Лариса Толкач - Я спорю с будущим

• Название: Я спорю с будущим
• Автор: Лариса Толкач
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-093920-6

Это книга о Илье – замечательном ребенке, у которого синдром раннего детского аутизма. Когда Илье было 12 лет он не умел даже разговаривать. Поставив диагноз, врачи начали убеждать его родных, что уже ничего нельзя сделать. Сейчас Илье 19, и он окончил массовую школу. Автор данной книги – Лариса Толкач – обыкновенная женщина, которая благодаря своему мужеству и упорству смогла преодолеть множество трудностей и развить у своего сына способности, о которых они могли когда-то только мечтать. Фиксируя каждый прожитый день, она создала пошаговую программу обучения, которая поможет в развитии многих особенных детей.

---

Поползли слухи, что в группе оставят только детей с ДЦП. Мы с Леной перевели детей осенью 2000 года в специализированный детсад для детей с задержкой психоречевого развития и опять оказались в одной группе.

Я стала замечать, что дефектолог по пятницам даёт всем родителям, кроме нас, тетрадки с заданиями. Когда я поинтересовалась, а где же наши задания, то услышала в ответ: «Ваш ребёнок не готов к занятиям». Странно, со мной он может заниматься, а с ними нет? Ведь во всех книгах написано, что коррекционная работа должна начинаться в раннем возрасте. Если ждать, когда ребёнок будет «готов», то можно упустить время. Я принесла в детсад материалы по аутизму и отдала воспитателям, чтобы они прочли. Одна из воспитательниц заявила: «Мне это не нужно, пусть дефектолог читает!» Нужно заметить, что дефектолог добросовестно изучала всё, что я ей приносила. Но мне хотелось получать от неё хоть какую-то квалифицированную помощь. А этого не было. Да и чем она могла мне помочь, если в институте ей не давали этих знаний? Логопед тоже не брала Илью на занятия. Ответ у них был один: «Группа переполнена. Мы берём заниматься детей, которые могут заниматься». На Илье все дружно поставили крест. Его часто не брали на прогулку вместе с детьми, не водили на групповые музыкальные и спортивные занятия. Я стала выражать недовольство, а директор детсада заявила, что их учреждение не обязано заниматься аутистами, так как предназначено для детей с ЗПРР.

Несколько раз нас пытались убрать через медико-педагогическую комиссию. Первый раз дефектолог отдала характеристику Ильи мне на руки. Там не было ни слова правды, и я заставила её написать заново. Потому что у меня уже был печальный опыт с таким документом. Но в следующий раз она не повторила своей ошибки и передала характеристику в комиссию напрямую. Там опять были исключительно негативные отзывы.

Я хочу предупредить родителей, чтобы они шли на комиссию подготовленными. С собой нужно брать рисунки ребёнка, поделки. Вы должны быть морально готовы к тому, что можете встретиться с несправедливым отношением к себе. Ведь люди из системы образования стремятся облегчить свою жизнь. Они знают, что на место выбывшего ребёнка придёт другой, без работы они не останутся. А как выжить неугодного? Выход один – объявить его необучаемым, неуправляемым. Таких историй я знаю массу. С аутичным ребёнком расправиться очень легко. В незнакомом месте он может повести себя неадекватно, отказаться отвечать на вопросы. И задача родителей – постепенно приучать ребёнка отвечать на типичные вопросы, которые задают при тестировании интеллекта.

От своих знакомых я слышала о вопросах психологов при поступлении в школу. На некоторые из них трудно ответить даже взрослому, не говоря уже о шестилетнем ребёнке. Помню, когда мой старший сын сдавал такой экзамен, я взяла книгу для педагогов и стала целенаправленно его натаскивать. И это нам очень помогло. Оказывается, если вас попросят нарисовать человека, то нужно это сделать очень тщательно: изобразить глаза, нос, уши, пальцы, детали одежды. Это будет показателем вашего высокого интеллекта. А если вы нарисуете «палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек», то вы отстаёте в развитии. К слову сказать, я бы нарисовала именно так.

Димка нарисовал даже пуговицы на пиджаке, чем очень порадовал психолога. Но в начальных классах приходилось делать с ним уроки, внимание было рассеянное. Мы занимались даже летом. Всё это было на глазах у Ильи. Я думаю, что какие-то знания он получил и от наших занятий с Димой. Старший сын долго не мог понять, как буквы складываются в слова. От подруги я узнала о методе послогового чтения и пригласила для занятий молодую девушку, воспитательницу из детсада. Она обучила Диму за два занятия! Позже я применила эту же методику Зайцева, когда учила Илью. (Когда я стала это записывать позже, Илья подбежал и рассказал мне, что научился читать вместе с Димой. – Прим. авт.)

Ещё я взяла у логопеда альбом со стишками на звукоподражание, откопировала листы, а стихи записала на кассету и крутила Илье. Кстати, это вызвало у него живейший интерес, ведь мамин голос звучал из магнитофона. Но никаких звуков добиться так и не удалось. Сын молчал, как рыба.

Вечерами мы читали азбуку в стихах, стихи Барто и Чуковского. Допустим, такие строки:

Аист вёз из магазина
На большой тележке груз:
Ананасы, апельсины,
Абрикосы и арбуз.

После этого я брала руку Ильи в свою и начинала спрашивать: «Где буква «А»? Покажи! Где ананас? Вот ананас. Где тележка? Вот тележка. Это аист, птица. Он катит тележку» Далее следовал подробный рассказ, где живёт аист, чем он питается и т. п., как фантазия разыграется. Я водила Илюшкиной рукой по рисунку. Каково же было моё удивление, когда на очередную просьбу что-то показать, Илья тоже взял мою руку в свою и стал пользоваться ею, как указкой. Вот на этом этапе я совершила, как мне кажется, большую ошибку. Необходимо было настоять на самостоятельных действиях. А я так обрадовалась, что махнула на это рукой. Нельзя сказать, что я не пыталась это сделать. Мы садились всей семьёй у книжки. Я просила папу и Диму, чтобы они показали буквы. А потом велела делать это Илье. Но он по-прежнему хватал мою руку и не хотел действовать иначе. Самостоятельные действия вызывали какой-то непонятный мне страх. Ребёнок начинал плакать, щипался. И я смирилась. Пусть хоть так показывает, чем никак.

Сначала приходилось удерживать ребёнка силой, он вырывался и пытался убежать. Но постепенно время занятий стало увеличиваться. Илья стал дольше фиксировать внимание, с удовольствием разглядывал картинки в книгах. Многие родители спотыкаются именно на этом начальном этапе. Им кажется, что ребёнку абсолютно всё равно, что он ничего не усваивает. Это совершенно неверно. Просто не нужно ждать сразу от аутиста реакции на происходящее, как у обычного ребёнка. Её, скорее всего, не будет. Необходимо делать своё дело, и наступит время, когда вы увидите результат.

Так мы пережили зиму. Началась весна 2001 года. И я хочу рассказать о дне, который изменил мою жизнь. Было это пятого апреля. Я смотрела местные новости и увидела сюжет, что в городе проходит семинар Алексея Ивановича Бороздина, замечательного педагога из Новосибирска. Мы с Леной уже читали о нём в Интернете. По телевизору сказали, что в Центре Бороздина занимаются с аутистами. Я немедленно позвонила на телевидение, узнала, где проходит семинар, и помчалась туда. Немного посидела, послушала, познакомилась с педагогами и напросилась на следующий день занятий. После этого поехала в детсад за Ильёй и рассказала обо всём заведующей. В ответ услышала, что никого она отправить на занятия не может. Позже многие специалисты из детсада очень сожалели о том, что их не поставили в известность.

На следующий день я поехала на семинар, прослушала рассказы педагогов, взяла кое-что на вооружение. Понравился приём с игрушками, которые одеваются на руку. В магазине потом приобрела мишку и собачку, Илья очень хорошо на них реагировал, когда я начинала привлекать внимание этими игрушками, надев их на руку.

Там же, на конференции, я познакомилась с родителями других аутистов: Ниной, Ольгой и Виктором. Уже в то время я предложила всем объединиться в общественную организацию, но моё предложение было встречено без энтузиазма. У Нины сын Сева уже посещал коррекционную школу и был пристроен. Супруги Виктор и Ольга, организаторы семинара, сказали, что их сын уже большой и им это не нужно. Кстати, потом Ольга изменила своё решение, стала председателем нашей общественной организации и получила второе образование психолога-дефектолога. Я стала её заместителем. Она дала мне кассету с записями занятий своего сына в школе Бороздина. Когда я просмотрела их, то заметила огромную разницу в поведении её сына Вовы на первых занятиях и в записи, сделанной через год. Ничего заумного и необычного там не происходило.

Первый урок был музыкальный. Алексей Иванович Бороздин напевал простые песенки, играл на фортепиано, подключал к этому занятию мальчика. На втором занятии другой преподаватель рассказывал, что изображено на картинах известных художников, для разминки перекидывали маленький мячик от педагога к ребёнку. На третьем занятии занимались арт-терапией. Педагог что-то рисовал, сочинял на ходу и прорисовывал детали. Ребёнок втягивался в этот процесс, тоже брал в руки кисть и краски. Выглядело это как обычная беседа двух людей. Но этот метод действовал! Мне понравилось, что и родителей в этой школе вовлекали в процесс воспитания. Не просто так отдал ребёнка педагогу, а потом забрал, как часто бывает. И что там с ним делали, как занимались, никого не интересует.

Несколько лет Виктор и Ольга возили своего сына по выходным дням на занятия в школу, находящуюся в другом городе! А это около четырёх часов езды на машине. Согласитесь, не все на это способны.