Жан Флори - Алиенора Аквитанская. Непокорная королева

• Название: Алиенора Аквитанская. Непокорная королева
• Автор: Жан Флори
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91852-018-5

Алиенора Аквитанская (1124–1204) — одна из самых известных женщин западноевропейского средневековья. История её жизни напоминает бурлескный роман, где на фоне политических интриг и зарождавшейся куртуазной культуры переплелись мотивы любви, ненависти, выгоды и жажды приключений. Внучка и наследница первого трубадура и могущественнейшего правителя Южной Франции, герцога Аквитанского Гильома IX, Алиенора унаследовала непокорный нрав своего великого предка. В эпоху, когда власть принадлежала мужчинам, она шла наперекор устоявшимся традициям и никогда не соглашалась быть не более чем супругой, пусть даже и королей: Алиенора стремилась сама выбирать себе мужа, управлять своими землями, активно участвовала в политических событиях; не случайно одной из самых ярких вершин её жизни стало участие во Втором крестовом походе. Побывав супругой французского короля Людовика VII, она вышла замуж за будущего английского государя Генриха II Плантагенета и вместе с ним основала сильнейшую державу западноевропейского средневековья — «империю Плантагенетов», состоявшую из Англии и доброй половины Франции. Сыновьями Алиеноры были прославленный король-рыцарь — Ричард Львиное Сердце и пресловутый Иоанн Безземельный. Дожив до восьмидесяти лет, Алиенора Аквитанская прошла через горнила многих искушений и испытаний, познала горечь поражений и плена, но всегда шла наперекор судьбе.

---

Итак, тело Ричарда перевезли в Фонтевро, где 11 апреля, в присутствии Алиеноры, состоялись официальные похороны ее сына-короля. В тот же день она подписала хартию во спасение души ее дражайшего господина, что произошло в присутствии епископов Пуатевинского и Анжерского, епископа Гуго Линкольнского, Милона из Пина и Луки, аббата Тюрпене, находившихся подле нее в Шалю, а также нескольких близких ей сеньоров, таких, как виконт Амори де Туар, его брат Ги и Гильом де Рош, и служащего ее двора Савари, который спустя некоторое время возглавил коммуну Пуатье, разрешенную Алиенорой[539].

Если у Ричарда нашлось время для того, чтобы объявить свою последнюю волю насчет похорон, то, казалось, он мог бы позаботиться и о том, чтобы назначить наследника. Сделал ли он это? Рожер Ховденский это подтверждает:

«Когда потерял он всякую надежду на исцеление, он завещал своему брату Иоанну королевство Англию и все свои земли; и всем, кто находился подле него, велел он принести клятву верности Иоанну, и приказал он, чтобы его замки были возвращены брату вместе с тремя четвертями его казны. Он завещал своему племяннику Оттону все свои драгоценности. Четвертую часть своей казны повелел он раздать слугам своим и беднякам»[540].

Можно лишь удивляться такому распределению наследства, а также полному отстранению от наследства племянника Артура, которого когда-то Ричард сам объявил своим преемником на тот случай, если умрет без законного преемника. Конечно, Артур и его мать Констанция порой доставляли хлопоты Ричарду и Алиеноре, но Иоанн все же превзошел по части мятежей и предательств. Несмотря на недавнее примирение двух братьев, назначение Иоанна наследником Ричарда не было само собой разумеющимся делом.

Приведенная выше хартия, датированная 21 апреля, называет среди других свидетелей кардинала-легата Петра Капуанского, супругу покойного короля Беренгарию и его брата Иоанна, носившего титул графа. Через четыре дня Иоанн получил меч герцога Нормандии[541]. Месяц спустя он будет коронован на трон Англии, что произойдет в Вестминстере 27 мая. Хотел ли Рожер Ховденский заранее добавить законности этой коронации, утверждая, что оно соответствовало воле покойного короля? Однако в период между указанными датами Артур, не признавший своего отстранения, начал собирать своих сторонников. Это, без всякого сомнения, доказывает, что кандидатура Иоанна не была принята единогласно (из-за его поведения в прошлом), но может свидетельствовать и о том, что некоторые, вероятно, все же считали брата покойного короля в известной степени законным претендентом. Можно ли было оспорить легитимность Иоанна, если бы Ричард на своем смертном одре объявил его своим наследником? Стоит в этом усомниться.

Свидетельство Вильгельма Маршала, вернейшего из верных Ричарда, лишь усиливает эти сомнения. По словам своего биографа, перед смертью Ричард послал своему рыцарю письмо, в котором просил его охранять королевскую казну в башне Руана. Но он ни словом не обмолвился о своей воле относительно наследника. Более того, узнав о смерти короля, Вильгельм, ставший благодаря своему браку и королевской милости одним из могущественнейших баронов Англии, поспешил известить о произошедшем Губерта Вальтера, архиепископа Кентерберийского, который тогда находился в Водрейе, в Нормандии. Диалог, состоявшийся меж ними насчет смерти короля, во многом поучителен:

«Архиепископ, ошеломленный этим известием, ответил: „Какое несчастье! Воистину, вместе с королем погибла сама доблесть! На что нам теперь надеяться? Не на что! Да поможет мне Бог, ибо, кроме него, я не знаю никого, кто бы мог сохранить королевство и спасти нас. Королевство на краю гибели, нищеты и страданий. Ведь французы не замедлят напасть на нас и захватить все, земли и имущество, и никто не сможет им помешать”.

Тогда Маршал сказал: „Мой сеньор, нам нужно поспешить с выбором того, кого мы должны сделать королем”.

Архиепископ отвечал: „По моему разумению, должны мы сделать королем Артура, как велит нам закон”.

Тогда Маршал сказал: „Ах, мой сеньор, мне кажется, это было бы плохим решением. Ведь Артур окружен вероломными советниками. Я не советую и не одобряю такого выбора. Артур упрям, у него надменный нрав, и если мы поставим его над нами, он доставит нам немало хлопот и вреда, ибо не любит он местных людей [англичан]; и сейчас я не советую этого! Но взгляните на графа Иоанна: мои разум и знания подсказывают, что он — самый близкий наследник земель как своего отца, так и своего брата”.

Архиепископ отвечал ему: „Итак, Маршал, вы желаете этого?”

„Да, сеньор мой, ибо это отвечает здравому смыслу: сын, бесспорно, ближе к земле своего отца, нежели племянник. Справедливо, ежели так оно и будет”.

„Пусть будет так, Маршал. Но я говорю вам и утверждаю это: никогда и ни в чем вам не придется раскаиваться так, как в этом поступке”»[542].

Итак, мнения разделились даже в высших сферах, но победила точка зрения Вильгельма Маршала, настоящего регента королевства (вместе с епископом Кентерберийским). Не было ли это также и мнением Алиеноры? Диалог между двумя вельможами, во всяком случае, доказывает, что вопрос о наследовании к тому времени еще не был решен. И все же, не убедила ли королева в последний момент своего сына отстранить от власти Артура в пользу Иоанна? Не огласил ли Ричард на смертном одре результаты выбора Алиеноры и Вильгельма Маршала? Определенно сказать можно одно: королева-мать в очередной раз выступила против своего внука, чтобы закрепить королевство за последним из ее сыновей, — вероятно, потому, что Артур был еще слишком юн (двенадцать лет), а его матерью была Констанция Бретонская, которую Алиенора ненавидела по неизвестным нам причинам.

Королева продолжала борьбу не только словом, но делом и прибегнув к оружию. Действительно, в то время как Иоанн вступал во владение королевскими замками, в том числе Сомюром и Шиноном, а затем послал Вильгельма Маршала и архиепископа Губерта Вальтера в Англию, чтобы поддерживать там мир, Артур, как говорилось выше, и не думал признать себя побежденным. По совету своей матери Констанции Бретонской (к тому времени она развелась с Ранульфом Честерским и в третий раз вышла замуж — за Ги де Туара, брата виконта Амори), заручившись поддержкой Филиппа Августа, он собрал своих сторонников и укрылся при парижском дворе. Бесконечная семейная борьба возобновилась. И в который раз в роли арбитра (или, скорее, демона-искусителя) выступал король Франции. Иоанн слишком рано посчитал, что выиграл партию. Он допустил ошибку, потребовав у Амори вернуть ему сенешальство и охрану казны в Шиноне, которые ранее сам же ему обещал и уступил. Такая резкая перемена и нарушение данного слова оттолкнули от него многих бретонских, анжуйских и даже пуатевинских сеньоров, и конфликт вспыхнул с новой силой[543]. В то время как Иоанн наказывал Ле-Ман за то, что тот поддержал Артура, а затем отправился в Руан, дабы препоясаться герцогским мечом Нормандии, Алиенора опустошала анжуйские земли по тем же причинам, что и ее сын:

«В течение этого времени королева Алиенора, мать герцога [Иоанна], и Меркадье с его наемниками вошли в Анжу и разграбили его, поскольку его жители поддержали Артура»[544].

В семьдесят пять лет старая королева еще участвует в военном походе на континенте, из-за этого решив не присутствовать на коронации Иоанна, ради которой она столько сделала. Ее сын отбыл в Англию, где 25 мая был коронован в Вестминстере, после чего, через месяц, вернулся в Нормандию. Во время отсутствия Иоанна Алиенора, по-прежнему в сопровождении Меркадье и его энергичных наемников, продолжила военную кампанию, направленную на усмирение и подчинение Пуату и Аквитании: она проехала по своим землям с конца апреля до середины июня 1199 г., когда не прошло и нескольких дней после похорон ее любимого сына. 29 апреля королеву видели в Лудене, 4 мая — в Пуатье, 5 мая — в Монтрей-Боннене, а затем в Ньоре, Андийи, Ла-Рошели, Сен-Жан-д’Анжели и Сенте; 1 июня она посетила Бордо, а 4 июня — Сулак. Современных историков поражает скорость ее перемещения, как и ее неутомимая деятельность[545]. В ходе этой поездки она утверждала свою власть — как мечом, так и законом, собирая вокруг себя мирян и духовенство. Так, в монастыре Спасения Божьего она скрепила своей печатью хартию, подтверждающую привилегии, которые были предоставлены обители Генрихом II в 1155 г. Этот документ был переведен с латыни в 1683 г., поэтому мы можем познакомиться с ним в переложении на сочный язык XVII в.:

«Алиенора, милостью Божьей королева Англии, герцогиня Нормандии и Гиени, графиня Анжу — архиепископам, епископам, аббатам, баронам, сенешалам, юстициариям, прево, служащим, а также всем верным и преданным подданным. Покойный король Генрих, наш наидостойнейший супруг, и мы с давних пор приняли под наше королевское покровительство монастырь Спасения Божьего — как Генрих, так и наш сын Ричард, унаследовавший его корону. Поскольку в недавнем времени сын наш ушел из жизни, но Господь все еще оставил нас на этом свете, мы вынуждены были для блага народа нашего и отчизны отправиться в Гасконь. В этом путешествии прибыли мы в обитель Спасения Божьего, где узнали из уст достойных людей, коим можно верить, равно как и сами увидели — что обитатели сего монастыря, от настоятеля до послушников, почитаются святыми людьми, а место сие пользуется доброй славой из-за своего благочестия и веры. Вот почему мы поручили сей обители молиться за нас, как и за спасение души вышеозначенных королей, а чтобы визит наш не был для обители бесполезен, мы сим даром подтверждаем все ее привилегии и желаем, чтобы одобрили и утвердили их наши наследники»[546].