Андрей Черныш - На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918

• Название: На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918
• Автор: Андрей Черныш
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9950-0452-3

Публикация мемуаров А. В. Черныша (1884–1967), представителя плеяды русских офицеров – участников Первой мировой войны, полковника Генерального штаба, начальника связи 17-го корпуса 5-й русской армии, осуществляется совместно с Государственным архивом РФ и приурочена к 100-летию начала Первой мировой войны.

Первые три части воспоминаний охватывают период службы автора с 1914 по 1916 год и представляют уникальные свидетельства очевидца и участника боевых действий в районах реки Сан под Перемышлем, переправы через реку Буг, отхода русской армии к Владимиру-Волынскому. Последняя часть мемуаров посвящена службе А. В. Черныша в Добровольческой армии в 1918 году.

---

1. Сближение 17-го корпуса с прочими корпусами армии

22 августа 17-й корпус, согласно директиве командующего армией, переходил в район Грубешова, на левый берег Буга. Этот марш вызывался необходимостью подравнять армию для нового наступления, притянув 17-й корпус ближе к остальным корпусам, ибо с движением их вперед не было уже такой нужды в непосредственном прикрытии путей на Владимир-Волынск – Ковель.

35-я дивизия должна была переправиться через Буг по наведенному нашими саперами мосту, в районе с. Корытница; 3-я дивизия – по шоссейному мосту у м. Устилуг.

Штаб корпуса длинной колонной следовал по шоссе из Владимир-Волынска на Устилуг.

Хотя о цели продвижения корпуса толком мы еще не знали, но чувствовали, что это для нового перехода в наступление, поэтому сразу у всех настроение приподнялось. Помню хорошо, как в длинной кишке колонны штаба корпуса на песчаной дороге – шоссе оказалось просто старым «большаком» с большими песками – повозки: корпусной почты (тройка), интендантства, контроля, суда и пр., перегоняли друг друга и много балагурили.

Часов в 9 утра мы были уже в Устилуге. Проголодались страшно. Первым долгом зашли к какому-то жиду, из коих состояло все местечко, и занялись едой. Свежий хлеб и различные печения еврейской пекарни нам очень понравились.

Между тем головы колонн дивизии подошли к Устилугу и 35-я дивизия, не заходя в местечко, пошла на Залужье и далее по правому берегу Буга; 3-я, пройдя через Устилуг, стала переправляться на левый берег. Мост оказался хорошим, прочным, и переправа совершилась гладко. Саперы полковника Исакова поддерживали строгий порядок.

Штаб корпуса по переходе через Буг остановился в деревне Лушкове, где и оставался до конца переправы 3-й дивизии. Тут опять ели: аппетит после 13 верст перехода свежим августовским утром не унимался.

Когда 3-я дивизия вся вытянулась по дороге на Стрыжов, мы двинулись к Городло. Здесь встретили голову 35-й дивизии, которая подошла уже сюда после переправы через Буг севернее этого селения. В Городло командиру корпуса представлено было первое прибывшее в корпус пополнение. Любо было смотреть на выстроенные маршевые роты: солдаты точно на подбор, с новенькими винтовками, в новом обмундировании с иголочки, что называется, в таком же снаряжении, они производили самое приятное впечатление. Командир корпуса приказал назначить всех в 137-й Нежинский полк.

К вечеру мы пришли в село Кобло, где и ночевали. 3-я дивизия ночевала в районе с. Стрыжов – Гусыпне. 35-я – в районе Кобло – Копылов – Гребепне.

Сведений о противнике почти не имелось никаких. Ранее еще было известно, что Грубешов занят неприятельской конницей, которая дальше и не показывалась, вероятно, ввиду сожженного частями 5-го корпуса при отходе моста в городе через реку Гучва. Один из неприятельских разъездов был 22 августа замечен нашими у с. Шпиколосы, две версты западнее Кобло. Было донесение, что этот разъезд остановился там на ночлег. Ввиду этого, по приходе нашем в Кобло, был выслан от конвойной (9-й) сотни донцов специальный разъезд для захвата неприятельского разъезда. Но ничего из этого не вышло. Донцы ночью побывали в Шпиколосах и никого там не нашли.

Почти тотчас по приходе нашем в Кобло из штаба 5-го корпуса попросили присылки офицера генерального штаба за получением приказа по армии. Вследствие нашего передвижения мы фактически потеряли связь со штабом армии. Единственным средством поддержания ее в то время была наша искровая станция; но она еще не успела связаться со штабом армии и, таким образом, получить что-либо от него или передать ему в этот момент мы могли лишь через нашего соседа, 5-й корпус, который, благодаря стоянию на месте уже третьи сутки, имел налаженную связь.

Должно заметить, что в то время ни мы, ни штаб армии еще не приобрели опыта, сноровок быстро устанавливать и все время поддерживать надежную проволочно-телеграфную связь.

Имея значительные средства технической связи телеграфной роты и корпусного почтово-телеграфного отделения, мы ими тогда почти не пользовались. Должным образом оценили эти средства и научились ими пользоваться, доходя в этом до виртуозности, значительно позже, к концу 1914 г.

Посланный в штаб 5-го корпуса, с. Таратынь, генерального штаба капитан Громыко привез приказ по армии и по 5-му корпусу.

2. Новый переход в наступление

Приказ предписывал армии перейти в энергичное наступление. Обстановка рисовалась благоприятной: крупные успехи в Галиции и на фронте 4-й армии к югу-юго-востоку от Люблина. Говорилось о слабости противника перед фронтом армии. 17-й корпус должен был наступать на Тышовцы – Томашев.

Тотчас были отданы распоряжения дивизиям на 23-е о наступлении. 3-я дивизия должна была перейти р. Гучву у с. Гродек и наступать на Черничин – Сагрынь. 35-я дивизия – через Грубешов на Вербковице. При встрече с противником предписывалось энергично его атаковать и разбить. Командиру саперного батальона было приказано подготовить дивизиям переправы через Гучву, чтобы по возможности не задерживать их наступления.

С рассветом войска корпуса выступили. К 10 часам утра примерно обе колонны 35-й и 3-й дивизии спокойно, без всяких затруднений и препятствий, перешли Гучву: 3-я – у Тептюкова-Гродека, по мельничным плотинам, 35-я – по наведенному саперами в Грубешове мосту, рядом со старым полусгоревшим мостом. Противника обнаружено не было.

За Грубешовым мы встретили начальника 3-й дивизии со штабом. Он доложил о движении своей колонны и получил указания на ночлег, если обстановка позволит, в д. Теребине.

Командир корпуса со штабом последовал с колонной 35-й дивизии на Вербковице.

Когда голова 35-й дивизии вошла в село Вербковице, западнее нее послышалась артиллерийская стрельба. Авангард развернулся, и главные силы также поспешили в Вербковице. В чем было дело, мы пока не знали. Хотя по шрапнельным разрывам было ясно, что стреляет артиллерия нашего соседа откуда-то из района севернее д. Пересоловице, мы дивизии уже не видели: она взяла влево на д. Конопне. Зато севернее господского двора Эльжбецин мы увидали развертывание каких-то крупных пехотных частей, которые быстро наступали на с. Гостынне. Батарея 5-го корпуса продолжала стрелять, посылая снаряды в направлении на Гостынне. Мы – горячая молодежь – не выдержали и поскакали вперед, по дороге на Гостынне, чтобы посмотреть, что там делается. Когда мы выехали на возвышенность несколько западнее Эльжбецина, то увидели следующую картину: от Эльжбецина левым флангом вдоль большой дороги на Гостынне наступал в боевом порядке Витебский полк[84] 7-й дивизии 5-го корпуса. Наступали витебцы быстро, безостановочно. Справа, от д. Пересоловице, их поддерживала батарея. Вдали, между Конопне и Гостынне, быстро отступали какие-то пехотные части противника в разреженных строях. Они скоро скрылись с глаз. Версты две еще проехали мы вперед с капитаном Громыко по полю, которое прошли австрийцы, и были поражены: все оно усеяно было брошенными предметами снаряжения, патронами, валялись целые ранцы с полными выкладками. Словом, остались следы явного, поспешного – выражаясь мягко – отступления неприятеля. Удовлетворенные виденным, в приятном возбуждении, мы вернулись в Эльжбецин, куда прибыл уже штаб корпуса в полном своем составе. Наступал вечер.

Таким образом, первый же день нашего возобновленного наступления показал нам, что перед фронтом у нас и у соседа нашего справа (а потом мы узнали, что и в 19-м, и 25-м корпусах) болтались какие-то слабые части противника, поспешно отступавшие перед одними лишь авангардами.

Дивизии заночевали: 35-я – в Гостынне, 3-я – в Теребине, куда пришла спокойно, без всяких препятствий.

Мы расположились в огромном господском доме Эльжбецине. По словам жителей и некоторым оставшимся следам, в этом самом доме ночевала недавно австрийская конница. Ее ли рук дело или жителей Вербковице, только все в сказочно богато обставленном огромном барском доме буквально было перевернуто вверх дном. Не было ни одного предмета чудной обстановки и разнообразной утвари, который не был бы сдвинут с места, раскрыт или опустошен. Грабеж дикий, необузданный сопровождался варварством, вандализмом. Чувство глубочайшего возмущения, негодования невольно охватывали нас при виде подобной картины. Кто был ее творцом? Противник бежавший или местные жители? Не знали мы. Вероятно, это было дело рук тех и других. Первые начали, вторые продолжили.

3. По следам недавних боев

На утро 24-го наступление продолжалось: 35-я шла на Дуб, 3-я – на Пышовцы.

Небольшие пехотные и кавалерийские части противника отступали перед нами, не ввязываясь в бой. После полудня мы прибыли в Дуб, где и остановились на ночлег. Дивизии к вечеру имели небольшие столкновения с арьергардными частями противника, которые нами были сбиты. Имелись и трофеи: в районе Дуба было взято до 100 пленных, а у Пышовцов 3-я дивизия захватила мостовой парк неприятеля – понтоны, при помощи коих был наведен мост через реку Гучву. Уже в сумерках перед частями 35-й дивизии проскользнула большая колонна пехоты противника, около двух батальонов. Она поспешно отходила по гребню высот южнее с. Зубовице – Волица – Бржозова в западном направлении.