Варвара Мадоши - Лиль считает до семи

• Название: Лиль считает до семи
• Автор: Варвара Мадоши
• Жанр: Постапокалипсис

Он, Лиль, раньше думал, что мир катится в пропасть. А когда мир докатился, выяснилось: не так все плохо. В пропасти оказалась теория Профессора о сакрализации многомерного пространства чувственным опытом. И растрепанная книжка стихов без титульного листа, которую он нашел у матушки До. И Кид, в конце концов.

Тема: Седьмое небо.

---

Птичья клетка. Огромная книга. Разноцветные детальки от детского конструктора. Венский стул с изогнутой спинкой. Старый вентилятор. Счеты. Огромная ваза с греческой росписью.

На удивление мало компьютерного мусора: ни одного сломанного монитора, отжившего свое винчестера или бухты кабеля. Всю цифровую технику сожрали гремлины в первые же несколько недель после Разлома. Значит, и сюда добрались.

Лестница на второй этаж.

— Я вперед, — сказал Кид.

— Нет.

— Изволь объясниться, — Кид смотрел жестко.

— Я тебя в прошлый раз еле допер, — сказал Лиль правду. — Если ты вырубишься первым, второй раз я этот подвиг не повторю.

* * *

На третьем круге пропадают желания. Тело становится невесомым, тяжело даже переставлять ноги. Когда пропадает надежда, идти дальше кажется бессмысленным. Теперь же — просто нельзя. Зачем — и главное, как? Лучше просто остаться здесь и пустить корни.

Небо третье — текущая вода.

Вода вверху и внизу, несет безо всяких усилий. Не нужно двигать ни руками, ни ногами. Достаточно просто двигаться вместе с ней.

Вода течет вверх по лестнице.

* * *

Второй этаж полуобвалился. Стены здесь кончались на уровне груди, потолка и вовсе не было. Лиль, поднявшись на лестничную площадку, первым делом увидел внизу во дворе Тако. Она лежала за тем же цветущим кустом бересклета, который они облюбовали, и держала вход под прицелом. Молодец, так и надо.

Лиль зачем-то даже помахал ей, левой, костяной рукой.

* * *

На четвертом круге все время тянет хохотать.

Там покидает здравый смысл.

В прошлые разы неконтролируемая истерика сжимала мышцы горла, не способные больше смеяться, сорванные криком ярости второго круга и отчаянным хрипом третьего. Диафрагму скручивало рывками; воздуху бы! Никуда не деться от всесокрушающей, всепоглощающей тупости.

Сейчас немного легче. Все-таки метод дает себя знать.

Четвертое небо — орхидеи.

Сиренево-фиолетовые, прозрачные, с росой на листьях. Густой теплый запах плывет в воздухе.

После Разлома Лиль стал очень любить цветы. Намудрила, ох намудрила что-то матушка До…

Матушка До говорила: у нее была сестра, тетушка После, но увы, не выдержала — сдулась. Не исполнила своего жизненного предназначения.

* * *

— Ты в порядке? — спросил Кид.

Лиль привел в порядок прыгающие мысли. Это передышка. Артефакт разлома играет с ними, как кошка с глупыми мышами.

— Штатовских боевиков насмотрелся? — хмыкнул он.

— У этих господ были фразы на все случаи жизни, — возразил Кид и взял его за локоть правой руки, облеченной плотью.

«Неужели мне так худо?» — поразился Лиль, но прогнал эту мысль. Нужно думать о небе. Иначе им не добраться.

Почему-то изменился свет. Его вдруг стало много. До этого день был серый, пасмурный, а теперь вдруг тучи разошлись, и заодно пошел теплый дождь. То ли весна, то ли осень; хрен поймешь эту погоду.

Нет, на самом деле, сейчас куда легче, чем бывало раньше.

— Туда, — сказал Лиль и махнул рукой вдоль полуобвалившегося коридора.

Кажется, проще некуда — дойти и взять.

* * *

Пятый круг наплывает незаметно, как сон. Отзывается дурнотой в голове. Пятое небо — тишина — почти не требует концентрации. Если бы они как-то выдержали до сих пор на гневе и ненависти, то, конечно, теперь бы упали, как марионетки с перерезанными нитями, ибо на шестом круге гнев пропадает.

* * *

Шестое небо — огонь.

Тихий треск, легкий запах гари и дыма, тепло в усталом теле. Все это есть. Все это было. Вечное пламя, гудящий огонь, мощь вулкана в разломе земной коры. Поддерживает планету и двигает континенты. Огонь животворящий. Огонь уничтожающий.

Шестое небо — это уже опасно.

У Кида огонь был раньше, его шестое небо — вода. И вот тут он не выдерживает, плывет. На шестом круге вместе с остальными желаниями духа пропадает любопытство: бывший охранник, любитель классической литературы, теряет свою главную опору.

* * *

Кид осел на колени. Он по-прежнему хватал Лиля за локоть, но теперь уже сам держался за него, а не помогал. Это тяжело, когда за тебя держится такая туша.

— Давай к выходу, — сквозь зубы произнес Лиль.

— Здесь подожду, — Кид был неправ и сам понимал это: дойти до артефакта он уже не сможет и помочь Лилю в случае чего — тоже. Но зато сможет не сложиться сам, если Лиль напортачит.

Лиль выругался.

— Сударь, обсценная лексика мифическому персонажу не к лицу, — проворчал Кид. Он сел на пол и обхватил мохнатыми лапами лысую голову. — Почему ты Лиль? Почему не Кащей?

— Потому что Нинлиль, — бросил Лиль. — Ладно. Тогда жди.

* * *

Небо пятое — тишина.

Небо шестое — огонь.

Небо седьмое…

* * *

Седьмой круг — исчезает все, что осталось от сердца. Безжалостный холод охватывает мир. Ледяные равнины; снег течет в реках вместо воды. Земля моя пустыня.

Кто сказал «я мыслю, следовательно, я существую»?.. Дурак он был, вот что. Когда от тебя остается одна мысль…

Тогда распускается седьмое небо: лотос.

Гладкие, вощеные лепестки. Спокойствие и отрешенность. Нирвана. Да, тебя нет; тебя нет и не было. Но значит ли это, что не было ничего?

Может быть, все наоборот. Ты был всем. Ты был во всем.

Седьмой круг и седьмое небо сливаются воедино.

* * *

На миг Лиль видит все вместе: спираль из земли в зенит и из земли в глубины ада; гигантский волчок, который вращается, набирая скорость. Лиль видит и мысли Кида — яркие, беспокойные, похожие на встревоженный рой. Мысли Тако — низкие, гудящие, будто туго натянутые над землей провода. Мысли Чихуа — острые, будто направленные в спину ножи.

Как мы все похожи.

Какие мы все разные.

А потом он переступает порог и видит артефакт Разлома — небольшой светящийся бубен, лежащий на груде обломков и мусора в углу полуразрушенного здания. Такая кроха — и генерирует столько реальности…

Если его взять в руки, сияние пропадет. Впрочем, оно и сейчас есть только для левого глаза Лиля.

* * *

Лиль едва успел пригнуться — нож пролетел над головой и ударился в стену. «Хорошо, что у него нет ружья», — подумал Лиль, оборачиваясь. Ружья имелись только у Тако и у Профессора.

Чихуа стоял позади Лиля, сжимая второй нож. Лицо застыло, глаз за темными очками не разглядишь.

— Как ты прошел? — спросил Лиль. Впрочем, ответ он уже знал. Если ад пропускает сквозь себя, он предоставляет выбор.

— Да уж так, — Чихуа обнажил мелкие острые зубы. — Отдай цацку, костлявый.

— Что с Кидом?

— Жив твой зверь, не бойся. Цацку отдай, говорю тебе. По-хорошему. Оружия у тебя все равно нет.

— Ты ошибаешься, — сказал Лиль и потянул из груди наконечник сариссы — все еще дымящийся от яда.

Он даже не кричал от боли. Его словно бы не стало.

* * *

…В круге восьмом, говорила матушка До, пропадает понятие о долге. Это ловушка для тех, кто шел по небесам. Понимаешь? Небес всего семь; кругов ада же — девять.

Девятый круг для тех, кто и восьмой каким-то чудом прошел — там ты теряешь представление о себе самом.

«Седьмое небо, — шепчет Лиль, доставая копье демона из трупа Чихуа. — Седьмого неба… на всех не хватит…»

* * *

— Эй! — Кид схватил его за запястье левой, костлявой руки. Дернулся, — кому приятно трогать скелет? — но не отпустил. — Лиль, мать твою! Что ты делаешь?

Лиль бессмысленно посмотрел на него, потом сфокусировал глаза.

Они оба стояли на коленях перед наполовину разделанным телом бывшего соратника. Кид держал Лиля за руки. По-прежнему шел дождь; теплые капли падали на пыльный бетон — дробные удары — и в мусор — легкие шлепки. Где-то вдали глухо зарокотало. То ли гром, то ли в Невидимых горах лавина сходит.

— Жертву приношу, — ответил Лиль заплетающимся языком.

— Вижу, что не крестиком вышиваешь… Линять пора. Цацку я взял.

— Как? — Лиль вцепился в густую шерсть на предплечьях Кида. — Как, черт тебя дери?!

— Увидел, как Чихуа мимо прошел, за тобой следом. Его внешний вид не оставлял сомнений: совсем крыша поехала. Тебя надо было спасать. В критических же ситуациях человек… — Кид запнулся, посмотрел в левый, зрячий глаз Лиля, вздохнул и достал из кармана маленькое карманное зеркальце. — Вот.

Теперь оно уже, конечно, разбилось. Но все равно Лиль смотрел на осколки стекла в маленькой раме, как зачарованной. Похоже на крошечные зубы. Маленькая пасть, которая поглотить, если зазеваешься.

— Откуда это у тебя?

— Заначка, — пожал плечами Кид.

* * *

Племя Аргуса занимает небольшие угодья в треугольнике, очерченном Заповедным лесом, барханами подле Залива и Невидимыми горами. Там, где сейчас горы, раньше стоял город — с небоскребами и автострадами, все как положено. Там, где сейчас Залив, раньше текла одна большая река с множеством притоков. А Заповедный лес всегда оставался заповедным лесом, при любой власти. Не всегда туда можно было попасть, что да то да.