Михаил Берсенев - Полюбить раздолбая

• Название: Полюбить раздолбая
• Автор: Михаил Берсенев
• Жанр: Современные любовные романы

Место действия — Россия, в основном — Москва, наши дни.

Основная идея книги — как непросто подчас сделать выбор влюбленному женскому сердцу, когда окружающим и даже родным кажется, что выбор очевиден. Надежность, стабильность и достаток, но приправленный скукой и тиранией на одной чаше весов. И на другой чаше — любовь, романтические встречи, беседы, кипучий нрав молодости, приправленные студенческой бедностью и явной ненадёжностью «раздолбая» (в плане намерения женщины создать свою семью).

---

— Он за углом был. Я ехал, стал поворачивать и — бух! Да и фиг с этим киоском! Что вы мне вкусненького принесли, дорогие родители?

Однако, «дорогие родители» не спешили доставать гостинцы. Их захватила детективная история с неким киоском, что стоит за неким углом, и благодаря чему спортсмены — роллеры влетают в него на полной скорости. Профессор даже так озадачился, что достал блокнот, ручку и попросил сына составить план местности, где произошло столкновение и соответствующими стрелами обозначить маршрут движения юноши. А мама так и вовсе потребовала указать на создаваемом плане места происшествия названия улиц, чтобы «мы, родители, съездили туда и своими глазами увидели, что за киоск такой, который калечит людей». Далее, по словам Светланы Живчиковой, она хотела бы послать соответствующий запрос в префектуру с требованием перенести травмоопасный киоск. От этого родительского упорства настроение у Живчикова младшего совсем упало. Он закашлялся и сказал, что ударившись в киоск, напрочь забыл название улицы, по которой ехал. А помнит он об этой улице лишь то, что по обе стороны там стояли жилые дома.

— Какие жилые дома? — не унимался отец.

— Такие, в которых живут люди, — причмокнул Тимур.

Родители великодушно позволили сыну перекусить. Парень жевал жареные кусочки мяса по — домашнему, что приготовила и принесла в палату мама, а сама мама то и дело прикладывала ко лбу сына ладонь, с целью уловить, не поднимается ли коварная температура у «мальчика».

Мальчик разом сожрал все, что принесли родители из домашней пищи. Когда Живчиков младший с удовольствием съел последний пирожок с мясом курицы и облизал жирные губы, отец сурово протянул отпрыску чистейший носовой платочек и потребовал мягко:

— Утри губы.

Тимур охотно промокнул уголки губ мягкой тканью и снова с довольством посмотрел на окружающий мир. Однако настырность профессора Алексея Сергеевича вновь убрала радужные краски из мировоззрения юноши.

— Вспомни, сынок, какие то были жилые дома? Сколько этажей? Какое метро рядом?

— Возможно, — вмешалась также мама Тимура, — там был некий памятник. Или запоминающийся фонтан. Может быть — башня. В общем, было ли что — то там рядом бросающееся в глаза, так сказать?

Живчикову поднадоели эти расспросы. «Предки» с доктором лечащим еще не беседовали, так как тот отбыл до обеда на курсы повышения квалификации. Тимур решил съехидничать:

— Единственное, что мне бросилось там в глаза — это киоск «Роспечати». Я ехал на роликах. Ехал, ехал и вдруг как на меня прыгнет киоск! Почитай, прямо в глаза бросился. Жуть!

— Опять твои шуточки! — поморщилась мама.

— Мама! Папа! Да всё у меня нормально. Врач сказал, что завтра — послезавтра уже выпишет меня. А вы меня терзаете особенностями городского ландшафта!

Тимур выдал эту фразу и самодовольно умолк.

— Но мы же за тебя очень переживаем! — воскликнул отец.

— Я знаю! Но говорю же, все у меня нормально. А вы меня вновь и вновь бросаете в пучину того столкновения! Мне от этого обидно и больно!

Родители стушевались.

— Как же мы это тебя туда бросаем? — виновато пробурчала Светлана Живчикова.

— Вопросами своими! Где, что, когда, как выглядело. Это как сыпать соль на рану раненому.

— Ух ты! — опешил отец.

— Нет! Это как лить уксус на свежие царапины! — усилил впечатление Тимур.

— Но мы хотели бы написать нужное обращение районным властям, чтобы подобные происшествия не повторялись! — логично заявил Живчиков — старший.

— Да пап! Я просто зазевался, вот и врезался. Не беспокойтесь. Я скоро дома буду. После обеда переговорю с доктором и вам перезвоню.

— После обеда Тамара к тебе обещала зайти.

— А-а! Любимая сестричка! Что ж, буду рад. Только ты мам скажи ей, что если для того, чтобы ко мне прийти, ей придется отпрашиваться — то не надо! Зачем эти косые взгляды на службе! Я через два дня от силы дома буду. Пусть Тамарка работает спокойно.

— Ты ее младший брат. Она очень хотела тебя навестить. Ты же знаешь, она девушка упрямая. Я твои слова передам, но я на ее стороне. Мы — семья, и вполне правильно, что старшая сестра беспокоится о временно вышедшем из строя меньшом братишке.

В это время по коридору прошла медсестра, громким голосом объявляя: «-Время посещения больных истекло. Посетителей просьба покинуть палаты». Данная фраза повторялась многократно. Родители засобирались, а сам юноша после лакомых домашних блюд уже вовсю зевал и изготовился провалиться в царство Морфея. Сосед по больничной койке отвернулся к стенке и начинал слегка посапывать. Ослабленные, раненые организмы больных требовали покоя. Вскоре во многих палатах послышался первый храп.

ГЛАВА 12

Квартира Живчиковых. Рассвет.

Мама поднесла болезному сыну кружку кефира. Тимур деловито облизнул губы и припал к емкости. Светлану Живчикову всегда умиляло, как ее сын пьет «кефирчик». При поглощении сего кисломолочного продукта мальчик, а затем юноша, всегда издавал забавные, хрюкающие звуки. А когда Тимур заканчивал потребление кефира и отдавал кружку маме, на губах его оставалась широкая, белоснежная полоса. Светлана Живчикова всегда смеялась в означенный момент, глядя на мордашку сына, и протягивала ему чистую салфетку. Так было в детстве, так все повторилось и сейчас. Женщина захихикала при виде покрытого кефиром лица сына и протянула салфетку. «Мальчик» ростом около 190 см и рельефными мышцами (Живчиков регулярно, а иногда нерегулярно, посещал секцию плавания) подставил губы, выпятив их вперед. Как и много лет назад, мама утерла остатки кефира и на сей раз, правда, выстрелила совсем не детским вопросом:

— Сынок! Я всю ночь не сплю. Все думаю о том, что рассказала мне Тамара. Так у тебя, скажи, все так серьезно с этой телеведущей? С Анжелой Токаревой?

— Мам! — резко недовольно заканючил «мальчик». — Ну что вы с отцом лезете в мою личную жизнь? Я же взрослый!

— Ага! Взрослый! А кефирчик до сих пор я тебе с губ стираю! — в свою очередь обиделась женщина.

— То другое, мам! Вы поймите наконец с нашим профессором, что вы окутали меня гиперопекой и это весьма плохо сказывается на психоэмоциональном состоянии индивидуума!

— Не умничай и не уходи от вопроса!

— Ох! Уж я задам Тамарке трепку! Я ведь просил ее ничего не рассказывать!

— Она твоя сестра! Старшая! И правильно сделала, что все рассказала. Вот зачем ты пытаешься утаить все от родителей? Зачем не рассказал про унитаз, а выдумал про киоск «Роспечать»?

— Да я‑то изначально говорил правду!

— Что вступил в бой с унитазом? — прищурилась женщина.

— Дак ведь правда это!

— Ну, кто в такую чушь поверит! «В бой с унитазом!» Это что танк что ли вражеский, чтобы с ним воевать?! Почему нельзя сразу было сказать, что случайно уронил в унитаз телефон и…

— И полез в дерьмо! — несколько резко перебил сын мать ядовитым голосом.

— Фу, опять ты грубишь! — поморщилась Живчикова. — Сказал бы помягче. Скажем, полез доставать аппарат из места, куда он упал.

— А! Так нежно! — усмехнулся Тимур. — И место это, куда я полез, ничем иным, кроме как толчок, и не называется! А ты все с этими деликатностями! «Место куда упал аппарат». В дерьмо он упал!

Живчиков даже немного покраснел от переполнивших его эмоций. Мама обеспокоилась.

— Может быть еще кефирчику, сына?

— Чтоб меня еще больше пучило? — огрызнулся Тимур.

Мать юноши пропустила этот выпад мимо ушей.

— Давай еще кефирчику! Тебе нужно пить сейчас как можно больше. Промывать организм. Принести?

— Давай. Мам, только не надо этих вопросов больше. Прошу! Я кефира хлопну и поспать хочу.

— Хорошо. Поспи, конечно.

— Да, мам. Я бываю груб с вами. С тобой и отцом. Мы меня извини, если что не так.

Светлана Живчикова усмехнулась, склонилась над головой сына, прикоснулась губами его лба и вновь направилась в направлении кухни за «кефирчиком».

Слежка

Из подъезда высотного жилого дома, постукивая шпильками, вышла молодая женщина. Привычно кивнула в знак приветствия бабушкам, что так же привычно расположились на лавочке у подъезда. Молодая женщина не смогла не рассмеяться. Здороваясь — прощаясь с бабусями, она слышала, как громко играла музыка в квартире на первом этаже. Очевидно, там шла гулянка и окна хозяева открыли настежь. На всю округу разносились слова прикольной песни в исполнении Александра Буйнова «Бабушки! Бабушки! Бабушки! Старушки! Бабушки! Бабушки! Ушки на макушке! Бабушки- бабушки! Мы вас уважаем! Только как вас понять мы увы не знаем!» Было заметно, что бабушки у подъезда хоть и делают недовольные лица, но озорная песенка пришлась им ко двору, и одна из пожилых женщин даже притоптывала носком ноги в аккуратных туфельках, попадая в такт мелодии.