Вероника Мелан - Аарон

• Название: Аарон
• Автор: Вероника Мелан
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

Чтобы смыть с тела уродливые, оставшиеся после несчастного случая шрамы на теле, Райне Вильяни требуется омыться в водах странного и труднодостижимого места — озера Дхар. Но добраться туда в одиночку она не в состоянии. Информатор убеждает: «Наймите трех человек — опытного стратега и двух бойцов, — и тогда у вас появится шанс». Райна обретает надежду — публикует объявление, обещает за выполнение работы неограниченный гонорар, ждет заветного звонка, и тот не заставляет себя ждать. Однако сохранится ли надежда стать счастливой, избавившись от увечий, если одним из ее проводников оказывается человек, которого она все это время пыталась забыть и который косвенно повинен в обретении страшных шрамов? Чем обернется для нее сложный поход — радостью или новым сокрушительным разочарованием?

---

Странно, но тапки ей запомнились просто отлично — огромные, разношенные, как затопленные рыбацкие лодки, жесткие и вечно холодные. Она носила их каждый день — когда убирала прихожую, когда изредка выбегала на улицу, чтобы вынести переполненный мусорный мешок, когда пекла прощальный торт…

Нужно нарисовать еще шкаф с книгами, висящие рядом на стене остановившиеся часы и постель Аарона — ту самую, укрытую пледом, короткую, куда, наверное, не помещались, если вытянуть, его ноги…

Ей вдруг стало легко. Эти картины, в отличие от тех, где она пыталась изобразить его лицо, удавались — вдохновение не оставляло ни на минуту; Райна устряпалась разноцветными пятнами, как маляр, но на ее лице впервые за долгое время играла улыбка. Она все помнит, помнит… То место, где она была счастлива, ту погоду, ту атмосферу — комнаты, крыльцо, прихожую, цвет пуховика, который они вместе выбрали для нее в магазине.

Не замечая мира снаружи, держа в руках кисточку, Райна полностью погрузилась в воспоминания.

Ее собственная кухня — куда просторней и богаче той, что все еще витала в воображении, — тонула в вечернем синеватом свете. Пустая, гулкая, такая же одинокая, как хозяйка. Хромированная поверхность просторной раковины, гладкий и белый бок похожего на объект из фантастических фильмов холодильника, яркие диодные лампочки индикатора температуры воды — этих — местных — деталей Райна не замечала.

Вместо дождливого лета, заглядывающего в окна пентхауса и ласкающего подоконники каплями, она продолжала тонуть в уютной, давно канувшей в прошлое зиме — там было хорошо и спокойно, там было правильно, там был он. В Девенпорте до сих пор хрустел под подошвами снег, там она была другой — живой и целой, — там будущее еще не было определено и потому манило ласковой неизвестностью.

В холодильнике еще остался кусок ветчины и хлеб, Райна наскоро соорудила "холостяцкий" ужин, заварила чай. Во второй раз за этот необычный и удивительно теплый по настроению день задумалась о том, что ей все‑таки стоит вернуться к мечте и заняться тем, чем всегда хотелось, — созданием дизайна ювелирных украшений. Нужно будет купить блокнот — нет, лучше альбом — и начать рисовать. Изгибы дужек, окружности колец, их витые и сложные детали; подбирать под оправы формы драгоценных камней.

Зачем, почему она так долго откладывала любимое занятие в дальний ящик? Ведь теперь есть деньги, теперь можно не просто рисовать, но и воплощать нарисованное в реальности — начать серийный выпуск, открыть сеть салонов, придумать имя.

"Поиграться бы со своим настоящим именем и его — Аарона — фамилией. Придумать что‑то такое — эдакое, чтобы никому не понятно, какой за всем кроется смысл, и чтобы красиво звучало…"

Из размышлений ее вывел пикнувший в кармане телефон — пришла смс.

Номер оказался странным и незнакомым — странный код, странные цифры, — но текст очень быстро все прояснил:

"Объект по вашему запросу не найден. Одна четвертая от запрошенной суммы изъята с вашего счета за проделанную работу. Успехов!"

Райна прекратила жевать бутерброд и отложила его в сторону — пропал аппетит.

Нет, она была готова к плохим новостям — по крайней мере, ей казалось, что она была готова, — но теплое воздушное настроение тут же ускользнуло в трубу.

За окном накрапывало; на кухне сделалось совсем темно — под потолком автоматически зажглись неяркие желтоватые лампочки. Забылся не купленный блокнот, испарились мысли про название для новых салонов, вдруг снова забылась мечта — обиженно мелькнула хвостом и скрылась в наваливающемся тумане депрессии.

Райне хотелось вновь провалиться в ту зиму — юркнуть в нее, как в теплую норку, схорониться там до лучших времен и заснуть. Но в стекла продолжало настойчиво и монотонно стучать сырое и равнодушное лето.

— Вы по поводу моих бумаг?

Следом за смс — не прошло и пяти минут — позвонил юрист Доры. Попросил принять его — сообщил, что это важно, но причину визита из холла внизу пояснять не стал; Райна нажала кнопку открытия дверей подъезда.

Сейчас он поднимется и скажет, что тоже ничего не нашел. Ни одной зацепки, ни одной неверно сформулированной фразы — ни — чего — го. Как же, ведь это Комиссия! Неужели они могли где‑либо ошибиться? Быть такого не может…

Настроение продолжало стремительно портиться. И почему плохие новости никогда не приходят в одиночку?

Она приняла его в кабинете, как и положено человеку, чье состояние начинает затыкать за пояс всякое "хочу" и настойчиво водружает во главу всего извечное "надо". Надо прилично выглядеть, надо вести себя подобающим образом, надо проявлять манеры…

Манала она это гребаное "надо"!

Однако наспех вымыла руки, сменила рабочий комбинезон, в котором творила в мастерской, на блузку и брюки, отодвинула в угол графин и прилагающийся к нему стакан, протерла скопившуюся за день пыль рукавом.

На стук в дверь ответила коротким "Войдите".

Он оказался чем‑то похожим на Рида — может, еще более тощим и высоким, долговязым, с узким подбородком и седыми висками. В очках, с морщинками вокруг губ, с излишне хмурыми, почти сведенными к переносице бровями.

— Ничего не нашли? — поинтересовалась Райна вместо приветствия — к чему тянуть резину? Пусть скажет прямо, а после катится на все четыре стороны, если даже его великий ум не помог ему отыскать то, на что надеялась старая подруга.

— Простите?

Девушка за столом потерла, а после помассировала виски. На гостя взглянула устало, но без злости.

— Сейчас вы скажете, что изучили приговор Комиссии, но зацепок для того, чтобы подать на апелляцию не обнаружили, о чем и решили сообщить лично. Верно?

Юрист прочистил горло; Райне вдруг стало стыдно, что она не спросила его имени, не предложила чаю, вообще не повела себя, как подобает гостеприимной хозяйке.

— Не совсем.

Он что‑то держал в руках. Черный пакет, который удивительным образом не гармонировал с его внешностью — дорогими брюками, ботинками и пиджаком.

Райна только теперь заметила, что стоящий перед ней мужчина чем‑то выбит из колеи. Растерян? Наверное, кажется.

— Я пришел сообщить вам неприятные новости.

Тишина.

— Я с самого начала знала, что вы сообщите мне неприятные новости, — сухой смешок. — Вопрос лишь в том, какие именно?

— О мисс Доре Данторини.

Еще более долгая пауза.

— А что с ней? Она зовет в гости? Приболела?

— Боюсь, что нет, — юрист точно пребывал "не в себе" — долго молчал, жевал нижнюю губу, поудобнее перехватил сверток.

Что‑то было не так. Что‑то однозначно было не так, и Райна вдруг разволновалась — ощутила, как ускорило ритм сердце, как отчего‑то вспотели ладони.

— Что? Говорите уже, не тяните.

Человек напротив и не собирался.

— Мне грустно быть тем, кто сообщает вам подобное, но вчера вечером мисс Дора Данторини скончалась.

Райна вдруг перестала дышать и даже слышать. Скончалась? Скончалась?! Быть не может…

— Увы, — юрист печально кивнул. — Она письменно обязала меня передать вам вот это.

И черный пакет с шорохом лег на поверхность стола рядом с графином.

"Остановка сердца. Причины не найдены".

Скончалась.

В последние дни она не появлялась на вечеринках — наверное, болела, — а Райна так и не нашла времени, чтобы заехать и проведать старую подругу. А ведь хотела, очень хотела — почему же не сделала?

"Похороны назначены на завтра. Приходить не нужно. Мисс Данторини попросила кремировать ее останки без свидетелей…"

Душно. Нечем дышать.

В пакете обнаружилась шкатулка с драгоценностями, и Райна, слепо глядя перед собой, один за другим перебирала перстни; юрист давно ушел. Эти перстни она видела на морщинистых пальцах всякий раз, когда приходила в огромный, стоящий отдельно от остальных домов особняк.

Дора любила перстни.

Что‑то треснуло, накренилось еще больше. Вдруг стало тоскливо и зыбко, как бывает в тот момент, когда понимаешь, что мир снаружи хрупок. Еще более хрупок, чем тот, который внутри.

Когда в стакан лился скотч, руки Райны дрожали.

Глоток, еще глоток. И еще. Внутри одновременно холодно и жарко, в сердце пусто.

Зачем уходят те, кого любишь? Почему? И почему то, насколько сильно ты их любил, становится понятно лишь тогда, когда к тебе приходят и говорят: "его/ее больше нет"?

Нет.

Страшное слово — приговор. Хуже того, который дали Райне, — много хуже. Не заехать, ничего не сказать, не исправить.

Не успеть.

Уже никогда не успеть.

А златовласая — на самом деле седая — Дора любила смеяться. Иногда весело, иногда грустно, иногда с сарказмом, иногда с печалью. Любила шутки, ментоловые сигареты, любила Райну, которую звала Марго. Ей было все равно "Марго" или "Райна" — она любила приходящего к ней человека, его душу.