Фиона Хилл - Шесть масок Владимира Путина

• Название: Шесть масок Владимира Путина
• Автор: Фиона Хилл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87990-8

Вопрос «Who is Mr. Putin?» до сих пор не получил однозначного ответа. Владимир Путин остается загадкой для политиков и аналитиков, экспертов и журналистов, профессионалов и обывателей. Возможно, именно в этом скрыт секрет несомненного политического успеха человека, не раз заявлявшего, что он политиком не является.

Фиона Хилл (в недавнем прошлом сама служившая в разведке) и Клиффорд Гэдди (один из ведущих политологов-международников США) создали психологический портрет Владимира Путина на основе информации от кремлевских инсайдеров, личных впечатлений от встреч с объектом своего исследования и многих других источников.

Они выделили шесть образов-«масок», которые составляют основу политического имиджа Владимира Путина, и, по мнению авторов, основу его личности. Совокупность этих образов, формировавшаяся на протяжении всей его жизни, исчерпывающе характеризует Путина и как человека, и как национального лидера.

Итак, встречайте, Владимир Путин: «Государственник», «Человек Истории», «Специалист по выживанию», «Чужак», «Рыночник» и «Резидент». Эти личности вознесли его на вершину власти, но они же могут стать и причиной его падения…

---

В январе 1997 года состоялось совещание, посвященное выработке «русской идеи», между представителями Русской православной церкви и Министерства внутренних дел, результатом которого стало одно из первых (но далеко не последних) обращений к общественности по поводу восстановления православия как официальной идеологии и инструмента государственной политики. Представители церкви говорили о православии как об основе «русской идеи» и о способности религии заполнить образовавшийся после распада СССР идеологический и духовный вакуум в русском обществе. Представители МВД обсуждали потенциальную возможность использовать православие как инструмент в борьбе с алкоголизмом и преступностью. И лишь режиссер Никита Михалков, присутствовавший на встрече (так же как и на многих других подобных мероприятиях в конце прошлого и начале нынешнего века), отметил, что если православие превратится в государственную доктрину или политику, то быстро станет бессмысленным в духовном смысле[86].

Неудивительно, что в эти дебаты и интерпретации «русской идеи» в то время было вовлечено не только МВД, но и КГБ[87]. Сближение с РПЦ стало очень популярным в среде сотрудников госбезопасности в 90-е годы. Так, например, генерал-лейтенант госбезопасности Николай Леонов в 1995 году, буквально через несколько лет после выхода в отставку, стал политическим комментатором в популярной русской телевизионной программе «Русский дом»[88]. Эта программа издавала журнал с тем же названием. Многими она воспринималась как «православная, националистическая программа», и Леонов считался поборником более закрытой, русскоориентированной версии «русской идеи», сторонниками которой были также Жириновский и Рогозин. Леонов даже думал о том, чтобы принять участие в парламентских выборах от Российского общенародного союза (РОС) – националистической партии, возглавляемой Сергеем Бабуриным, вице-спикером Думы. В своем интервью 2001 года газете «Спецназ России» Леонов заявил, что фактически Владимир Путин «я бы сказал, в широком смысле слова, последователь… «Русского дома». Он описал Путина как «президента наших надежд», имея в виду русских «профессиональных» патриотов, как он сам[89].

Тем не менее Путин отнесся к проблеме «русскости» гораздо продуманнее, нежели генерал Леонов и другие «профессиональные» патриоты из националистических кругов. В то время как их надежды были связаны с широким толкованием тезисов, изложенных в «Послании тысячелетия», Владимир Путин в своем манифесте прямо говорил именно о «российской идее», а не о «русской». Как мы детально рассмотрим позже, цель Путина как президента России заключалась в создании в его «русской идее» чувства единства для всех граждан страны. Создании чего-то, как и рекомендовал Георгий Сатаров, приемлемого для каждого, а не исключительности и разобщенности.

В «Послании тысячелетия» Путин открыто предупреждал о возможной опасности возникновения нового раскола в обществе при выработке новой государственной идеологии. Он также выступил против политиков, публицистов и ученых, требовавших этого: «Я против восстановления в России государственной, официальной идеологии в любой форме»[90]. Он указал, что консолидация общества возможна только на добровольной основе и только в том случае, если основная масса граждан России («россиян»), а не только этнические русские, поддержит эти идеи, скрепляющие государство. Во многих отношениях эта часть «Послания» была представлением рекомендаций для создания национальной идеи, которые запрашивал президент Ельцин в 1996-м. Как Ельцин и просил, эти рекомендации были готовы к президентским выборам 2000 года, но их озвучивала уже не группа Сатарова и не правительство Ельцина, а будущий президент России Владимир Путин.

Послание Ельцина и восстановление государственной власти

Хотя правительство Ельцина потерпело неудачу с новой «русской идеей», оно создало очень важную традицию, связанную с государственной властью, которая также повлияла на образ мыслей Путина в начале XXI века. Это было так называемое «Послание», или ежегодное обращение президента к парламенту, первый раз сделанное в марте 1997 года. В «Послании» Ельцина подчеркивалась важность и необходимость восстановления порядка в Российском государстве и усиления его дееспособности. Так же как и вышедшая в 1996 году книга Игоря Чубайса, этот документ явился важным предшественником последующих путинских заявлений о политике – хотя Путин использовал концепцию о законе и порядке как оправдание построения сильного государства, заложенную в «Послании», гораздо консервативнее. «Послание» и серия официальных документов, связанных с ним, также сыграли важную роль в движении Путина к вершинам власти в период с 1997 по 1999 год.

«Послание» было написано вторым Чубайсом – братом Игоря, Анатолием, в тот момент находившимся на вершине власти и фактически стоявшим у кормила русского государства[91]. Здоровье Ельцина после инфаркта, который он получил, пройдя два тура выборов, заметно пошатнулось. Осенью 1996-го он перенес операцию по шунтированию на сердце и на протяжении нескольких месяцев был недееспособен[92]. Первое, что сделал Борис Ельцин после выздоровления в марте 1997-го, – он отправил свое «Послание». Это было очень необычное обращение к нации. В нем не упоминались достижения правительства вовсе. Кроме обычных спекуляций и официального сообщения о создании группы Сатарова, в нем не предлагалось никакой новой концепции государства. Внешней и внутренней политике – кроме нескольких завершающих параграфов, в которых осуждалось расширение НАТО, было также уделено мало внимания. Зато в «Послании» конкретно говорилось о важности восстановления контроля правительства над происходящими в политике процессами и борьбе с беспорядком в них. Основной идеей этого документа было указание, что главной опасностью для России в 1997 году стала чрезмерная слабость власти. «Один урок ясен уже сейчас, – говорилось в «Послании». – России нужен порядок. Однако необходимо ответить на два непростых вопроса: какой порядок и как его наводить?» Дальше Ельцин писал: «…строительство новой государственности осуществлялось в условиях жесткого политического противостояния. В поисках компромисса в проведении реформ приходилось принимать не самые эффективные решения, что растягивало преобразования и усиливало связанные с ними тяготы.

Сегодня ситуация изменилась, и есть реальные возможности успешного довершения начатых реформ… Самый эффективный способ навести порядок на стройплощадке – завершить строительство».

В послании президента был сделан следующий вывод:

«Вывод ясен: главное препятствие становлению нового экономического строя, новой политической системы – низкая эффективность власти, отсутствие надлежащего порядка в деятельности государственного аппарата…

…В этих условиях порядок в стране начнется только с наведения порядка в самом государственном организме.

…Только сильная власть, принимающая разумные решения и способная обеспечить их эффективное исполнение, в состоянии выполнить свои обязанности: дать гарантии для активности сильных и достойно поддержать слабых, обеспечить развитие культуры, образования и науки, реформировать Вооруженные силы, стать естественным и надежным центром интеграции для партнеров по СНГ, отстоять российские национальные интересы…»[93].

Отсылки к «власти» вместо «государства» были весьма показательны. Анатолий Чубайс, Егор Гайдар и другие экономические реформаторы либерального толка в начале 90-х сфокусировали свои усилия на демонтаже остатков советского государства с тем, чтобы выпустить «силы свободного рынка». Они не были приверженцами мифа «государственников» о незыблемости и неизменности «Государства». Столкнувшись с хаосом власти и попытками каждого, начиная от олигархов и заканчивая региональными лидерами, отщипнуть кусочек от государства, они не могли продвигать свои реформы. Либеральным реформаторам, даже если они отводили государству роль всего лишь инструмента или сторожа на то время, пока реформы не закончены, требовалось восстановить хотя бы часть возможностей аппарата власти. Ключевой момент для возникновения такой версии сильного государства – убедиться, что команда, управляющая госаппаратом, то есть руководители страны и правительство, достаточно сильна.

В этом обращении заявлялось (и Путин сделал позже то же самое в своем «Послании тысячелетия»), что русское общество умоляет о порядке. И что лучший способ достичь такового – это завершить начатые правительством реформы. Наведение порядка в правительстве и завершение реформ приведут к порядку в стране. В документе также рассматривалась роль государства в экономике:

«Эффективное рыночное хозяйство – это не только свобода частной инициативы, но и строгий правовой порядок, единые, стабильные и неукоснительно соблюдаемые всеми правила экономической деятельности. Задача государства – установить эти правила и обеспечить их выполнение».