Марина Снежная - Игра с огнем

• Название: Игра с огнем
• Автор: Марина Снежная
• Жанр: Эротика

Она – роковая женщина, стерва, манипуляторша. Для нее не существует препятствий и норм морали. Она идет по жизни, оставляя за собой разбитые сердца и разрушенные судьбы. В ее жизни нет запретных удовольствий и табу. Мужчины мечтают заполучить ее и готовы бросить к ее ногам все. Женщины ненавидят и проклинают за то, что рядом с ней кажутся блеклыми и неинтересными. Но что творится в душе королевы, есть ли в ее жизни место слабостям? Стоит ли завидовать ее судьбе? Что она выберет в итоге: раскаяние и искупление или продолжит и дальше безумный фееричный полет в огненную бездну?

Предупреждение: 18+, есть сцены насилия, ЖЖ, групповые сцены

---

***

Тетя Света жила в одном из спальных районов Москвы. Далековато от центра, конечно, но меня это не смущало. Когда-нибудь я добьюсь всего, чего заслуживаю, и куплю себе шикарные апартаменты в элитном районе. А пока скромная двушка тетки меня вполне устраивала.

Ремонт в квартире не делался уже лет пять. Мебель старая и ветхая, еще от бабушки и дедушки. Дед умер еще до моего рождения, а бабушки не стало четыре года назад. Отец не стал претендовать на жилплощадь, за что тетя ему всегда была безмерно благодарна.

Он предпочел остаться в захолустном Ильинске. Туда его когда-то отправили по распределению от института. Там он встретил мать и переехал в ее квартиру. Он не гонялся за прелестями и перспективами столичной жизни. Считал, что неважно, где человек живет. Главное, всегда оставаться человеком и иметь мир в душе. Он всегда умел подбирать такие нужные, хорошие слова, что хотелось стать лучше. Когда папа был жив, я планировала стать учительницей, пойти по его стопам, нести малышам доброе и вечное. Потом эти мечты развеялись, как дым. Что-то во мне поселилось темное, жестокое. Чему я могла хорошему научить детей? Исчез внутренний свет. Появились другие ценности и другие приоритеты.

Тетя выделила мне одну комнату, а сама переселилась в гостиную на диван. Только на собственной шкуре ощутив, что значит экономить и ограничивать себя во всем, я поняла, что мать и правда много сделала для меня. Но от этого ненависть к ней меньше не стала. Скорее, наоборот. Признать справедливость ее слов означало предать отца.

Тетя работала преподавателем английского в училище. Скромной зарплаты одной хватало, но с тех пор, как на плечи легла забота обо мне, пришлось крутиться. Она стала подрабатывать переводами и репетиторством. Мне же говорила:

– Учи иностранные языки. Это тебе в жизни пригодится. Всегда своя копейка.

Несмотря на занятость, она находила время, чтобы позаниматься со мной. Вскоре я уже без труда болтала на английском. Мы даже дома старались говорить на этом языке, чтобы у меня было больше практики.

Тетя определила меня в местную школу. Разница между частной, куда я ходила дома, и общеобразовательной оказалась огромной. Знания давались поверхностные, учителя хамоватые и измочаленные извечным безденежьем, тупостью и непослушанием учеников. Обкуренные и пьяные подростки, классы с жутким ремонтом. Все это так не походило на то, к чему я привыкла. Но я легко вписалась в эту жизнь. Теперь у меня не было дорогих импортных шмоток, носила то же, что и все, и мало чем выделялась. Старалась не показывать, как на самом деле презираю одноклассников, переняла их сленг и повадки. Даже курить начала, чтобы не отставать от них. Плевать, что может показаться, что опустилась до их уровня. Внутри я оставалась той же. Знающей себе цену королевой. Я не сомневалась, что мне удастся вырваться из этой серой массы.

Мать звонила часто, пыталась поговорить со мной. Но каждый раз, как тетя звала меня к телефону, я качала головой. Тетя вздыхала и рассказывала матери о том, что у меня все хорошо, я ни в чем не нуждаюсь. Придумывала разные причины, почему я не хочу говорить с ней. То я на тренировке, то делаю домашнее задание, то ушла в магазин. Видно было, что ей жаль бывшую невестку. Тетя отходчивая и добрая. Ей всегда всех жаль. А мне нет. Только слабые люди жалеют. У сильных своя правда. Мать я вычеркнула из жизни. Навсегда.

Несмотря на то, что я так решила, едва раздавался телефонный звонок, я бежала в комнату. Торчала там, пока тетя говорила с мамой, потом спрашивала в деталях, что та ей сказала. Наладила переписку с одной из бывших подруг, Лилькой. Та по моей просьбе регулярно писала мне о жизни матери. И чем больше я узнавала об этом, тем сильнее укреплялась в ненависти. Мать нанимала лучших адвокатов, чтобы вызволить Пуделька из тюрьмы, чуть ли не каждый день ходила к нему, носила передачи. Как она могла?! У меня не укладывалось это в голове. Пусть я не хочу ее знать, но она не может так поступать. Она что не понимает, что снова предает?! На этот раз меня…

Снова я увидела мать на суде, куда попросила тетю Свету отвезти меня. Немногочисленные желающие поприсутствовать на судебном разбирательстве столпились в коридоре, ожидая, пока их впустят. Адвокат с помощником вполголоса обсуждали что-то с матерью. Я с ненавистью сверлила ее глазами. Подтянутая, безупречно одетая, со строгой прической. Пышущая энергией и здоровьем. Втайне я мечтала увидеть ее разбитой и опустившейся, но мамочка оказалась гораздо сильнее, чем мне бы хотелось.

Я не успела отвести взгляд, когда она повернула голову и посмотрела на меня. Мои губы презрительно скривились, и я отвела глаза. Мать извинилась перед адвокатом и приблизилась к скамье у стены, где сидели мы с тетей Светой. До этого мы обменялись с ней только сухими приветственными фразами и дали понять, что не желаем разговаривать. Вернее, я дала понять. Тете ничего не оставалось, как поддержать меня в этом желании.

– Как ты, дочка?

Голос звучал прохладно, но в глазах читалось искреннее участие. Почему-то это задело куда больше, чем рассчитывала. Я не раз представляла себе эту нашу встречу. Ожидала чего угодно: истерики, обвинений, ползания у меня в ногах с просьбами вернуться. Ничего из этого не было. Мать держалась с достоинством. Неожиданно я осознала, что она теперь смотрит на меня совсем как на взрослую. Позволяет самой решать: чего я хочу от жизни. Она любит меня и тревожится, но примет любое мое решение. Не знаю, почему это так задело. Наверное, я оказалась не готова. Может, в душе и правда оставалась еще слишком ребенком, чтобы принять это.

– Все хорошо, – подстраиваясь под ее тон, откликнулась я. – Если тебя это и правда волнует.

Мать сдержанно кивнула и обратилась к тете:

– Спасибо, Света, что заботишься о ней.

– Не стоит благодарить. Мне это не в тягость, – вздохнула тетя.

– Ты не могла бы оставить нас на пару минут? – робко попросила мать.

Тетя заколебалась, поглядывая на меня. Дождавшись моего кивка, поднялась и отошла к окну, уставилась на серый утренний город за стеклом.

Мама села рядом и взяла меня за руку, крепко сжала, не давая возможности высвободиться.

– Хочу, чтобы ты знала. Я простила тебя за все, что ты сделала. Даже поняла тебя. Ты так и не простила мне этого брака. Я считала тебя ребенком. Думала, что все пройдет, со временем ты примешь Антона. Поймешь, что я тоже заслуживаю обычного женского счастья. Наверное, я что-то в какой-то момент упустила… Может, из-за занятости на работе… Может, из-за того, что так никогда и не пыталась понять, что у тебя творится в душе. Думала, что обеспечивать тебя всем необходимым, водить к психологу… что этого достаточно, чтобы считать себя хорошей матерью. Прости, если сможешь. Прости, что разочаровала тебя.

– Я все равно не вернусь, – буркнула я, хотя что-то внутри откликалось на ее слова. В этот раз она сумела найти именно те – нужные.

– Понимаю. И я отпускаю тебя, дорогая. Просто хочу, чтобы ты знала. Если когда-то захочешь просто поговорить, я всегда выслушаю. Если понадобится помощь, помогу.

– Спасибо.

Я отвернулась, чтобы скрыть выступившие слезы. Чувствовала себя отвратительно. Я не заслуживаю такой доброты со стороны матери, мне больно ее принимать.

– Дочь… не знаю, имею ли я права что-то просить у тебя…

Я вопросительно вскинула голову.

– Антон… Он ведь не выживет там, в тюрьме. Он совсем ребенок внутри. Деликатный, тонкий. Ему тяжело уже в камере предварительного заключения. Что же с ним будет, если попадет на зону. Да еще с такой статьей. Ты понимаешь? Сможешь жить с этим? Не бери греха на душу. У тебя ведь вся жизнь впереди. А зло ведь возвращается, поверь. Я это теперь точно знаю. Все, что делаешь вольно или невольно, потом вернется.

Я резко выдернула руку и прищурилась.

– Так вот, к чему ты вела. А я уже дура расчувствовалась. Не нужно пичкать меня банальностями. Спрашиваешь, смогу ли жить с этим? Так вот, мамочка, смогу. И буду жить хорошо и припеваючи. И спать буду хорошо. Потому что он заслужил все, что с ним происходит. И ты тоже заслужила.

– Чем же? – Маска сдержанности слетела с нее, как шелуха с лука. – Чем заслужила? Что я тебе такого сделала? За что так наказываешь?

– Тем, что предала самого замечательного человека на свете. Хочу, чтобы ты всю жизнь помнила об этом и несла свой крест!

На нас уставились все, кто ожидал возле зала суда. Я понизила голос и добавила:

– Не хочу больше говорить с тобой. Ты мне больше никто. Ты предала не только отца, но и меня тоже. Тем, что выбрала своего муженька любимого, а не родную дочь.

– Ты не права…

Но я уже не хотела ничего слушать. Подскочила, словно ошпаренная, и бросилась к тетке. Спрятала лицо у нее на груди и зарыдала. Тетя ободряюще гладила по спине и волосам, ожидая, пока закончится вспышка отчаяния. Когда немного успокоилась и подняла голову, увидела, что на меня смотрят с сочувствием, а на мать – с осуждением. Это немного утешило. Появился тот самый следователь, который так проникся моей судьбой – Евгений Михайлович. Он улыбнулся мне, и я ощутила твердую уверенность – все будет так, как задумала. И всегда будет так.