Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)

• Название: У истоков Броукри (СИ)
• Автор: Эшли Дьюал
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Нижний и Верхний Эдем — стороны одного городка, разделенного гигантской стеной на два района: аристократия и пролетариат, считающие непозволительным общение друг с другом. Все меняется, едва судьба сталкивает двух абсолютно разных людей, нашедших друг в друге не только себя, но и спасение.

---

Достаю из сумки телефон и откидываю назад голову. Внутри трепещет волнение. Не отступлюсь, теперь уж точно. Эрих жив. И я найду его, даже если мне придется спрыгнуть со второго этажа. Подруга поднимает трубку почти сразу.

— Адора? Как я рада, что ты…

— Мне нужна твоя помощь. Мой отец собрал людей, и сейчас на площади начнется не просто фильм ужасов, а самая настоящая резня.

— Что?

— Лиз, мне из дома не выбраться. Он поставил охрану.

— Какую еще охрану, — недоумевает подруга. — Зачем?

— Просто придумай что-нибудь. Люди отца повсюду. За моей дверью, на улице. Даже через окно я не выберусь.

— Ох, Дор, тебе не кажется, что сейчас неразумно идти на площадь? Это может быть опасно. Точнее, это опасно. Безрассудно и глупо.

— У него Эрих.

Лиз замолкает. Я слышу, как она со свистом втягивает воздух.

— Эрих? Что за бред, не понимаю. Зачем он твоему отцу? И с какой стати он закрыл тебя в комнате? Что происходит, Дор?

— Помоги мне. Сама я не выберусь.

— Но как? Святая Мария и Иосиф, с тобой не жизнь, а сериал. То маньяки, то убийцы, отцы с нездоровой психикой. Ты, наверно, рассчитываешь, что я супергерл, и я подлечу за тобой на второй этаж, но нет. Прости, я не умею летать! И не знаю того, кто умеет.

— Значит, я просто прыгну.

— Эй, лечить одним прикосновением я тоже не умею.

— Лиз, пожалуйста, помоги. — Я крепко сжимаю в пальцах телефон и морщусь. — Отец собирается подорвать административный корпус. Погибнут люди. Эрих может погибнуть. Я должна выбраться, должна! Но я не знаю, как.

Подруга тяжело выдыхает, и я невольно представляю ее надутые губы, сморщенные брови. Лиз не любит рисковать жизнью. Да и никто не любит. Кроме всяких влюбленных безумцев. Обычно здравый смысл побеждает, а у романтиков один кисель в голове.

— Я скоро приду. — Сдается подруга. — А ты не сходи с ума. Слышишь?

— У нас времени до двенадцати.

— Еще целый час. Даже больше. Не паникуй.

Я соглашаюсь:

— Да, ты права. Приходи поскорее.

Я опускаю руки и взволнованно осматриваюсь.

Моя комната всегда была моим бункером. Я могла часами сидеть на подоконнике и читать. Теперь здесь слишком тесно. Когда-то источник вдохновения, когда-то укрытие и хранилище мыслей, а теперь обычная спальня. Холодная и пустая. Почему-то усмехаюсь. Как быстро вещи теряют смысл, едва его обретает нечто иное, более важное. Я сажусь на кровать и подгибаю под себя ноги. Ждать невыносимо, но что еще я могу? Нужно просто ровно дышать. Лиз придет, мы придумаем что-то, и я унесусь отсюда к чертовой матери. Кладу голову на колени, прикусываю губу и мечтательно застываю. Как странно, наверно, никуда не бежать. Найти то самое место с тем самым человеком и остановиться. Понять, что большего от жизни и не нужно. Что это за состояние? Покой? Но покой — это смерть. Не понимаю. Неужели, чтобы в полной мере насладиться тишиной — нужно умереть?

Внезапно по комнате разносится кряхтящий крик. Я резко поднимаю голову и гляжу на незваного гостя, усевшегося на спинку стула. Вскидываю брови. Угольный ворон тихо и дергано топчется на деревяшке, переминаясь с одной лапки на другую. Влетевший через окно, он и не подозревал, что впорхнул в клетку. Улетай — так и хочу крикнуть я. Ловушка вот-вот захлопнется, и ты окажешься моим сокамерником. Улетай.

А затем внутри меня все холодеет. Ярко-красные, рыжеватые бусинки птицы глядят на меня с нескрываемым интересом. Каркая, она расправляет ободранные крылья и вновь замолкает, вытянув шею. Я рассеянно смотрю на ворона. Наверно, стоит его спугнуть, но я не могу шевельнуться. Вспоминаю историю, вычитанную мною давным-давно в какой-то книге. Души умерших превращаются в птиц. И они прилетают, чтобы предупредить о несчастье своих близких. Я придвигаюсь к ворону ближе и тихо выдыхаю. Убирайся, так и вертится на моем языке. Пошел прочь, хочу крикнуть я. Но я молчу. Бездумно гляжу на него и жду невероятного. Вдруг заговорит?

Птица резко вспархивает, едва дверь моей комнаты открывается. Я подпрыгиваю и ошеломленно застываю. Не может быть.

— Я слышал, принцессу нужно вызволить из башни? — Улыбается Конрад. Смотрю на парня и шокировано хватаю губами воздух. — Проще простого.

— Бофорт?

— Именно.

— Но ты…

— Лиз позвонила. Знаешь, ей стоит вручить премию. — Парень подскакивает ко мне и помогает встать на ноги. Криво ухмыляется. — О, видела бы ты, как она бежала от охраны в парике медовой блондинки…, это было незабываемо.

— Как она — что? — Восклицаю я.

— У нас мало времени. Боюсь, ее уже поймали, а вы с ней не сильно похожи.

— Но, Конрад, господи, откуда такие сумасшедшие идеи?

— Лиз сказала, ты планировала скинуться из окна. Не берусь судить, но, по-моему, наша идея звучит гораздо разумнее.

Смеюсь и покачиваю головой. Черт, как же я рада его видеть! Беру Бофорта за руку и тяну к выходу. Мы должны спешить. На пороге спальни валяются двое мужчин. Они не шевелятся, лишь медленно дышат, неприлично громко сопя.

— Что ты сделал?

— Не все побежали за «тобой», Дор. Этих пришлось вырубить.

— Твой отец разозлится.

— Он всегда на меня злится. — Парень прыскает и прибавляет скорость. — Надеюсь, ты уже придумала, как убрать людей с площади за тридцать минут.

— Нет.

— Нет? Отлично. А чем ты черт подери занималась? Магией? Что за ворон у тебя был в комнате? Принес вести из-за стены? Голуби закончились?

— Господи, ты так нервничаешь, что сразу выдаешь все свои шутки?

— Да. Знаешь ли, мы можем умереть. Будет нечестно, если не все мои мысли найдут самовыражение. — Конрад отталкивает ногой дверь, и мы оказываемся на свободе.

Холодный ветер врезается в тело, будто кувалда. Я упрямо поджимаю губы и бегу за парнем, надеясь, что часы у него спешат, и у нас осталось больше тридцати минут. Улицы пусты и одиноки, покрытые тонким слоем льда, который, порой, поблескивает от тусклых лучей ленивого солнца. Ветви деревьев трещат. Сплетаются и, будто бы корявые пальцы, тянутся высоко в небо, пытаясь достать до пропавших звезд. Я чувствую, как в груди тихо и запоздало стучит сердце. Словно в анабиозе я переставляю ноги, гляжу по сторонам и не понимаю абсолютно ничего. Куда мы несемся? Почему щеки краснеют, а дышу я хрипло и тяжело, будто страдаю астмой? Почему ноги ноют, волосы царапаются, превратившись в острые иглы, а руки немеют от мороза? Все кроется в одном слове — искупление. Я знаю, что должна нестись вперед, не останавливаясь и не сетуя, потому что это последний шанс стать той девушкой, которой я когда-то была: немного наивной, но страстной, рвущейся в бой, понимая, что победа маловероятна. Я бегу за Конрадом, а он молчит, наверняка, как и я ничего не осознавая. Но одно я знаю точно — в этот момент, в эту самую секунду, мы не просто подростки. Мы, сражающиеся с несправедливостью, романтики, готовые умереть за то, что важно. Вдохновленные книгами и идеями авторов, обманутые обществом и им не принятые. Потерянные для людей, но обретенные друг для друга.

Шум с площади слышен уже сейчас. В ужасе я распахиваю глаза, когда замечаю то, что не похоже на черные буквы, написанные на белой бумаге; то, что не похоже на кадры, сменяющийся в ленте. Это другое. Ужасное и реальное, пахнущее яростью и безумием.

Трудно понять, что именно происходит. Площадь завалена людьми, дерущимися и кричащими, сумасшедшими и испуганными. С битами, острыми ножами они налетают на препятствия, не до конца понимая, что препятствия — другие люди.

Они рычат, будто звери. Кидаются вперед, оскалив зубы. Конрад старается прикрыть меня, но я то и дело сталкиваюсь с кем-то, кто пытается оттащить меня в сторону, ударить или повалить на ледяной асфальт. Недовольно отпихиваю от себя толпу и едва сдерживаю слезы. Что же за безумие? Так и хочется заорать: прекратите! Но меня не услышат. Люди одержимы невидимой идеей, сражаются за человека, который никогда бы не сразился за них. И глаза у них горят неоправданной свирепостью, которая граничит с диким ужасом. Они переступают через поваленные тела своих же друзей и кидаются на рожон, надеясь, что им повезет больше. Но им не повезет.

— Конрад, время! — Кричу я.

— Пятнадцать минут!

— Что? — Я в панике распахиваю глаза. Нет, нет! Все эти люди погибнут! Я перевожу взгляд на высокое, старинное здание, поддерживаемое толстыми колоннами, и растеряно застываю. Что же делать? Думай, думай! Внезапно замечаю, как мужчина замахивается на незнакомку. Глаза у него налиты слепой яростью. А шея окровавлена. Девушка лежит на асфальте, пытается встать, но каждый раз валится вниз, морщась от боли. Неужели он ее ударит? Неужели расшибет голову этой битой? Я подхожу ближе и вдруг понимаю, что у девушки довольно знакомое лицо.

— Рушь, — шепчу я. Грудь вспыхивает. Он ведь убьет ее! Не знаю, зачем делаю это. Я срываюсь с места, налетаю на мужчину и сбиваю его с ног. От поднявшейся пыли щиплет глаза. Порывисто потираю их и перевожу взгляд на Дамекес. — Вставай! Слышишь, ну же, вставай, или никогда не встанешь больше!