Варвара Мадоши - Жертвы Северной войны

• Название: Жертвы Северной войны
• Автор: Варвара Мадоши
• Жанр: Фанфик

2006–2007 гг. Фэндом: Full Metal Alchemist (TV-1 + Шамбала).

AU. Братья Элрики остались в Аместрис, Альфонс Хайдерих выжил, женился на двойнике Уинри, и они с двойником Эда открыли мастерскую.

Прошло 17 лет. В Аместрис, в окрестностях небольшого городка Маринбурга, при загадочных обстоятельствах стали пропадать дети. На расследование отправили инспектора Альфонса Элрика… однако только ли с детективной историей ему придется иметь дело? Как все это связано с «параллельным миром»?

---

Эдвард обернулся ко входу, и лицо его вытянулось, когда он увидел вошедших.

— Эл… — начал он, и проглотил чуть не выскочившую фамилию. — Альфонс! Бог ты мой! Как ты умудрился?..

Сердце Ала пропустило удар, и он с легкой болью понял, что на мгновение подумал о местном Эдварде как о своем брате. Нет, он себя не обманывал… он знал, кто этот человек, он ни на секунду не забывал, что настоящий Эдвард никак не может здесь очутиться… и все-таки. Тут даже не внешнее сходство виновато. Дело не в двойнике, а в нем самом, Але Элрике…

— Никак не умудрился, — сказал он. — Случайно вышло. Мать мистера Хьюза живет в Бердфорде.

Эдвард отложил отвертку, вскочил из-за стола — Ал заметил, что он слегка прихрамывает — и, шагнув к Алу, сделал то, что, наверное, никогда бы не сделал настоящий Эдвард — обнял его.

— Черт, как я рад! — порывисто воскликнул молодой человек, отстранившись. — Я-то уж думал, придется вас черте-знает-как по всей стране разыскивать! Тед уж и писал мистеру Хьюзу, но…

— Мы как раз заодно ездили почту проверить… — подал голос Тед.

— Мистер Хьюз сменил адрес. Мы тоже сначала запутались, — покачал головой Ал.

— А оно вот как вышло! Вот уж точно… — Эд не договорил. — Как Мари? Уэнди? С ними все в порядке?

— С ними все замечательно. Они хорошо держатся. Очень скучают по вас, уж можете определиться, кто по кому скучает больше, — Эд усмехнулся. — Ну что ж, собирайте, что ли, вещи, если у вас есть, что собирать. А то ведь я сказал, что в паб пойду. Если скоро не вернусь, будут волноваться.

— Ну, они, наверное, вас простят, — хмыкнул Рейнолдс довольно. — С таким-то пополнением.

Ал улыбнулся ему в ответ.

— Тед держался молодцом, — сказал Эдвард. — У меня ведь было сотрясение мозга, толком не мог о себе позаботиться. Дня три еле в сознание приходил. Тед сам все организовал, и с Коротышкой Питом договорился… Ну молодец, что скажешь.

— Молодец, — согласился Ал.

— Слушай, пока я свои рубашки в сумку кину… — Эд широко улыбался. — Может, починишь приемник?.. Всего делов-то, пару ламп перепаять.

— Ламп?.. — Ал уставился на него непонимающе, потом кинул взгляд в разверстые внутренности приемника. — Какие лампы?..

— Аааа… — Эд хлопнул себя по лбу с неожиданной злой досадой («Еще одна „не та“ реакция», — отметил Ал). — Ну конечно! Я болван.

Тед удивленно смотрел на них. Ну конечно… мальчик-то сразу очень хорошо отделял своего отца от чужого человека, невесть откуда взявшегося в их жизни. Ему и в голову не могло придти, что взрослые люди способны запутаться в вещах, для подростка очевидных.

— Спасибо вам за все, — Эдвард повернулся к Рейнолдсу и его жене (она уже подошла к мужу и встала рядом… они любовались на встречу гостей, как художник любуется на дело рук своих).

— Пустяки, — сказал Рейнолдс твердо. — Мне приятно думать, что нашему беспутному сынку помогут. Ну, когда он в такой же переплет попадет. И заметьте, я вас не спрашиваю, что у вас за история и при чем тут… — он покосился на жену и досадливо смолк.

«А ведь ему до смерти хочется, чтобы мы ему все рассказали, — подумал Ал. — Хочется. Но мы не расскажем».

— Спасибо еще раз! — от души сказал Тед. — Без вас мы бы пропали.

Миссис Хитклифф… то есть миссис Рейнолдс вытирала рукой уголки глаз.

«Мне пора домой, — подумал Ал. — Мне давно пора домой. Как Эд выдержал здесь два года?.. Или я такой сверхчувствительный?..»

..Он еще более укрепился в этой мысли полтора часа спустя, когда наблюдал трогательную встречу Эдварда Мэтьюза и Мари Виртиц (по новым документам — Шмидт) на крыльце их дома. Эд подхватил свою возлюбленную на руки, закрутил…(но?) тут же охнул и поставил на землю, схватившись за левую руку правой. Возмущенная до глубины души, Мари потащила его в дом, ругая на ходу. Уэнди же в это время обнимала сына и плакала.

Когда она взглянула на Ала, он поймал в ее глазах боль…впрочем, недозволенное чувство тут же ушло, спряталось куда-то на дно. Ничего удивительного — Ал сам только что смотрел на Мари точно так же.

Ал поглядел на небо — уже стемнело, но звезд не было видно, потому что к вечеру небо затянуло облаками. А жаль. Насколько он помнил — правда, в астрономии Ал разбирался не так чтобы очень — звезды в двух мирах светили одни и те же.

Последний день лета… их должно быть видно особенно хорошо. По крайней мере, в их мире так.

На следующий день, первого сентября, силы вермахта вторглись в Польшу. Еще через два дня, третьего числа, Англия объявила Германии войну. Началась Вторая Мировая.

В больничной палате было тихо и темно. Снаружи светил желтым фонарь, и больше ничего — никакого движения. Окно выходит во внутренний двор, так что фары от проезжающих автомобилей не беспокоят больных. Восемь вечера. Еще сегодня с утра Уинри звонила Элисии с вокзала… Такое ощущение, что это случилось пару лет назад. А с девочками она вообще рассталась невесть когда — они, небось, и вырасти успели, и бабушкой Уинри сделать… А она все это время стояла тут, в больничной палате, прислонившись спиной к двери.

Ее не хотели пускать. Потребовалось пробиваться к главврачу, чтобы все-таки пустили. Уинри это казалось неимоверно глупым: если уж больной все равно без сознания, то разницы между днем и ночью не видит. Но за годы брака (а раньше того — дружбы) с Эдвардом она успела во всех подробностях изучить загадочную психологию госпитальных работников. В частности, раз и навсегда вычислила магическое влияние на них слова «режим». Осталось только книгу про это издать.

Днем Уинри уже приближалась к Эдварду и прекрасно видела, насколько он отвратительно выглядел. На одном глазу повязка, голова в бинтах, веко второго глаза неприятного синеватого цвета, а глаз целиком еще и обведен нездоровым сиреневым. Палитра художника, изучай — не хочу. А кожа бледная и холодная. Рука, когда Уинри взяла ее, была как у восковой куклы.

Казалось бы, Уинри видела своего мужа в самых разных состояниях, в том числе, наверное, если вспомнить, и в более разобранных. Пора бы и привыкнуть. Но ей все-таки казалось, что к этому привыкнуть невозможно. К виду — да. А к тому, как мучительно сжимается все внутри, как перед рвотой, да только рвота медлит… нет, никак.

Уинри медленно подошла. Взяла его руку еще раз.

— Эд… — начала она. — Послушай, пришел бы ты в себя…

Она подумала, что не знает, что еще сказать. Мол, «есть шанс, что Ал жив»?.. Глупость. Она знала, что Эд ее не слышит. Была в этом уверена. Да и… а что если Ал все-таки мертв, потому-то Хайдерих и попал сюда?.. Или жив — но они все равно никогда не смогут выяснить этого доподлинно, потому что не сумеют связаться с соседним миром. Правильно ли давать Эдварду надежду, которая может оказаться ложной?.. Уж она-то знала, с какой неистовой силой ее муж умеет надеяться.

— Эд… — она снова погладила его руку. Каждая линия знакома… и все равно Уинри ничего не может сделать. Надо смотреть правде в глаза: она никогда его по-настоящему не понимала. Она ужасная жена. Правда, и он муж не лучше… Всегда в своих делах, такой по уши ответственный за судьбы мира. И теперь она даже не может найти верные слова.

— Эд… — Уинри села на стульчик около кровати, и прижалась щекой к холодной коже его запястья. — Мы оба хороши. Мы оба друг друга стоим. Ты вечно боялся меня разволновать лишний раз, я больше всего боюсь дать ложную надежду. Если ты придешь в себя, ты сможешь встретиться с Алом Хайдерихом. Рой, наверное, как раз разговаривает с ним — пока я разговариваю с тобой. Если бы ты очнулся, всем было бы легче. И дочкам я еще ничего не говорила, что с тобой… И есть шанс, что Ал, может быть, жив…

Пальцы его не шевелились. Он и не думал просыпаться. Ну конечно. Она же прекрасно знает, что в этом состоянии мозг пациента ничего не воспринимает из внешнего мира. Или воспринимает крайне… опосредованно. Своеобразно.

Но до чего же неправильно видеть его таким!

— Ты так нам нужен. А мне — больше всех. Что бы там кто ни говорил. Я так устала…

Уинри сама не заметила, как заснула, держа руку мужа.

Он отомстил?..

Нет, он правда отомстил?..

Местью ничего не изменишь — это-то стоило понять уже давно. Он и понял. Более или менее. Но Жозефина Варди в любом случае сделала что-то гораздо страшнее, чем просто убила его брата. А он ее убивать не стал. И девочек он спас. Что с ними, интересно?.. Грета и Анита… им по десять лет. Среднее арифметическое между близняшками и Ниной. Когда они только родились, он все время боялся, что их тоже похитят… похитят и используют против него. Пока не случилось. Все еще впереди. Но детей похищают постоянно… дети вообще разменная монета в разных взрослых играх. Если хочешь что-то изменить — надо просто иногда принимать удар на себя. Да, точно, так он и сделал — принял удар. Элисия визжала. Она жива-то хоть?.. А он сам… Жив?