительность задерживала влагу, поэтому засуха – главная причина неурожая на благословенном юге – случалась нечасто. Лес давал древесину для мельниц и винокурен. Верховья полноводных тогда рек – Сейма, Псёла, Ворсклы – стали торговыми путями, связавшими новые поселения с Гетманщиной, а Северский Донец – с землями войска Донского. На Торских озерах добывали соль, всё еще очень ценную, у Белгорода – мел, так необходимый малороссиянину для побелки его хаты.

Татарская угроза была меньше польской: справиться с татарским загоном (небольшим конным отрядом) легче, чем с коронным войском гетмана Потоцкого.

В 1682 году особой «Жалованной грамотой» слободским козакам разрешили «пашенныя земли пахать и всякими угодьи владть промежь собой <…> по их черкасской обычности»[70].

Козакам позволили занимать пустующие земли, которые фактически переходили в их собственность. Землю здесь покупали, продавали, передавали по наследству, это была в самом деле частная собственность или по крайней мере личное и наследственное владение. Явление для России не исключительное: на окраинах государства, вдали от начальства, отношения собственности складывались сами собой, стихийно, и мужик становился хозяином своей земли. Так было на Русском Севере, на Урале (в допетровское время), так было и на юго-западной степной окраине – Слободской Украине: «…огромная масса украинского народа в слободских полках владела землей на праве полной частной собственности; причем владение это повсеместно было личное, а не общинное…»[71] – писал российский историк.

Мало того, слободских козаков освободили от податей, позволили им завести свои, «черкасские», порядки и жить по тем обычаям, к которым они привыкли, – вольность, невиданная для природных «москалей». Дали и право самим гнать «вино», то есть, в сущности, водку. На Московской Руси винокурение было царской монополией, которую, правда, могли дать (и регулярно давали) на откуп. Привилегия слободских козаков (ее получат и козаки малороссийские) сослужит и дурную службу: повальное малороссийское пьянство – дело недалекого будущего, но пока что свобода винокурения привлекала всё новых поселенцев на государевы земли.

Взамен козаки должны были воевать с врагами московского царя, в основном с теми же татарами. Так началась история Слободской Украины, или иначе – Слобожанщины. Слобода – поселение, освобожденное от налогов или повинностей, наделенное некоторыми вольностями и привилегиями. Таких вольностей и привилегий было немало, особенно в первые десятилетия истории Слобожанщины, когда свободных земель было много, козаков – мало, а татарские загоны регулярно отправлялись на Русь за новыми и новыми пленниками.

Население Слобожанщины росло не только за счет высокой рождаемости. Война на Украине продолжалась, продолжался и поток переселенцев, главным образом с правобережной Украины[72]. В 1653 году Стефан Чарнецкий, верный своему принципу «не оставлять русина даже и на расплод»[73], опустошил земли Брацлавского воеводства, чем вызвал новую волну беженцев. В 1654 году несколько десятков козацких семей, покинувших Украину, построили на месте старого Харькова городища небольшую крепость, которая станет крупнейшим городом Слободской Украины – Харьковом. Так один за другим возникали поселки и города: Сумы, Ахтырка, Балаклия. Слободские полки, кроме расположенного восточнее Острогожского (он входил непосредственно в Белгородскую линию), стали передовым рубежом, охранявшим юго-западную границу от вторжений крымских татар.

Власть долгое время не вмешивалась в дела Слободской Украины. Военную и гражданскую администрацию возглавляли полковники и сотники, и тех и других выбирали сами жители. Так появились полки Острогожский, Харьковский, Сумской, Ахтырский, Балаклейский. Последний переименовали в Изюмский после того, как харьковский полковник Григорий Донец-Захаржевский одержал победу над татарами под Золочевом и основал у меловой горы Гузун-курган крепость Изюм.

Поскольку земли Слободской Украины задолго до Переяславской рады принадлежали Москве, власть малороссийских гетманов на них не распространялась. Правда, Иван Самойлович очень хотел подчинить своей власти Слобожанщину и вел об этом переговоры с правительством царевны Софьи через Ивана Мазепу, которому тогда вполне доверял. Основания к тому были. Россия, заключив «вечный мир» с Польшей, отказалась от всей правобережной Украины, кроме Киева, оставив православных русинов (предков современных украинцев) под властью польской короны, под сенью враждебной католической церкви. Земли Брацлавского и частично Киевского воеводства, на которые гетманы Войска Запорожского смотрели как на свои со времен Зборовского мира (1649), были потеряны. Как казалось, навсегда. Слободская Украина могла бы стать некоторой компенсацией за такую потерю. Но ни Василий Голицын и Софья, ни тем более Петр Великий никогда бы не пошли добровольно на такую уступку.

Слободская Украина до екатерининских времен сохраняла традиционное для украинского казачества деление на полки. В делах военных слободские полки подчинялись белгородскому воеводе, а в гражданских – непосредственно Москве, Разрядному приказу. Но московской администрации дел до полкового самоуправления Слобожанщины не было, так что украинские слободы вдалеке от начальства спокойно жили и богатели. Фактически слободские полки были привилегированными военно-административными корпорациями. До тридцатых годов XVIII века они не платили налогов. При этом на русское население Слободской Украины все эти льготы и привилегии не распространялись, а приток русского населения на Слобожанщину российские власти старались ограничивать.

Так было до времен Анны Иоанновны, когда автономию полков значительно уре́зали, российские власти начали вмешиваться в слободские порядки и даже формировать из слободских козаков не казачьи, а драгунские полки. Заставили также платить налоги. Однако они были в три раза ниже подушной подати русских помещичьих крестьян[74], а ведь помещичьи крестьяне должны были еще и отрабатывать барщину или платить оброк своему хозяину. Словом, даже в это нелегкое для Слободской Украины время русский мужик мог только завидовать льготам и привилегиям украинца.

Слободские полки не только обороняли границу, но и воевали под Азовом в армии царя Петра, ходили под Очаков с фельдмаршалом Минихом, в Пруссию – с фельдмаршалом Апраксиным. В 1709 году слободские полки воевали против запорожцев, перешедших на сторону Мазепы и Карла XII.

Русские войска, отвоевав Дикое поле у татар и ногаев, ликвидировали и военную угрозу. Передовой рубеж стал глубоким тылом, а жители всё больше преуспевали не на войне, а в земледелии, садоводстве и торговле. Крепости стали центрами ярмарок, полковники и сотники – помещиками, козаки – «хлиборобами».

Из малороссийских рассказов Г. П. Данилевского: «…молодая светлая страна, степная Слобожанщина, представляет тихий, благодатный, живописный край, зеленые сады и пажити, широкие реки и торговые широкие проселки, леса и города, молодые и богатые…»[75]

Сытная и относительно свободная жизнь Слобожанщины стала меняться в середине XVIII века. Козаки, занявшись хозяйством, быстро свели леса, без лесов начали мелеть реки, так исчезли удобные и дешевые торговые пути. Как и в соседней Гетманщине, свобода винокурения на Слободской Украине обернулась повальным пьянством. Каждый год немалая часть собранной пшеницы уходила на винокурни, а оттуда – в шинки.

Наконец Екатерина II решила, что в автономии Слободской Украины теперь нет смысла. Она превратила земли слободских полков в новую Слободско-Украинскую губернию, козацкие слободы велела называть войсковыми слободами, козаков – «войсковыми обывателями»[76]. Слободские полки были преобразованы из казацких в гусарские.

Но исторические последствия переселения украинцев к пределам Дикого поля оказались значительными. Украинцы продвинулись далеко на восток, заселив обширные и богатые земли. И если территории к востоку от Белгорода остались преимущественно русскими (великороссийскими), то земли Харьковского, Сумского, Ахтырского, Изюмского полков были изрядно украинизированы.

Земли прежних слободских полков даже в первой половине XIX населяли преимущественно настоящие этнические украинцы: «…что касается до природы, языка, обычая, жительства, обрядов поведения и одеяния, в том слободские жители обоего пола никакой от малороссийских народов отмены не имеют», – писал историк Малороссии и русский генерал Александр Ригельман[77].

Харьков

В 1765 году город Харьков стал центром только что созданной Слободско-Украинской (с 1835 года – Харьковской) губернии. Маленькая крепость, основанная козаками-переселенцами с Западной Украины[78], выросла в административный, хозяйственный, культурный центр Слобожанщины, став мостом между русским и украинским мирами.