Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913

• Название: Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

23 том Полного собрания сочинений В. И. Ленина содержит произведения, написанные в марте – сентябре 1913 года в условиях нарастания нового революционного кризиса. Большая часть этих произведений была опубликована в газете «Правда» и в журнале «Просвещение».

---

Марфи объявил крестовый поход буржуазии против Ларкина и «ларкинизма». Для начала рассчитывают 200 трамвайщиков, чтобы вызвать стачку во время выставки и отравить всю борьбу. Союз транспортных рабочих бастует, требуя возвращения уволенных. Марфи организует локауты против рабочих. Те отвечают стачками. Война идет по всей линии. Страсти разгораются.

Ларкин – между прочим, внук знаменитого Ларкина, казненного в 1867 году за участие в освободительном ирландском движении – Ларкин говорит горячие речи на митингах. Он указывает в речи и на то, что партия английских буржуазных врагов ирландского «гомруля» призывает свободно к сопротивлению правительству, грозит революцией, организует вооруженное сопротивление гомрулю, забрасывает страну революционными воззваниями совершенно безнаказанно.

Но, что позволено реакционерам, английским шовинистам, Карсону, Лондондерри, Бонар Лоу (английским Пуришкевичам, националистам, травящим Ирландию), – то не позволено пролетарию-социалисту. Ларкина арестуют. Рабочий митинг запрещают.

Ирландия все же не Россия. Покушение на свободу собраний вызывает бурю возмущения. Ларкина должны привлечь к суду. А на суде Ларкин превращается в обвинителя и сажает фактически на скамью подсудимых самого Марфи. Перекрестным допросом свидетелей Ларкин доказывает, что Марфи имел долгие переговоры с наместником накануне его, Ларкина, ареста. Ларкин заявляет, что полиция на содержании у Марфи, – и никто не смеет опровергнуть Ларкина.

Ларкина выпускают под залог (политическую свободу нельзя отменить сразу). Ларкин объявляет, что он во что бы то ни стало будет на митинге, И действительно, он приходит переодетым и начинает речь к толпе. Полиция узнает его, хватает и бьет. Начинается двухдневная диктатура полицейской дубины, избиение толпы, истязание женщин и детей. Полиция врывается в дома рабочих. Рабочего Нолана, члена транспортного союза, избили до смерти. Другой умер от ран.

В четверг, 4 сентября (22 августа ст. ст.) хоронили Нолана. Пролетарии Дублина составили шествие в 50 000 человек, провожая останки своего товарища. Полицейские звери попрятались, не смея раздражать толпы, и порядок был образцовый. «Это – более величественная демонстрация, чем при похоронах Парнеля» (знаменитого вождя ирландских националистов), говорил немецкому корреспонденту один старик-ирландец.

Дублинские события составят поворотный пункт в истории рабочего движения и социализма в Ирландии. Марфи грозил разрушить ирландские рабочие союзы. Он разрушил только последние остатки влияния националистической ирландской буржуазии на пролетариат Ирландии. Он помог закалить самостоятельное, чуждое националистических предрассудков и революционное рабочее движение в Ирландии.

Это сказалось сразу на открывшемся 1 сентября (19 августа ст. ст.) конгрессе профессиональных союзов (тред-юнионов) в Манчестере. Дублинские события зажгли делегатов – вопреки сопротивлению оппортунистов-профессионалистов, с их мещанским духом и восхищением перед начальством. Делегация дублинских рабочих была встречена овациями. Делегат Партридж, председатель дублинской секции союза металлистов, рассказал о возмутительных насилиях полиции в Дублине. Одна девушка-работница ложилась спать, когда в дом ворвалась полиция. Девушка спряталась в клозет. Ее вытащили за волосы. Полицейские были напоены. Эти «люди» (в кавычках) избивали десятилетних мальчиков и пятилетних детей!

Партриджа арестовывали дважды за речи, которые судья сам признал мирными. Я уверен, говорил Партридж, что меня арестуют теперь, если я публично прочитаю «Отче наш».

Манчестерский конгресс послал свою делегацию в Дублин. Тамошняя буржуазия схватилась опять за националистическое оружие (совсем как буржуа националисты у нас в Польше или на Украине, или среди еврейства!) – дескать, «англичанам нечего делать на ирландской земле»! Но националисты потеряли уже влияние на рабочих, к счастью[36].

На конгрессе в Манчестере раздавались давно неслыханные речи. Предлагали весь конгресс перенести в Дублин и организовать всеобщую стачку во всей Англии. Смайли, председатель союза горнорабочих, заявил, что дублинскими приемами заставят английских рабочих всех пойти на революцию и что они сумеют научиться владеть оружием.

Английская рабочая масса медленно, но неуклонно, переходит на новый путь – от защиты мелких привилегий рабочей аристократии к великой героической борьбе самой массы за новое устройство общества. И на этом пути английский пролетариат, при его энергии и организованности, осуществит социализм быстрее и тверже, чем где бы то ни было.

«Северная Правда» № 23, 29 августа 1913 г. «Наш Путь» № 5, 30 августа 1913 г. Подпись: В.

Печатается по тексту газеты «Северная Правда»

Новые меры земельной «реформы»

Правительство выработало новый проект закона, относящегося к крестьянскому землевладению. Предполагают спешно «ограничить дробление» хуторских и отрубных участков. Помещики хотят «защитить мелкую земельную собственность» – от распыления, распадения и измельчания.

Суть закона в том, что средние крестьянские участки, хуторские и отрубные, запрещается дробить. И при продаже и при переходе по наследству такие участки должны оставаться в руках единоличного собственника. Остальные сонаследники получают денежные «выплаты» по оценке помещичьих землеустроительных комиссий.

Деньги для выплат дают под залог земли на особо льготных условиях через крестьянский банк. Размер средних (недробимых) участков определяется на основании крепостнических законов 1861 года об указном наделе.

Значение этого законопроекта очевидно. Помещики хотят создать привилегированную и защищенную от капитализма земельную собственность крестьянской буржуазии. Помещики, почувствовав, что их привилегии и их крепостническое землевладение колеблется, стараются привлечь на свою сторону ничтожный по численности, но самый богатый слой крестьянской буржуазии. Я поделюсь с вами маленькой долей своих привилегий – говорит помещик кулакам и богатеям – я вам помогу наживаться на счет массы разоряемых крестьян, а вы меня защитите от этой массы, вы будьте опорой порядка. Таков классовый смысл нового законопроекта.

Соответствие с общим направлением третьеиюньской, так называемой столыпинской, земельной политики тут самое полное. Это – одна и та же помещичья политика, и другой политики в России после пятого года помещики, как класс, вести не могут. Иначе они не могут отстоять своих привилегий и даже своего существования.

Демократия – и рабочая и буржуазная (т. е. крестьянство в массе) – должна сознать эту непререкаемую истину классовых отношений и сделать из нее неизбежные выводы. Нет ничего глупее и реакционнее той чиновничьей точки зрения, на которой стоят либералы и народники, боящиеся мобилизации крестьянских земель, т. е. свободной купли-продажи их. Например, «Речь» в двух передовицах о новом законопроекте заявляет, что «защита мелкой земельной собственности – явление необходимое». Беда, видите ли, в том, что третьеиюньская земельная политика принята была «внезапно, как резкое политическое орудие».

Премудрый либерал в роли «надклассового» чиновника, порицающего Столыпина, вождя помещиков, за употребление политического орудия в пользу помещиков! Трусливое желание укрыться от неизбежной классовой борьбы прикрывается хныканьем по поводу связи интересов класса с политикой класса. Неудивительно, что Столыпин только смеялся над такими противниками.

«Защита мелкой земельной собственности», эта излюбленная формула либералов (русских) и народников, есть реакционная фраза. Рабочий класс поддерживает крестьянство (и руководит им) только тогда и постольку, когда и поскольку оно выступает демократически, т. е. в интересах общественного развития и развития капитализма, в интересах избавления страны от гнета крепостников и от их привилегий. Всякое же ограничение мобилизации крестьянских земель есть мера, во-первых, нелепая, неспособная остановить капитализм и только ухудшающая положение массы, затрудняющая ей жизнь, заставляющая пускаться на обход закона. А во-вторых, это – мера, на деле создающая маленький слой привилегированных мелких буржуа, самых заскорузлых и тупых врагов прогресса.

Классовой политике крепостников-помещиков рабочий класс противопоставляет не фразы в «надклассовом» духе, а интересы иных классов, составляющих девять десятых населения. Крестьянство, как мелкобуржуазная масса, долго будет колебаться между последовательным демократизмом пролетариата и надеждами на подачку от помещиков, на раздел привилегий с ними.

Но условия русских помещиков так тяжелы для крестьян, голодовки миллионов при этих условиях так обычны, что не может быть и сомнения насчет того, за кем пойдет все живое, жизнеспособное и сознательное.