Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913

• Название: Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

23 том Полного собрания сочинений В. И. Ленина содержит произведения, написанные в марте – сентябре 1913 года в условиях нарастания нового революционного кризиса. Большая часть этих произведений была опубликована в газете «Правда» и в журнале «Просвещение».

---

Чрезвычайным упорством отличалась вспыхнувшая в ноябре в Харькове стачка 2000 рабочих паровозостроительного завода. Завод имел срочные казенные заказы и нес «крупные убытки от простоя».

Из стачек на Урале, которые совершенно не вошли в статистику общества фабрикантов, отметим стачку на Сысертских заводах. Рабочие добились повышения заработной платы. «В Златоусте на казенном оружейном заводе поводом к стачке была смерть трех рабочих вследствие причиненных машинами увечий. Стачечники потребовали установки предохранителей, а также повышения заработной платы».

X

Бросая общий взгляд на скудные данные фабрикантской статистики стачек, нельзя не отметить следующего.

Для рабочих статистика стачек, полная, аккуратная, разумно обработанная, быстро выходящая в свет, имеет огромное значение – и теоретическое и практическое. Она дает ценный материал и к освещению всего великого пути рабочего движения к его мировым целям и к освещению ближайших, злободневных задач борьбы.

В сколько-нибудь демократических и свободных государствах возможна сносная правительственная статистика. У нас об этом говорить не приходится. Наша правительственная статистика плоха, нелепо раздроблена между «ведомствами», недостоверна и поздно выходит в свет. Статистика фабрикантов немного лучше и еще менее полна, хотя иногда выходит в свет несколько раньше, чем у сонного российского чиновника.

Рабочим надо подумать о своей, рабочей, статистике стачек. Трудности создания такой статистики, конечно, чрезвычайно велики при тех преследованиях, которые сыпятся у нас на рабочие общества и на рабочую печать. Сразу преодолеть эти трудности невозможно. Но рабочие не привыкли бояться преследований и отступать перед трудностями.

Даже частичная рабочая статистика стачек, т. е. охватывающая отдельные районы, отдельные отрасли промышленности и небольшие сравнительно промежутки времени, принесет громадную пользу. Такая статистика научит рабочих вести дело полнее и лучше и позволит иногда сравнить картину фабрикантскую, картину чиновничью с картиною, самими рабочими нарисованною.

Поэтому мы позволим себе закончить наш разбор фабрикантской статистики пожеланием, чтобы рабочие, несмотря на все препятствия, снова и снова пробовали вести свою, рабочую, статистику стачек. Двое-трое сознательных рабочих могут составить точное описание каждой стачки, времени начала и конца ее, числа участников (с разделением по полу и возрасту, если возможно), причин стачки и результатов ее. Подобное описание должно бы доставляться в одном экземпляре в правление соответствующего рабочего союза (профессионального или иного, или в редакцию профессионального органа); в другом экземпляре – в общий орган рабочей печати; наконец, в третьем экземпляре для ознакомления рабочего депутата в Государственной думе.

И фабрикантская и правительственная статистика стачек всегда будут содержать в себе не только пробелы, но и искажения. Даже в печати, сочувствующей рабочим, иногда встречаешь чудовищно-неверную, нелепую и насквозь пропитанную буржуазным духом оценку стачек, как проявления «азарта» и т. п.

Только сами рабочие, взявшись за дело, помогут – со временем, после упорного труда и настойчивых усилий – лучше познать свое собственное движение и тем обеспечить более крупные успехи его.

«Металлист» №№ 7,8 и 10; 24 августа, 18 сентября и 25 октября 1913 г. Подпись: В. Ильин

Печатается по тексту журнала «Металлист»

Российская буржуазия и российский реформизм

Выступление г-на Салазкина в Нижнем Новгороде от имени всероссийского купечества с заявлением премьер-министру о «неотложной необходимости» коренных политических реформ было уже отмечено и оценено рабочей печатью. На нем следует, однако, еще остановиться, чтобы отметить два важных обстоятельства.

Как быстро поменялись ролями объединенное дворянство и всероссийское купечество! До 1905 года в течение лет сорока с лишком дворянство либеральничало и почтительно напоминало о конституции, а купечество казалось более довольным, менее оппозиционным.

После 1905 года получилось обратное. Дворянство стало архиреакционным. Конституцией 3-го июня оно вполне довольно и изменения ее желает разве лишь в правую сторону. Напротив, купечество стало определенной либеральной оппозицией.

Россия сразу как бы «европеизировалась», т. е. подошла под обычное в Европе взаимоотношение феодала и буржуа. Разумеется, это могло случиться только потому, что в основе политических группировок в России давно уже лежали чисто капиталистические отношения. Они дозревали с 1861 года и быстро дозрели окончательно в огне 1905 года. Всякие народнические фразы о каком бы то ни было принципиальном своеобразии России, всякие попытки надклассовых или внеклассовых рассуждений о российской политике и экономике сразу потеряли всякий интерес, превратились в скучный, нелепый, старомодно-смешной хлам.

Это – шаг вперед. Это – избавление от вредного самообмана, избавление от ребяческих надежд без классовой борьбы добиться чего-либо путного, серьезного. Становись на сторону того или иного класса, помогай сознанию и развитию той или иной классовой политики – вот тот суровый, но полезный урок, который дан в положительной форме пятым годом, а в отрицательной форме подтвержден опытом третьеиюньской системы.

Внеклассовая болтовня либеральных интеллигентов и мелкобуржуазных народников сметена прочь с исторической дороги. И прекрасно, что сметена. Давно пора!

Посмотрите, с другой стороны, на реформизм либерального всероссийского купечества. Оно заявляет о «неотложной необходимости реформ», указанных в манифесте 17 октября. Всем известно, что указаны там «незыблемые основы гражданской свободы», «действительная неприкосновенность личности», «свобода совести, слова, собраний и союзов», затем «дальнейшее развитие начала общего избирательного права».

Ясно, что перед нами действительно список коренных политических реформ. Ясно, что осуществление даже одной из этих реформ в отдельности означало бы крупнейшую перемену к лучшему.

И вот, всех этих реформ требует все всероссийское купечество, экономически самый могущественный класс капиталистической России. Отчего же это требование встречается с полным равнодушием, кажется просто несерьезным – всем, начиная от премьер-министра, который послушал, выпил, закусил, ответил, поблагодарил и уехал, и кончая тем московским купцом, который заявил, что слова Салазкина превосходны, но ничего из них не выйдет?

Отчего это?

Оттого, что Россия переживает то своеобразное историческое положение, которого давненько не было в больших государствах Европы (но которое в свое время бывало в каждом из них), – когда реформизм особенно туп, смешон, бессилен и потому противен. Несомненно, осуществление любой из реформ, требуемых купечеством – и свободы совести и свободы союзов или иной свободы – означало бы крупнейшую перемену к лучшему. Всякий передовой класс, – рабочий класс в том числе и в первую голову, – обеими руками ухватился бы за малейшую реформистскую возможность осуществления всякой перемены к лучшему.

Этой простой истины не могут никак понять оппортунисты, поднимающие на щит их премудрые «частичные требования» – хотя пример рабочих, уцепившихся очень хорошо за «частичную» (но действительную) реформу страхования, должен бы научить всякого.

Но в том-то и дело, что нет ничего «действительного» в реформизме либералов относительно политических реформ. Другими словами: все прекрасно знают, и купечество и составляющие большинство в Думе октябристы с кадетами, что ни малейшего реформистского пути ни к единой из требуемых Салазкиным реформ нет и быть не может. Все это знают, понимают и чувствуют.

От этого гораздо больше исторического реализма, исторической действительности и действенности заключается в простом указании на отсутствие реформистского пути, чем в широковещательной, надутой, пышной болтовне о каких-угодно реформах. Кто твердо знает об отсутствии реформистского пути и другим сообщает это знание, тот на деле в тысячу раз больше делает для использования и страхования и любой «возможности», в целях прогресса демократии, чем сами не верящие в свои слова говоруны о реформах.

Для современной России особенно верна та истина, которую сотни раз подтверждала всемирная история, именно: что реформы возможны лишь как побочный результат движения, совершенно свободного от всякой узости реформизма. От этого так мертв либеральный реформизм. От этого так жизненно презрение демократии и рабочего класса к реформизму.

«Северная Правда» № 21, 27 августа 1913 г. «Наш, Путь» № 3, 28 августа 1913 г. Подпись: В. Ильин