Аноним - Канал имени Москвы. Лабиринт

• Название: Канал имени Москвы. Лабиринт
• Автор: Аноним
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-094737-9

Эту книгу ждали десятки тысяч читателей, плененных «Каналом имени Москвы» – лучшим циклом года, книгой-потрясением от таинственного Анонима, о котором известно одно: это мастер магического реализма, блестяще соперничающий с главными мэтрами жанра.

…Скитание среди чудес продолжается, но на пути к мифической Москве таится древний Лабиринт, о котором говорят, что он хищный и живой и что нет из него выхода. И где-то есть Священная Книга, в ней вроде бы указан ключ, но тайный код пророческого текста стережет зловещее братство монахов, на счету которого уже не одно преступление…

Лодка плывет по широкой темной воде Пироговских морей, и пугающая разгадка совсем рядом. А где-то в высокой колокольне Икши, отрезанного туманом города теней и видений, женщина-воин тоже все ближе подходит к разгадке, которая грозит поменять все представления о прошлом и будущем, о жизни и смерти и о хрупкой уязвимой и могущественной силе, что связывает все воедино.

---

Брат Фёкл схватил перо и свои страницы и бросился прочь, к раскрытому окну. Вот почему становилось легче, когда он удалялся от Книги. Но яд уже проник в кровь, уже делает своё дело; крепчайшая эссенция грибных спор, которая испаряется, быстро улетучивается при свете, и следов не останется.

Ещё с этой сиротливой печалью, но уже и почти равнодушием брат Фёкл вспомнил, как ему передавали Книгу, бережно завёрнутую в несколько слоёв плотной материи.

– Возлюбленные братья, как же… – прохрипел брат Фёкл. Слабо присел на краешек лавки, попытался разложить записи на ровной поверхности, глядя на расплывчатые буквы. Поднёс к листу чернильное перо…

Его отравили. Убили, и обратного пути уже нет. Но, может, он успеет, успеет записать как можно больше. Не разоблачений, нет, а ту великую простую и чудесную тайну, что успел узреть…

Однако брату Фёклу больше не было отведено времени. Он словно стал давиться своим горячим распухшим языком. На краешке губ выступила пена, и, не успев вновь добраться до спасительного окна, возможно, давшего хоть небольшую передышку, брат Фёкл опрокинул лавку и рухнул на дощатый пол своей кельи.

Дымчатый котёнок посмотрел на него в удивлении – двуногий наделал грохота. Но пришедшая вслед тишина оказалась недолгой. Скрипнула половица, котёнок прижал уши к голове и негромко зашипел. В келье брата Фёкла появились двое посторонних – тоже двуногие, но пахло от них не так, как от Возлюбленных братьев, к чьему запаху котёнок успел привыкнуть, потому что не знал другого.

– Он умер? – Голос был тихий, приглушённый плотной тканью, нижняя половина лиц укрыта косынками.

– Не знаю. Наверное… Вот она.

– Да, но…

– Забирай скорее.

– Конечно.

Один из вошедших осторожно, не касаясь тела, переступил через брата Фёкла. Взял со стола манускрипт, схлопнул тяжёлые половинки, закрывая замочки на переплёте, бережно, но не с почтительным трепетом книжного человека, а, скорее, чтоб не навредить ценному товару, отправил Книгу на дно матерчатой сумки.

– Всё, уходим.

– Подожди. Надо закрыть ему глаза.

– Во имя всех святых…

Но тот, кто забрал Книгу, склонился над братом Фёклом, – котёнок снова зашипел, – перекинув сумку за спину, чтоб не мешала, протянул ладонь и неожиданно, совсем неподобающе вскрикнул. Потому что сам он и его напарник в следующее мгновение сделались свидетелями довольно жуткой сцены. Возможно, на последнем импульсе агонии старый монах вдруг ухватил за руку склонившегося над ним человека. В ужасе, но ещё больше в замешательстве, тот попытался высвободиться, котёнок шипел, а пена теперь вовсю прибывала из полураскрытого рта старого монаха. Но рука его проявила внезапную силу.

– Аква… – прохрипел брат Фёкл.

Забравший Книгу несколько обескуражено обнаружил, что монах впихивает ему в руки пачку каких-то листов. А потом он посмотрел в умирающие глаза брата Фёкла и на какое-то мгновение словно обмяк. Они смотрели друг на друга, пристально, очень недолго, но во взгляде забравшего Книгу успело мелькнуть изумление. Он, наверное, смог бы что-то сказать, но зрачки брата Фёкла закатились, а потом его глаза закрылись сами собой.

Через несколько секунд, когда в келье снова воцарилась тишина, котёнок подошёл к телу брата Фёкла, обнюхал его руку, пытаясь поиграть, но так как ответа от двуногого не последовало, улёгся рядом и задремал.

5

Лодка быстро скользила прочь от Озёрной обители. Хотя всё прошло не так, дело было сделано. Когда почти добрались до плотины, из-за туч предательски показалась луна. Но обитель, чернеющая посреди водохранилища, осталась теперь далеко за спиной. Из сумрака, отчётливо выделяясь, наплывала земляная плотина, закрывающая Уч-море от основного русла канала. Ночью на плотине могло оказаться всё, что угодно, хотя, к счастью, псы Пустых земель и прочие твари, таящиеся в глубоких выжженных трещинах, побаивались близко подходить к воде. К тому же со стороны канала плотины стерегли – ничто не должно было нарушать покой Озёрной обители. Но те, кто находились в лодке, знали, как обойти посты. Правда, порой они пользовались путями, по которым никто из живых на канале не пошёл бы добровольно.

Луна, будто наглядевшись в зеркало ночной воды, снова стала укутываться облаками. Вот тогда забравший Книгу и прервал тягостное молчание:

– Он был такой, как я, – возможно, еле уловимая в голосе нотка то ли горечи, то ли обвинения, брошенного непонятно кому, и не прозвучала.

Его напарник ничего не ответил, продолжая со спокойным деловитым усердием грести однолопастным веслом.

– Такой же, как я, понимаешь?!

Напарник, загребая воду, пристально рассматривал плотину, на которой сейчас таяли последние полоски бледного лунного света.

– Там всё тихо, – наконец сказал он.

– Такой же…

Тьма окончательно накрыла Уч-море. Напарник ещё немного помолчал, затем извлёк из воды весло и, не оборачивая головы к собеседнику, негромко произнёс:

– Не думай об этом. Твоей вины в этом нет.

Глава 2 Ворота на водоразделе

1

Апбб-жжж-ззз…

Тихо накатывает со всех сторон то плотной стеной, то трепещет, как бархат.

Ззз-лллл-лы-оо-oooзз-апп…

Поцелуй… один… мы не дотанцевали…

Аппзззы…

«Ева, на тебе платье Незнакомки… и там, в звоннице…»

Ззз-аппббблл…

Шшрркгарх… зз…

«Всё теперь связано».

Мерцающая дорога, видел…

Только это было давно.

2

«Только это было давно», – подумал Фёдор и тут же понял, что не может точно сказать, насколько далеко отстоит это «давно», как много прошло времени: сутки, трое, может быть, неделя или несколько часов.

«Вспоминай, ты должен… А главное, что ты видел?»

Сонливость покрывалом озноба опять ложилась на плечи. Не спать! Оса затаилась, жёлтое тельце, прорезанное чёрными прожилками, ползёт и стала вдруг огромной, с человеческую ладонь, ещё больше… Нет, он убил последнюю осу, он убил их всех и выбросил трупики за борт лодки. Некоторое время назад. Когда? Как было бы хорошо отдаться этому ознобу и уйти в уют сна. Но тогда – конец, яд уже вовсю растекается по телу и…

– Ты просто не проснёшься, – прошептал Фёдор, с трудом шевеля тяжёлыми обезвоженными губами.

(вспоминай!)

Как нелепо, какие-то осы. Целое гнездо ос.

– Ева, – слабая болезненная улыбка на распухших губах.

Нельзя спать. Этот сладкий сон может стать билетиком в один конец. Просто терпеть, держаться, и организм справится. Наверное, справится. Или…

Аппбзллы…

Эти звуки в мареве сна, в который, сам не замечая, он всё чаще проваливается… Никаких «или»! Хоть спички в глаза вставляй, но не смей спать. Да только предательски или потому, что на самом деле это было единственным спасением, взгляд снова притянула к себе зеленоватая бутыль. Был выход: вода из-под Зубного моста. Радикальный выход, потому что если осы оказались мутантами, то, прими он лекарство, озноб и лихорадка покажутся лишь детскими шалостями. Кожаный мешочек рядом, туго набит – смесь целебных трав, определённых спор и грибов. Это он вспомнил. Когда-то сам провёл классификацию и учил готовить лекарство. Сейчас кто-то – Тихон? – позаботился о нём: целебная вода, лекарственная смесь. Это вспомнил. Но даже если он выдержит и не сойдёт с ума, приняв спасительный раствор, то провалится в забытьё, которое сменится глубоким сном. В итоге оздоравливающим, конечно, только проспит он много часов кряду. И тогда уж точно некому будет держать под контролем берег, – а они там, таятся, ждут и следуют за лодкой, – берег и такие близкие теперь заградительные ворота.

(Вспоминай. Что ты видел?!)

Но, похоже, у него не остаётся другого выхода. Надо попытаться немного отгрести назад, подальше от берега и от ворот, на середину озера, где фарватер, и бросить плавучий якорь. Яд этих тварей вот-вот доконает его, и он, в любом случае, уснёт. А так у него появится шанс. Горькое лекарство,

(«Оно сделает меня беззащитным»)

заботливо оставленное Тихоном. Настоящее лекарство всегда горькое, уж неизвестно, почему так вышло в этой жизни. Однако у него будет неплохой шанс: дикие с Пустых земель – или кто там швырнул осиное гнездо?! – остерегаются воды, а на всём фарватере присутствия чужих лодок вроде бы не обнаружилось. Правда, никто не знает, что случится, когда он уснёт. Но тут уж ничего не поделаешь, тут, как говорили в родной Дубне, уж не до жиру.

(«В родной Дубне?! Господи, а ну, прекрати немедленно, о чём ты думаешь…»)

(«Вспоминай. Ведь ты видел что-то очень необычное»)

Сейчас, сейчас он попытается отгрести насколько хватит сил… Сейчас. Взгляд опять остановился на бутыли. По ней ползла оса…

Нет! Не позволяй больному сознанию играть с тобой.

Это, конечно, не лучший вариант – провалиться в долгое забытьё посреди Икшинского водохранилища, в двух шагах от Тёмных шлюзов, но другого ему не оставлено. Фёдор обернулся – перед глазами всё затуманено…