Тинатин Мжаванадзе - Самолет улетит без меня (сборник)

• Название: Самолет улетит без меня (сборник)
• Автор: Тинатин Мжаванадзе
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-089560-1

В обыкновенной жизни порой случаются поворотные моменты, которые выбивают человека из седла, повергают его в отчаяние и заставляют измениться – вдруг проявляются дремавшие до этого момента свойства: один, казавшийся сильным и грозным, покоряется судьбе и сдается, другой – беззаботный и легкомысленный – неожиданно обнаруживает стальной характер, третий, тот, кто был самым верным другом, предает любимых, четвертый же, наоборот, протягивает руку помощи врагу.

Все истории, рассказанные в этой книге, – о людях в поисках счастья.

Иногда приходится проделать немыслимо сложный путь, запутаться и заблудиться, потерять веру в себя, но все же выбраться к желанному берегу благодаря надежде.

---

Пожалуй, надо было отсюда немедленно делать ноги.

– Кто от Зои? – выглянула вдруг ассистентка, заставив нас вздрогнуть от неожиданности. Мы с Басей примерзли к полу, как застуканные с поличным воришки, и стеснительно прошли в заветную дверь.

Знаменитая Аннушка была типичной армянской старушкой в склеенных скотчем очках на бельевой резинке. Она мельком глянула на нас и продолжила смотреть в ноготь.

Первой села на стул я.

– Чириз шее мэсэцэв в город приедэт балшой человек, – скучным голосом начала Аннушка. – Он очен старше на тибе. Очен високи ступен. Будиш баяцца. Будут дакуминтальный труднасци, но паможит другой человек, старый, пожилой. Ты на четвертом ступени виидеш замуж на балшой человек, сначала дэци не будит, патом будит – малчики близнец и дэвочка адын.

Растерявшись, я хотела переспросить, что значит «дакуминтальный труднасци», но ассистентка зыркнула на меня, и я заткнулась. Вскоре стало ясно, что я все равно ничего не понимаю. Аннушка монотонно зудела про какую-то поездку за границу и опять про эти чертовы трудности, про каких-то людей и дурные глаза… Я слегка закемарила и чуть не свалилась со стула.

Бася сменила меня на пыточном аппарате, и мы выслушали что-то, воля ваша, совсем уж несусветное – про иностранца на воздушном шаре с документальными трудностями.

На обратном пути мы с Басей уже не могли хохотать: во-первых, на ветер была выброшена чертова уйма денег. Во-вторых, Аннушка говорила на языке, которого мы не понимали, а это совсем не смешно. В-третьих, мы попросту были голодны как звери.

– Ну хоть бы что-то одно отгадала, аферистка старая! – в сердцах воскликнула Бася, которой до слез было жалко денег, позаимствованных из сестриных сбережений.

– А ты в курсе, что она увидела в своем экранчике мужа с любовницей, прокляла его, он свалился с лестницы и теперь инвалид?

Бася побледнела и перекрестилась, хоть и убежденная атеистка.

Процентов семьдесят местных женщин умеют гадать на кофе, а чаще – делают вид. Город разделен на две враждующие половины: одна пьет кофе по старинке, с пенкой, вторая, поддавшись новым веяниям, изничтожает пенку на корню.

Война

В стране началась война.

Но владений Бабуина она, к счастью, не коснулась.

Бабуин – феодал и тиран, об этом шепчутся все здравомыслящие люди в городе, но одной большой заслуги у него не отнять: он не пустил сюда бандитов, уже пролетевших над остальной страной калечащим смерчем.

С ходу и не скажешь, хорошо это или плохо: с одной стороны – сепаратизм, с другой – безопасность.

Оправдалась тягучая тревога, которой был полон воздух в тот самый последний Ликин приезд в город С., – тлеющий уголек вспыхнул.

Кругом все были взбудоражены, мужчины рвались воевать, матери, жены, сестры и дочери вцеплялись в них и не отпускали.

– Ты могла себе представить когда-нибудь, что при нашей жизни случится война? – спросила Миранда, расчесывая свои русалочьи волосы.

– Война? Я много чего не могла себе представить.

– Например?

– Список очень длинный, – усмехнулась Лика. – Я была благополучная девочка из уважаемой семьи. Сейчас я нищая бездомная журналистка, которой запросто можно предложить стать любовницей, и никто за это даже морду не набьет.

– Но ты же не соглашаешься, – возразила Миранда и перехватила волосы резинкой, от чего ее лицо сразу стало моложе и суровее. – Самое главное – чтобы ты не изменила себе, за остальных ты не отвечаешь.

– Эх, Мира, – вздохнула Лика, откидываясь на стуле и выпуская дым. – Если бы я знала, кто я такая, чтобы не изменять себе. Всю жизнь меня попрекали тем, что я лишений не знала. И что теперь?

– А что теперь?

– А то, что я не готова. Не готова к этим проклятым лишениям. Они оказались слишком унизительны.

– Я не думаю об этом, у меня ребенок. Причитать бесполезно, надо выживать.

– А самое страшное знаешь что? – Лика посмотрела на Миранду в упор. – Они тоже оказались не готовы. Старшие. Взрослые. Опытные и искушенные. А виновата я одна.

– В чем виновата? – не поняла Миранда.

– В том, что я слишком послушная дочь, – рассердилась Лика. – Я даже не успела понять, когда все потеряла! В один момент не стало ничего, вообще ничего. И кто виноват? Конечно, я сама.

– Ты слишком драматизируешь, – снисходительно бросила Миранда.

– Сначала у меня отняли мое прекрасное будущее. Потом дом, потом семью, друзей, защиту. А сейчас еще и война! Эта война отняла у меня подругу Кристину, и теперь мы по разные стороны. Мне больше не с кем вспоминать студенческие годы, попугая Гошу, которого она снимала с карниза, мне никто не расскажет сагу о прекрасной соседке Мадине, и я не смогу приехать к ним домой, а она не сможет приехать ко мне. Конечно, это пустяки.

– Ладно, не ной, – Миранда пальцем вздернула очки на носу. – Ты же не одна такая. Главное, не иди ни к кому в любовницы, а кофе я тебе всегда налью. В следующий раз привезу классные штаны, идет?

Случайный букет

– Смотри, что тебе принесли, – еле удерживая губы и сверкая глазами, входит машинистка Оля. В руках у нее – огромный розовый букет.

– О-о-о-о, – хором вздыхают тетки в кабинете. – Что значит – молодая! На выданье!

– А кто приходил? – ошарашенно строит догадки Лика: вроде не было у нее никаких таких знакомых.

– Сказал, его зовут Лаша, и передал спасибо!

Лика уставилась на букет: разбудите меня, я сплю.

Или отвезите в дурку.

Кто такой Лаша?! Кого я знаю с таким именем, да еще и способного подарить розы?! И главное – «спасибо»! За что?

Пошла к Оле разъяснять вопрос:

– А как он выглядел?

Бледная немочь Оля стучит по клавишам с видом оскорбленной добродетели – Лика ее, судя по лицу, разочаровала. Девушке принесли цветы и «спасибо», а она даже не помнит кто!

– Оля, – взмолилась Лика. – Клянусь мамой, нет у меня таких знакомых. Может, розыгрыш? Подруги у меня, знаешь ли, девочки добрые и с юмором, могли и подшутить.

Такая версия растопила Олино сердце: ну, раз никакого поклонника нет, а только фикция, тогда не стыдно.

– Высокий, светленький, симпатичный, – старательно перечисляет она. – Правда, лет на десять – пятнадцать взрослее тебя выглядел.

– Как одет был? – без надежды на успех схватилась Лика за последнюю соломинку.

– Куртка джинсовая, очень модная, – загорелись глаза у Оли, которой вечно не хватает денег на шмотки сыну.

Куртка. Джинсовая. Светлые волосы. Взрослый.

Стоп!

А не этот ли чувак подвез ее недавно домой? Правда, Лика не помнила, как его звали: каждый раз так боялась, что потом память стирала все подробности.

Возвращаться домой поздней ночью пешком стало ее почти еженощным подвигом.

Она шла по пустой темной улице, цоканье каблучков гулко отдавалось и прокатывалось вдаль, каждая тень обещала маньяка, каждый звук – напрягал до судорог. Держала напряженную спину, шаг стремительный: пока маньяк соберется с мыслями, ее уже – фьюить! – и нету.

Лика шла пешком, потому что общественный транспорт в такое время уже не ходит. Такси исчезли как класс, есть попутки, но это еще страшнее – чистая лотерея, мало ли кто попадется, села в машину, и все, ты во власти незнакомца. Когда идешь пешком, хотя бы можно убежать или поднять крик – но кто тут выглянет в такое время!

Иногда увязывался какой-нибудь полуночник, бедовый парнишка на районе, – эти неопасные, с ними нужно сразу дружелюбно, но строго, у них сохранился пиетет к честным трудящимся девушкам.

Но чаще всего в этом городе треклятые ливни, в любое время года, и под ними не походишь. Как же Лика любила когда-то дожди, чтоб их черти взяли!

А сейчас – либо потонешь, либо воспаление легких подхватишь. И страшнее в сто раз, потому что никто не увидит и не услышит, если тебя схватит маньяк и ты начнешь кричать.

И в такое наводнение Лика остановила машину. На вид водитель был вполне приятный человек, неопасный, с открытым взглядом, да и в самом деле таким оказался.

Всю дорогу мило флиртовал, выспрашивал, где Лика работает, почему так поздно идет домой, почему ее никто не провожает и не встречает, в общем – проявил участие без всяких задних мыслей.

Заронилось горчичное зернышко надежды: а вдруг будет продолжение? Симпатичный, выглядит превосходно, машина есть. Вон цветы принес зачем-то – Лика сдуру сказала, где работает. Напрягла память и вспомнила его фамилию, пошла к Наташе выведывать досье: та всегда все знает.

– Этот Лаша женат уже сто лет, – вылила на Ликины надежды ведро ледяной воды Наташа, она сурова и не церемонится с обманщиками. – Двое детей. Старшему вообще шестнадцать. Бабник страшный, как и его престарелый папаша.

– И что? Выкинуть цветы? – обескураженно спросила Лика.

– Почему выкинуть, цветы пусть стоят, – рассудила Наташа. – А его самого – в жопу.

– Это само собой, – поддакнула Лика, думая про себя уже совсем нехорошее.